Мерцание золотых огней - Николай Новиков

На её счастье, Маша оказалась дома.

- Ой, Юлька! Как здорово, что ты пришла навестить больную подругу! А я тут сижу, скучаю. Температура тридцать восемь, представляешь? Все-таки заболела, - сказала она, открыв дверь. Но приглядевшись к гостье, насторожилась. - Да ты чего, подруж ка? Что случилось? Ну входи же, входи!

- Можно я поживу у тебя пару дней, Маша?

- Да хоть месяц, хоть навсегда оставайся! Ты такая блед ная, прямо ужас! Ну что у тебя, что стряслось, рассказывай!

- Ты не очень-то соглашайся. Я же не случайно убежала из дому...

- А ты не очень-то обижай меня.

- Спасибо, Маша... У тебя выпить что-нибудь есть?

- А ты думала, я пью только то, что ты мне нальешь? Иногда вернешься домой, так мерзко на душе становится, что... Ой, опять я разболталась. Ну, подружка, если уж ты, наша трезвени ца, просишь выпить, значит, дело серьезное. Пошли на кухню, пошли, пошли, - Маша решительно взяла у Юли сумку и подтолкнула её вперед.

Юля залпом выпила сто грамм коньяку, глубоко вздохнула, пожевала кусочек шоколада и принялась рассказывать. Маша глаз с неё не сводила, прихлебывая подогретый коньяк - с больным гор лом нельзя ведь пить холодное.

- Ну вот, а потом я посадила его в машину, а сама собрала вещи - и к тебе. Страшно было дома оставаться.

- Правильно, правильно, Юлька! Конечно, поживи пока у ме ня. Я все равно денька три-четыре дома буду сидеть, вдвоем-то болеть не так скучно.

- Такие вот дела, подружка...

- Ну ты даешь! Придумала же - в погреб! И - кипятком его, ублюдка! злорадно сказала Маша. Глаза её заблестели. - Молодец, Юлька! Надо же какая, а! Я бы так ни за что не смогла. А жаль. Проучила бы какого-нибудь гаденыша, так, глядишь, больше ува жать бы стали! Ну, Юлька!... - она плеснула коньяк в железную миску, поставила на газ подогревать. - Тебе налить еще?

- Налей.

Маша плеснула и Юле коньяку, свою дозу перелила из миски в фужер, выключила газ.

- А наш толстячок, значит, в штаны наложил? Ничего для те бя не сделал. Да, а я-то думала, он ради тебя в лепешку расши бется. Да все у нас так думали.

- Значит, не мог, - сказала Юля. Она чувствовала себя лучше и уже могла пить коньяк мелкими глотками, как и Маша. - Он тоже ведь не все может. Вспомни, сколько раз прятал меня. Вызывает и: быстренько садись в машину, тебя отвезут домой, сиди там па ру дней, я скажу, когда на работу выходить. О деньгах не беспо койся, получишь все. Выходит, знал, что придут люди, привяжутся ко мне, а он ничего сделать не сможет. А вчера, когда этот скот приперся неожиданно, Ашоту ничего не оставалось делать...

- Да перестань, - снова махнула рукой Маша. У неё были при чины не любить хозяина - ее-то он ни от кого не прятал. И, ско рее всего, когда Юля отсиживалась дома, она, Маша, ублажала тех, кто намеревался купить подругу. - Позвонил бы кому-то из своих, объяснил бы, в чем дело. Он же знает эту историю с Рога тулиным-старшим. Так нет, своя шкура дороже!

- Знаешь, Маша, я все же не обижаюсь на него. Он много хо рошего для меня сделал.

- А ещё больше хорошего получил, - язвительно сказала Ма ша. - Ну ладно, если хочешь, я завтра схожу к нему. Тебя не вы дам, но потихоньку узнаю, что он думает о тебе. Слушай, а может позвонить Ашоту, спросить?

- Не надо. Уже двенадцатый час, он заподозрит что-то не ладное. Никому не звони, Маша.

От выпитого Юлю разморило.

- Устала, просто сил нет, - сказала она. - Ты разрешишь мне принять ванну, Машуня?

- И даже выдам свое любимое полотенце с попугаями. Самое красивое и самое чистое на данный момент. Ох, Юлька, прямо на душе светлее стало, когда послушала тебя. Так разделаться с не годяем, которого даже Ашот испугался - это не каждая женщина сможет. Да что я говорю! Думала, женщины вообще не могут ничего с ними поделать. А оказывается - ещё как могут!

- А потом у них поджилки трясутся, потому что не знают, из-за какого угла на них набросятся, - усмехнулась Юля. - Даже сейчас не знаю, как нужно правильно было сделать. И терпеть его издевательства невозможно, и отшить нельзя. И того, что сделала

- лучше б не было...

- Не переживай. Этот Аркан, конечно, захочет отомстить, таких как он, только могила исправит. Но я думаю, Ашот уже встретился с кем нужно, дал, сколько нужно, и тебя оставят в покое.

- Хорошо бы, - пробормотала Юля.

Сидя в горячей воде, она с трудом боролась с подступившей слабостью, глаза прямо сами закрывались. Хорошо, если бы Аркан и его дружки оставили её в покое... Хорошо. Но только не вери лось в это. Даже если Ашот договорится с кем нужно, когда уви дят, что она сделала с Арканом, тотчас же откроют охоту на нее. И Машу могут вычислить...

Завтра нужно будет подумать, что им делать. После того, как Маша сходит в ресторан и поговорит с Ашотом.

Кожа клочьями висела на лице Аркана. Он страшно захрипел и поднял руку с ножом, намереваясь разрезать её на куски. Юля закричала и... проснулась. У дивана, на котором она спала, сто яла Маша.

- Кошмар приснился, да?

- Что-то в этом роде... - пробормотала Юля, протирая паль цами глаза. - Уже утро, да?

- Уже день, подружка. Одиннадцатый час. Я тебе долго не хотела будить, но - пора. Я приготовила завтрак тебе на кухне, оденешься, поешь и сиди, жди меня.

- И завтрак... - сказала Юля, потягиваясь. - Прямо, как в отеле.

- Или замужем за настоящим мужчиной. Да ты не волнуйся, потом неделю будешь кормить и поить меня самым вкусным и доро гим, что есть в твоем баре. Значит, жди, не вздумай высовывать ся на улицу.

- А ты куда?

- Пойду к Ашоту, он должен что-то знать про тебя.

- Так прямо и спросишь, что ему известно про меня?

- Да ты что! Спрошу, не знает ли он, где моя замечательная подруга Юля, я тут болею, а она даже не придет навестить. Мо жет, работы много? Или стала вместо меня у шеста плясать го ленькая?

- Нет, Машуня, на это я не способна.

- И Ашот не способен допустить такое. Ну вот. Я спрошу у него, а он мне скажет, что там за дела творятся в компетентных бандитских органах и попросит передать, если я случайно увижу тебя, чтоб не волновалась, а смело выходила на работу. В баре дел невпроворот, нечего тебе сачковать. А чтобы не боялась, даст тебе самого накачанного паренька в телохранители, и будешь ты у нас как самая настоящая кинозвезда.

- Дурак думками богатеет, слышала такое?

- Так то ж дурак, а мы с тобой дуры! - засмеялась Маша и стащила с Юли одеяло. - Ну давай, вставай.

- Маша, знаешь что? - встревоженно спросила Юля.

- Говори.

- Ты сперва возьми машину и проедь по улице мимо моего до ма. Кажется мне, они там уже побывали. Посмотри, что измени лось. Калитка сломана, или забор повален. Если были, какие-то следы должны остаться. А потом поедешь к Ашоту.

- Не думаю, что они забор валить станут, - засомневалась Маша. Зачем?

- А за тем, что не нашли меня, разозлились и что-то слома ли. Я точно не знаю, что, но это видно будет. Понятно, с чем были, чего хотели. Если очень злые, так и стекла могли побить.

- Хорошо, сделаю крюк, посмотрю. Вряд ли там чего-то уви жу, но ты права, надо глянуть. А потом помчусь к Ашоту, он уже должен быть в ресторане, а потом... вернусь, - Маша снова расс меялась.

По рассчетам Юли, Маша должна была вернуться не раньше, чем через час-полтора. Но едва она приняла душ и села за стол, в квартиру влетела бледная подруга. Юля вскочила из-за стола, уронив на пол вилку. Сердце бешено застучало в груди.

- Что случилось Маша, что?

Маша замахала руками, села на стул, отдышалась и лишь пос ле этого выпалила:

- Твой дом спалили.

- Как?.. Совсем?

- Совсем! Одни стены закопченые остались.

- А кухня?

- И кухня тоже сгорела. Гранаты, что ли бросили в окна... Я вспомнила, как ты говорила: если очень злые приедут - и стек ла могут побить. А тут - все спалили. Это что же значит? Совсем озверели?

- Похоже на то... - с трудом выдавила из себя Юля. Комок подступил к горлу, мешал говорить.

Но мозг её лихорадочно искал выход из этой страшной ситуа ции. Значит, здесь ей оставаться нельзя. Бежать, бежать дальше! Но куда? В Москву. Найти мать, рассказать обо всем - она помо жет. Что бы между ними ни было, она ведь мать. Больше у Юли ни кого не было. Она взглянула на Машу и вдруг поняла, что гово рить об этом нельзя даже подруге. Они вычислят её и станут до пытываться, куда уехала она, Юля. Надо сделать так, чтобы Маша сразу же обо всем рассказала. Пусть говорит.

- Что делать будем, Юлька? Боюсь, они и сюда смогут доб раться.

- Маша, я уезжаю. Документы у меня с собой, трудовая книж ка, правда, у Ашота, да ладно. Вот только денег маловато... - Юля задумалась, посмотрела на подругу. - Как бы попросить у Ашо та миллиона полтора взаймы? Он даст...

- Можно сделать проще. Я тебе сейчас дам полтора миллиона, а потом скажу Ашоту, что ты просишь взаймы. Надеюсь, если ты потом встретишься с ним, не станешь этого отрицать, а, подруж ка? Куда поедешь, в Москву, к матери?

- Я даже адреса её не знаю, да и вряд ли она хочет меня видеть. Поеду в Армавир.

- А кто у тебя в Армавире?