Естественно, магия (СИ) - Валентин Искварин

Впрочем, то — дела простые, обычные. Они идут своим чередом, опыт складывается в копилку разума, преображается в возможность самостоятельного действия. Вот и пускай себе преображается потихоньку. Сейчас есть заботы поважнее.

Итак, Письмо. Лист послушно выполз и завис перед глазами. Как выйдешь из башни… Затасканный образ. Даже банальный: маг и башня. Кстати, как башни сочетаются с Гильдией? Маги-мастера сидят себе в одиночестве по норам и высям, а середнячки в тренировочных залах дрессируют молодняк? Чем-нибудь кроме отлова и обучения учеников Гильдия занимается? По идее, Гильдию можно бы сравнить с университетом или институтом. Но в науке главное не обучение, а исследование, изобретение нового, основанного на понимании сути явлений, или чего-то, углубляющего это понимание. По идее. А вот, например, Лира — не самый последний маг, надо полагать, — сути не понимает: ни заклинание изменить не может, ни объяснить толком принципы магии. Даже понять базовую инструкцию никто из магов не смог!

А вот Белкин разделяет технику и суть! И заботится о главном, зная, что с мелочами справятся помощники! Выкладки-догадки начальника придали мыслям Виктора детективную направленность.

И ещё: где они, гильдии да башни? Где грот безымянной Дремлющей Красавицы? Как же надо прятать строения, да и всю магическую активность, чтобы обманывать прогрессирующие средства обнаружения!? Загадка.

Только и остаётся, что предположить заговор. Осведомлённость правительств и служб всё бы объяснила. Правда, тоже как-то избито получается: «Грани» всякие там да «Секретные материалы», «министерства магии», опять же. Пошленько и не особо реалистично. Почти семь миллиардов человек обязательно наткнулись бы — хотя бы по нечаянности — на магов! Даже у Роулинг всё не так гладко случалось: то и дело приходилось рассказывать пытливым маглам про «взрыв болотного газа и свет Венеры». Правда, как простому человеку мага определить, пока он молнией не шибанёт? М-да. Оставим заговор молчания рабочей версией.

Плюс к тому, надо же контролировать магов. Чувствуя себя великим, легко свихнуться. И государства обязаны приложить руку к контролю за этой шебутной публикой.

И всё-таки, почему не подключаются современные методы исследования? Если старички да старушки всё делают, что характерно, по старинке, то другая часть заговора молчания — правительство — вряд ли махнёт рукой на отсутствие прогресса в таком серьёзном и по умолчанию перспективном деле как магия! Но никто не берётся за исследования всерьёз, иначе маги давно открыли бы тайны создания заклинаний! К примеру, укрепление безопасности и управляемости государств (чёму может оч-чень серьёзно поспособствовать магия) — первейший рефлекс всех властителей! Но маги так и топчутся на месте, ограничиваясь отловом способных мальчуганов, которые за них вытащат из Записки всё нужное и долгожданное.

Так что, если нет прогресса, то нет и заговора! По крайней мере, нет государственного контроля и осведомлённости. Но про секретные отделы по всякой паронормальщине не даром фильмы снимают. Магов необходимо отслеживать по малейшим признакам их активности. Они — и фактор нестабильности, и залог успеха. Следовательно, учитывая всё прочее…

Виктор похолодел. Заговора действительно нет, нет никакой договорённости между магами и властями! Значит, быть магом — вести скрытную жизнь запуганного существа, боящегося своей тени! Ой…

Возможно, он где-то и ошибся в своих выкладках, зная магию по тени от тени. Но тем скорее надо разобраться, на что же студента-филолога подписывают! Этот вопрос надо задать Лире как можно скорее: «Как существуют маги в обществе?» — и трясти её, пока не вывалится ответ!

Текст давно испарился с глаз, и вызывать его заново для разбора желания уже не было. Следующие полтора часа Виктор уделял внимание только полировке самовара, который чуть не уронил за размышлениями, сохранению целостности холста и аккуратности его упаковки в тубус. Все посторонние мысли он последовательно гнал прочь: пока не ясно главное, скороспелые предположения о мелочах могут всё испортить.

Выйдя из реставраторской, он застал Наташу в компании чайника, чашки и шоколадки.

— Уже уходишь, Белочка отпустила?

— В какой-то степени. Завтра в Тольятти ехать.

— Чайку для рывку? — чуть обеспокоенная нездоровым видом Виктора, предложила Наташа, привстав с кресла.

— Не, Наташ, спасибо. Побегу до хаты.

— Счастливый…

— Угу, — ответил молодой маг, подумав: «Это вряд ли».

Заряд бодрости, выданный телепаткой, таял: не самое большое количество физического труда, сидение в маленькой комнатке, но особенно взвинченность нервов — пожрали всё, быстро погружая испуганного ученика чародейки в туман и глухоту.

Добравшись домой, Виктор достал пельмени, вывалил в кастрюлю больше, чем обычно съедал за два раза. Сготовив, сожрал две трети. После чего решил отключить мозг от тоскливых метаний компьютерной игрой.

Перерыв на ужин он сделал в девять вечера. И через пять минут снова отгородился монитором от пугающего мира.

Решив не рисковать бессонницей от перевозбуждения, он в третий раз в жизни принял таблетку снотворного. И только основательно за полночь лекарство победило взвинченность и отправило Виктора в беспамятство.

8. Взрывы

— Нет, это безобразие! — добрался сквозь муть в голове голос негодующей наставницы.

«Красавчик, подъём! Мамочка сердита!»

Виктор поднялся на ноги. Дохловатенькие ножки, следует отметить, трясущиеся и замедленно реагирующие на приказы. И она туда же! Он виноват в своём состоянии!? Пёс знает, что творится с организмом.

— Ты напился вечером!? — ярилась Лира. — Какая вопиющая безответственность!

— Нет, это вопящая несправедливость! — сварливо парировал ученик. — Я не мог заснуть и принял снотворное! Кто ж знал-то, что оно так подействует?

И вообще: он сюда не на работу ходит!

«Действительно. Дай-ка я тебя почищу, дружок», — предложила телепатка и, не дожидаясь согласия, запустила некий процесс.

Бодрость влилась в тело, взвинтила тонус мышц, прояснила голову и успокоила нервы. Виктор начал заваливаться вперёд, но легко выбросил ногу в полушаге и вернул себе устойчивость. Ну, спасибо!

«Не за что. Работайте, сударь!»

Он о чём-то хотел спросить у Лиры, но… забыл напрочь. Может оно и к лучшему. Вопрос вроде был не самый простой. Успеется: не последний день живём — сейчас куда полезней поучиться.