Шрамы - Вера Холлинс

в прошлом, возненавидев весь мужской пол только из-за того, что с тобой случилось. Мне становится хуже? Ты посмотри на себя! Ты как бомба замедленного действия. Я хочу, чтобы моя жизнерадостная, замечательная сестра вернулась. Только не эта незнакомка.

Меня охватила дрожь, а сердце словно разрывалось на части, которые, казалось, я никогда не смогу собрать воедино. Я переводила взгляд со Стивена на его «друга», который наблюдал за нами так, будто смотрел самую лучшую драму, достойную попкорна. Но внезапно я почувствовала себя слишком эмоционально уставшей, чтобы бороться с этим. Я прочистила горло и посмотрела на Стивена с грустью в глазах.

— Та жизнерадостная девушка, которая была раньше, умерла в ту ночь, когда ее душа была разбита на осколки. Она уже не вернётся. И знаешь почему? Потому что эта злобная, осуждающая, агрессивная сущность помогает ей выжить. Она не даёт ей сойти с ума. И если однажды эта бомба замедленного действия взорвётся, то пусть так и будет, потому что это лучше, чем быть невинной девушкой, которая слишком доверяла и потеряла всё, что у неё было.

Он долго смотрел на меня, и на его лице отразилась печаль. Впервые за долгое время я увидела в его голубых глазах какую-то ясность, что-то более глубокое, чем наркотический туман, который окутывал его. Он улыбнулся, но улыбка была безутешной.

— И именно поэтому, сестрёнка, ты не можешь изменить меня. Потому что, как и ты, я следую по своему саморазрушительному пути.

Он взял ближайшую к нему коробку и жестом велел парню взять вторую. Не произнеся ни слова и не оглядываясь, они вышли из комнаты и покинули мой дом. Их удаляющиеся шаги, казалось, оставляли за собой ещё один шрам на моём холодном сердце.

Я с тревогой посмотрела на праздничный торт, который испекла для мистера Джея накануне вечером. Как бы я хотела, чтобы жизнь была такой же простой, как этот двухъярусный шоколадный торт, украшенный клубникой и вишней! Я желала, чтобы наркомания не превращала людей в безвольных существ, готовых продать всё, что у них есть — даже почку своей матери, лишь бы получить деньги на наркотики.

Я боялась, очень боялась.

Наркомания в семье была как невидимый враг, который мог напасть на тебя из тени, и ты никогда не знаешь, когда последует следующая атака. Ты всегда не уверен, испытал ли ты уже на себе всю тяжесть этой напасти или же тебе нужно быть готовым к чему-то ещё более страшному. И судя по тому, как отчаянно Стивен нуждался в деньгах, ситуация была критической.

Когда он присоединился к банде Ти, это было скорее развлечением, чем необходимостью. Однако со временем его зависимость только усилилась, и он начал участвовать в драках и гонках — возможно, и в других незаконных делах, в попытке быстро заработать деньги.

Он стал просить у мамы больше карманных денег, а когда их стало недостаточно, украл её кредитные карты. Мама отмахнулась от этого, слишком легко простив его после того, как он пролил несколько слезинок (я уверена, что он использовал луковицу, чтобы выдавить эти слёзы, достойные мыльной оперы). Он пообещал, что никогда больше так не поступит.

Ситуация давно вышла из-под контроля, и после вчерашнего я почти потеряла всякую надежду на то, что всё может наладиться. Что будет дальше? Украдёт ли он мамины драгоценности или другие дорогие вещи? Продаст ли он свой любимый Audi TT или уже сделал это?

Мама тоже была в смятении, особенно после того, как я рассказала ей о вчерашнем инциденте со Стивеном. Она окончательно утратила доверие к нему. Она сказала мне, что в следующий раз, когда он снова допустит подобное, ей придётся вызвать полицию, потому что мы больше не могли позволить ему совершать такие поступки безнаказанно. Хотя я была согласна с ней, моё инстинктивное желание защитить его всё равно противоречило ей. Он был моим братом, и я была готова отдать за него свою жизнь, если это потребуется. Но что можно было сделать в такой ситуации? Какое решение было правильным? Я не знала.

По крайней мере, прямо сейчас он был жив и не сидел в тюрьме. Это должно было что-то значить.

— Ты выглядишь так, будто у тебя много забот, — сказала мне Сара, останавливаясь у стола с напитками и закусками, который мы установили во внутреннем дворике. Мы бы устроили настоящий фуршет, если бы мистер Джей не настоял на том, чтобы мы не устраивали лишнего шума по поводу этого дня, который, по его словам, был таким же, как и любой другой.

Карие глаза Сары светились радостью, и, поскольку я сомневалась, что она выиграла в лотерею, я могла только предположить, что её счастье было во многом связано с Хейденом Блэком. Они с Хейденом могли бы служить примером всепоглощающей любви, которая способна либо уничтожить тебя, либо подарить тебе жизнь, и это было одновременно страшно и озадачивающе. Удача явно была на стороне Сары, когда она играла в "любовную рулетку", потому что, несмотря на все трудности, с которыми они столкнулись из-за болезни Хейдена, они все еще были сильны.

Я отдаю им должное, но я никогда не хотела бы, чтобы кто-то имел надо мной такую власть. Я бы никогда так не поступила.

Я улыбнулась и сказала:

— У меня много мыслей на уме. Я переживаю, не начнётся ли нашествие уток, и не придётся ли нам всем издавать крякающие звуки. Или, возможно, этот торт вызовет у меня диарею, и мне придётся провести весь день в туалете, распространяя запах, который превратит всех вокруг в зомби-какашек.

Сара засмеялась и покачала головой:

— Поскольку вишня может вызвать расстройство желудка, это более чем вероятно.

Я кивнула:

— Да, если бы только шоколадные пирожные с вишней не были моими любимыми. И нет, я никогда не могу от них отказаться

Я слегка подтолкнула её плечом и с лёгкой улыбкой на лице дала понять, что имела в виду, когда произносила последнее предложение. Признаю, я не была полностью на стороне Сары и Хейдена в их отношениях. Моя поддержка составляла примерно 99,97 % или даже 99,96 %. В глубине души я всё ещё не могла забыть, как Хейден обращался с Сарой раньше, и мне нравилось время от времени напоминать об этом. Можете считать меня злопамятной, но что было, то было.

Она поджала губы и заправила прядь своих волнистых волос длиной до подбородка за ухо.

— Ты когда-нибудь перестанешь? — Спросила она.

Мои губы растянулись в