Загнанная в ловушку. Дело Пентагона [СИ] - Александра Гейл

Его пальцы начали медленно распутывать узел галстука, но я не сдалась.

— Я прошу не так много. Просто прекратить это, — устало проговорила я.

— Это — что? — иронично спросил он.

— Ваш террор.

— Ах это. Думаю, что не стану.

Черт, я и забыла эту его игру. С чего я взяла, что у него есть причины бояться? Мне и в голову не приходило, что ему до сплетен может не быть никакого дела. В конце концов существуют же какие-то инстанции, следящие за подобными случаями. А пальцы Шона, тем временем, добрались до пуговиц рубашки. В моем мозгу начали проноситься бесстыдные воспоминания о собственном грехопадении. И я сидела и смотрела на него, как завороженная. Не в состоянии глаз отвести. Итак, торжественно утверждаю, что вожделение без привязанностей, без логики и права на существование случается.

— Либо ты можешь убедить меня, что война за твое душевное спокойствие в моих интересах. — Повисло секундное молчание, а затем он добавил: — Джоанна.

И это имя, имя, которым меня звали родители, друзья и знакомые с самого детства, то, которое я привыкла слышать часто, как никакое другое, вдруг оказалось совершенно незнакомым. Оно стало словно хитроумным приспособлением, прокатилось по телу обжигающей волной, заставляя кожу покрыться мурашками. Как, черт возьми, он это сделал?!

— Нет, не знаю кем вы меня считаете, профессор, но я не такая. С тем, что сделано, мне жить придется, но больше вредить себе я не стану. — С этими словами я вскочила на ноги и бросилась к лифтам так быстро, будто черти за мной гнались.

Я выскочила в холл, на ходу наматывая на голову платок. Присутствующие на меня ошарашенно вытаращились, но я плевать на них хотела. Мне было просто до слез обидно. Я распахнула входную дверь, выскочила наружу, одним прыжком перелетела через ступеньки… и чуть не угодила в объятия девушки, которую видеть хотела меньше всех на этом свете. Хелен Амберт.

Мы с ней застыли друг перед другом с разинутыми ртами. Хуже быть не могло.

— Джоанна? — Ее глаза обратились к вывеске. Поздний вечер. Отель. На лице Хелен отчетливо проступило потрясение. А у ее подруги — отвращение.

— Такси, — запоздало взмахнула я рукой, но оно не остановилось. И тут я поняла, что оставила сумочку с деньгами у Шона в номере. Нет, хуже быть могло. Черт, не просить же денег на такси у Хелен. Я лихорадочно пошарила по карманам, но поняла, так там так же пусто, как и графе напротив надписи «добродетели Джоанны Конелл».

Но я снова ошибалась, ведь стало еще хуже. И намного, когда из дверей отеля вдруг появился Шон Картер с моей сумкой в руках и в не до конца застегнутой рубашке. Мы с Хелен дружно вытаращились на него, а он совершенно обычным, будничным тоном сообщил мне:

— Сумку забыла. — Это был полный аут.

Но тут на короткий миг вселенского помешательства ось мироздания чуточку сместилась, и Шон Картер, наш упрямый, зловредный ректор, расщедрился на единственный, наверное, порядочный и даже почти бескорыстный поступок в жизни. Он подошел ко мне, вручил мне сумку и обнял за талию на глазах у Хелен.

— Прости, — коротко шепнул он мне в ухо и поднял пальцем подбородок для поцелуя, я уцепилась за ворот его рубашки так, будто это была последняя вещь, за которую стоило в жизни держаться. Но затем Картер отстранился и громким шепотом (достаточным, чтобы Хелен услышала) произнес: — Не переживай, все равно бы узнали.

Я потом вытащил из кармана сотенную купюру и выкинул руку по направлению к потоку машин. И тут же рядом с нами затормозило такси. Шон распахнул дверцу, крепко поцеловал пребывающую в окончательно ступоре меня и сказал:

— Ну все, пока. — Его губы еще раз коснулись моего виска, и я, дрожа от напряжения, рухнула без сил на заднее сиденье машины. Однако затем все встало на свои места, когда Шон вдруг наклонился к переднему пассажирскому окошку и тихо сказал таксисту. — Покатай ее минут двадцать и привези сюда снова.

Таксист был счастлив, а я отмерла и резко обернулась на Шона. Он показательно, как ни в чем не бывало, зашел в двери отеля и исчез из виду, не обмолвившись с Хелен ни словечком. Но я уже откуда-то знала, что он так и простоит двадцать минут у окошка в ожидании меня. Чтобы, упаси Боже, я не сбежала по прибытии и не лишила его возможности отыграться. Но, тем не менее, вот именно тогда и таким чудным образом я стала носить статус официальной подружки Шона Картера.

А мой прогноз был пугающе верен. Только такси остановилось у отеля снова, Шон выскочил из своего укрытия, чтобы потащить меня наверх. Разумеется, никакой Хелен и в помине уже поблизости не было.

— Эм… Спасибо, — пожала я плечами, не зная что еще сказать.

— Спасибо, мисс Конелл? Только что я вас спас от весьма интересной репутации. И уж точно сделал то, о чем вы меня просили. Не подниметесь со мной… поговорить? — он протянул руку, словно бы приглашая последовать за ним наверх.

С одной стороны я обрадовалась тому, что все сложилось именно так. С другой — я не могла не узнать, во что именно вляпалась.

— Что теперь будет? — спросила я.

— Я хочу тебя. Ты — меня. Я никогда не понимал, откуда берутся дальнейшие проблемы. Все просто, — ответил Шон, расстегивая пуговки на моей блузке

Из его слов выходило действительно просто. Но я ничего похожего не чувствовала, только весь вес морально-нравственных норм человечества на плечах.

— Вы мне предлагаете одну ночь или две, или сколько? Я не понимаю. Была одна, теперь еще.

— А ты можешь сказать точную цифру, сколько ночей тебе нужно, чтобы перестать меня хотеть? — спросил он.

А постановка вопроса, надо сказать, интересная!

— Мне нужна ширма отношений. Хотя бы ширма.

Он пристально на меня посмотрел, а затем медленно кивнул. Но на его лице я не нашла даже тени удовольствия. После этого Картер явно решил, что с вербальной частью мы закончили и принялся продолжать меня раздевать. Но я не могла перестать спрашивать.

— Ты тоже меня хотел все это время? — проговорила я, не позволяя окончательно себя раздеть, пока он не ответит.

— Да, — кивнул он, стягивая с меня слаксы.

— И я могу звать тебя Шоном?

— Ты можешь звать меня как угодно, пока мы наедине, только сейчас заткнись, Джоанна. — И я тихо застонала от одного лишь звучания собственного имени.

Вот каким образом я подписала контракт о продаже души. И теперь на озвученный Шоном вопрос я могу ответить, могу назвать цифру. Я хотела его четыре года. Пока однажды он не бросил меня на журнальный столик, одним этим действием обратив желание страхом. Может быть, конечно, я себе и вру, и все не так однозначно, но я обязана в это верить, иначе у меня серьезные неприятности.