Находка Джинни Гамильтон - Сюзанна Маккарти

Он взбежал по ступеням легкой, спортивной походкой и встал рядом с девушкой, так что ей пришлось смотреть на него снизу вверх.

— Не слишком радушный прием для потенциального покупателя. Тем более, сделавшего очень выгодное предложение.

— Ты? — Черт, надо было догадаться; он же сам предупреждал, что предпочитает грубую игру. — И зачем тебе понадобился мой дом?

Оливер равнодушно пожал широкими плечами.

— Теперь, когда я решил остаться в Англии, мне понадобилось жилье. Так ты будешь показывать или нет?

— Тебе нечего показывать, — огрызнулась Джинни, окинув его ледяным взглядом. — Ты знаешь дом и часто здесь бывал.

Его глаза насмешливо вспыхнули.

— Все равно мне бы хотелось посмотреть. Или это так тяжело?

Джинни помедлила, борясь с желанием захлопнуть дверь перед его носом.

— Ладно, — коротко согласилась она. — Тогда заходи.

— Спасибо.

Вынужденная уступить, она изобразила на лице холодное спокойствие. В конце концов, дом будет продан, и неважно кому. Последствия одинаковы — она никогда уже сюда не вернется, а у сплетниц появится отличный повод обсудить, что же сделал ее отец со своими деньгами, что не оставил дочери ни гроша.

И это было худшим из всего. Папа был очень гордым — он бы не потерпел, чтобы его дела стали достоянием сплетников. Что касается Джинни, ей все равно; она привыкла к пересудам и еще одна новость ничего не изменит.

А с денежным вопросом она как-нибудь управится — ведь удается это миллионам других девушек. Должна и для нее найтись какая-нибудь работа. Придется меньше денег тратить на наряды и прочую ерунду и отвыкать от шикарных вечеринок. Что ж, это вполне ее устраивает — светские тусовки никогда ей не нравились.

Оливер смотрел на нее с насмешкой.

— Ну…?

Джинни глубоко вздохнула; если он собирается вести себя как обычный покупатель, она сыграет роль обычного продавца. Но скрывать иронию она не собирается.

— Что ж… Как видишь, это прихожая, — объявила Джинни, взмахнув рукой. — Это самая старая часть дома. Она датируется примерно серединой пятнадцатого века, хотя эти деревянные панели не такие старые… возможно эпохи короля Джеймса II.

— Гм… — Оливер кивнул, с любопытством глазея по сторонам.

— Слева музыкальная комната. Пианино, как и остальная мебель, продается вместе с домом; скорее всего, оно нуждается в настройке — на нем никто не играл… несколько лет. — Вообще-то с тех пор, как умерла мама, но Джинни не собиралась это рассказывать.

Оливер догнал ее в дверях и преградил дорогу, заставив попятиться.

— Приятная комната, — одобрительно заметил он.

— Да. — В детстве Джинни любила ее больше всех. После обеда комната была залита солнечным светом, сияющим на темной полированной поверхности пианино, на котором играла мама. Зимой здесь всегда горел камин. Не заметив печального вздоха, слетевшего с ее губ, Джинни направилась обратно в прихожую.

— Вот столовая, — объявила она, распахивая широкие двери. — За столом умещаются двадцать человек, хотя и для такого количества он великоват.

— Знаю.

Да… ужин в ночь помолвки. Они сидели рядом, бок о бок; он улыбался ей, когда их локти нечаянно соприкасались, а Алина с безмолвной ненавистью наблюдала за ними с противоположного края стола. Джинни отбросила воспоминание, взглянув на Оливера с досадой.

— Облицовка камина в стиле Адама, — продолжила она, подражая манерам экскурсоводов. — Но боюсь, это подделка. Хотя зеркало над камином неплохое. Франция, восемнадцатый век, подробности ты найдешь в описи. Хочешь посмотреть гостиную?

— Как скажешь, — согласился Оливер. Судя по его улыбке, он находил ее представление забавным. Но у него есть право смеяться, ведь он победил.

Джинни развернулась на каблуках.

— Там новое крыло дома, — она торопливо свернула за угол в дальней части коридора. — Викторианская эпоха. К счастью, в отличие от большинства зданий того времени, крыло строили с расчетом, чтобы оно сочеталось с более старой частью дома. Если смотреть снаружи, когда все заплетено плющом, разницы вообще не видно. Отличаются только печные трубы.

— Да ну?

Джинни взглянула на Оливера с холодным презрением. Он явно старался вывести ее из себя, но она твердо решила не поддаваться.

— Лепка на потолке является классическим примером викторианского стиля, — упрямо продолжила Джинни. — Камин из Каррерского мрамора, привезенного из Италии.

— Замечательно. — Оливер прошел через комнату к распахнутой застекленной двери, выходящей на террасу и в сад. — Мне всегда нравился этот сад, — пробормотал он, ступив наружу. — По нему можно бродить часами и постоянно натыкаться на что-то неожиданное.

У Джинни екнуло сердце — увидев Оливера на террасе, она внезапно вспомнила ту ночь, когда он стоял здесь, на этом самом месте, обнимая Алину. «Между нами ничего не изменится…» Эти слова можно было истолковать как угодно. Утешение сводного брата или клятва любовника?

А теперь… он ясно дал понять, что хочет жениться на ней. Покупка дома — тоже часть ловушки. Если Джинни выйдет за него замуж, то сможет остаться здесь… и переезжать не придется. Никто не узнает, что она продала дом. Если она выйдет за него…

Оливер обернулся, словно прочитав ее мысли.

— Итак, ты собираешься показывать остальную часть дома?

Она шагнула вперед и повела Оливера в коридор, чувствуя себя слишком слабой перед окружающим его ореолом мужественности. Сегодня он оделся довольно небрежно — в легкие кремовые брюки и льняную рубашку с закатанными рукавами, обнажающими сильные, загорелые руки. Расстегнутый воротник не скрывал темных вьющихся волосков у основания шеи.

Джинни резко выдохнула, борясь с нарастающим внутри жаром. Оливер достаточно проницателен, чтобы заметить сигналы ее вероломного тела, и не замедлит воспользоваться малейшей трещиной в ее броне. Выдавив холодную улыбку, она направилась дальше по коридору.

— Эта дверь ведет в кухню…

Она нечаянно задела ногой стойку для зонтиков и с грохотом ее опрокинула. Зонтики и трости покатились по полу.

Ее щеки густо покраснели. Черт, разве можно быть такой растяпой? Джинни торопливо нагнулась и бросилась наводить порядок, опустив голову, чтобы скрыть смущение. Но когда она потянулась за тростью из черного дерева с медным набалдашником, которой пользовался отец, Оливер наклонился, чтобы помочь ей. Их руки соприкоснулись, и дыхание застыло у нее в горле, а по телу словно пробежал электрический разряд.

Каким-то чудом Джинни удалось остаться неподвижной. Она глядела, как Оливер ставит на место стойку и собирает зонты и трости. Затем он повернулся к ней и протянул руку, помогая подняться.