Адвокат Империи 10 - Ник Фабер

уже слишком поздно. Не сочтите за невежливость, но я хотел бы переговорить с его сиятельством и вернуться домой.

— Понимаю. — Дворецкий кивнул, выдав мне ещё одну короткую улыбку. — Тогда идите за мной.

Ну, так и сделал.

Да только вот далеко мы уйти не успели. Я даже середину гостиной не пересёк, когда голову внезапно резануло болью. Ощущение, как от острой и очень болезненной мигрени.

Но это ещё полбеды.

Идущий рядом со мной харут вдруг дёрнулся и заскулил. Пёс задёргался из стороны в сторону, а я в ужасе увидел, как с него начала сваливаться наложенная Ларом маскировка.

Разумеется, стоило животине предстать перед окружающими во всём своём жутком великолепии, как пространство вокруг тут же утонуло в истошном женском визге. Стоящие рядом с дворецким служанки взвизгнули и тут же спрятались за его спиной, юркнув за какую-то долю секунды.

— Так, спокойно, — крикнул я, увидев вбегающих в холл охранников с оружием.

— Что это за тварь⁈ — крикнул один из них, направив ствол то ли большого пистолета, то ли небольшого автомата на собаку.

— Спокойно, — повторил я, прикрывая пса. — Он со мной…

Так. А с какого перепуга я вдруг прыгнул между ним и оружием? Сделал раньше, чем даже успел подумать.

— Господин, извольте объясниться! — выкрикнул дворецкий, явно не на шутку взволнованный. — Что это за тварь⁈

— Не двигайся, — добавил один из людей Смородина, продолжая целиться из оружия в нашу сторону. — Или мы…

— Спокойно!

Громкий окрик разнёсся по холлу. Повернувшись, я увидел спускающегося по лестнице Дмитрия Сергеевича Смородина. Он почти не изменился с того момента, как я встретился с ним в последний раз на приёме, который устраивал Распутин. Всё тот же подтянутый светловолосый мужчина лет сорока-сорока пяти. Сейчас он был в тёмно-серых брюках и белоснежной рубашке без галстука с по-домашнему расстегнутой верхней пуговицей.

— Успокойтесь, — вновь приказал он, когда заметил, что первый его приказ, очевидно, не оказал достаточного эффекта. — Вячеслав, Евгений, опустите оружие. Этот человек и его животное нам не враги.

Охранники подчинились. Внешне, конечно, выглядело так, будто они даже не раздумывали, но вот их эмоции… Не, они с куда большим удовлетворением опустошили бы магазины прямо в нас, дабы обезопасить своего господина.

Блин, а эти ребята действительно ему преданы.

— Ваше сиятельство. — Я изобразил короткий, но достаточно вежливый поклон головой в сторону Смородина, на что, к своему удивлению, получил ответный кивок.

— Рахманов, — произнёс тот. — Не мог бы ты объяснить, что рядом с тобой делает харут?

Этот вопрос заставил меня поморщиться.

— Это… долгая история, ваше сиятельство.

— Ясно. — Смородин спустился по идущей вдоль стены широкой лестнице и подошёл ближе. — Что же. Похоже, что наш разговор начался немного не с той… ноги.

— Ваше сиятельство, я должен напомнить вам, что…

— Нет нужды, Станислав, — поднял руку Смородин, прерывая слугу. — Уверен, что молодой Рахманов приехал сюда без злого умысла.

— Но ваше сиятельство…

— Всё в порядке, Станислав, — уже жёстче проговорил граф, после чего повернулся ко мне. — Рахманов, я ведь прав?

— Это вы меня пригласили, — пожал я плечами, стараясь не морщиться от режущей голову мигрени.

Мои слова вызвали у Смородина весёлую улыбку.

— Справедливое замечание. Что же, видимо, что наша встреча с самого своего начала пошла не по плану. Думаю, не стоит затягивать её ещё больше. — Граф повернулся к своему дворецкому. — Станислав, прикажи принести в оранжерею чай. Мы с Рахмановым поговорим там.

От этого приказа глаза слуги стали размером с небольшие блюдца от удивления.

— Ваше сиятельство, я должен напомнить, что…

— Я знаю, Станислав, — не дал ему договорить граф. — Всё в порядке. Просто сделай, как я сказал.

— Конечно, ваше сиятельство.

Дождавшись, когда слуга и сопровождающие его служанки ушли, Смородин указал в сторону одной из дверей.

— Приношу свои извинения, — проговорил он уже тише, чем меня крайне удивил. — Порой мои люди бывают слишком… усердны в своих обязанностях.

— Они вам преданы, — отозвался я, сказав чистую правду.

Потому что по их эмоциям становилось понятно, что эти люди своего господина едва ли не боготворят и действительно о нём беспокоятся.

— Да, — вздохнул Смородин, и мне показалось, что эти слова… его огорчили? — Преданы. Что же, не будем более мучить твоего спутника и тебя. Следуйте за мной.

Смородин самолично провёл меня по коридорам своего особняка. Открыл одну из дверей, и мы вышли в крытую оранжерею. Что-то наподобие той, что имелась у Распутиных, только значительно меньше. Там был целый зал, где можно было приёмы устраивать, а тут так, скорее, небольшая беседка со стеклянными стенами и стоящими по периметру растениями.

Впрочем, не могу не отметить, что места тут всё равно хватило бы человек для десяти, а растущие по краям цветы выглядели действительно красиво. Правда, создавалось впечатление, что они стояли в каком-то странном беспорядке.

Но всё это было не так интересно, как-то, что едва я ступил за порог дома, как мигрень прошла и ноющая головная боль исчезла. И, как оказалось, полегчало не только мне. Идущий рядом харут будто бы вздохнул с облегчением и встряхнулся всем телом. Не прошло и трёх секунд, как его маскировка вернулась, и вместо жуткого монстра рядом со мной вновь стояла уже привычная овчарка.

— Ещё раз извини, — сказал Смородин, подходя к стоящему в центре столу и отодвигая один из стульев. — Я не думал, что защитные меры дома окажут такое влияние на твоего друга.

Он пристально посмотрел на меня и добавил:

— И на тебя.

— Что поделать. Жизнь полна неожиданностей, — выдал я в качестве ответа, не придумав ничего лучше.

— Это верно, — улыбнулся Смородин, присаживаясь за стол. — Сейчас принесут чай. Обещаю, лучшего чая ты в жизни не пил и…

А я вот со своего места не двинулся.

— Александр? — Граф посмотрел на меня.

— Ваше сиятельство, — вздохнул я. — Не сочтите за грубость, но я устал. У меня завтра куча дел. Так что, если мы закончили с вашими проверками, то, может быть, перейдём к самому разговору? Просто у меня сейчас нет особого желания тратить время на бессмысленные расшаркивания.

Выражение на его лице на миг стало удивлённым, но уже через секунду