Утонуть в тебе - Хармони Уэст

в социальные сети. Джинсы с потертостями не оголяют кожу, а свитер свободно болтается на груди, скрывая ее идеальные сиськи. Длинные рукава кардигана прикрывают синяки, которые еще могут оставаться под ним, а подол опускается ниже ее задницы, не давая никому из присутствующих здесь парней повода для любования. Но я все равно пялюсь.

Потому что, не пялиться на нее невозможно. У нее такое круглое, невинное личико, что хочется защитить ее. Яркие, настороженные зеленые глаза, которые заставляют тебя хотеть преследовать ее, потому что она будет самой красивой добычей. И пухлые губы, между которыми хочется засунуть свой член. Все это вызывает желание сказать что-нибудь, что угодно, просто чтобы заставить ее улыбнуться.

Нет, теперь Сиенна никогда не скроется от меня.

— Люк. — Ее голос звучит резко, когда она садится в свое кресло, уже переводя взгляд с меня на свою сумку.

— Привет, сестренка. — Мне нравится, как это прозвище сводит ее с ума. Она хочет оторвать мне голову, и я бы хотел посмотреть, как она попытается. На самом деле я не фанат нового юридического статуса наших отношений, но, когда я ее раздражаю, кровь приливает к моему члену.

Ее брови хмурятся, когда она с отчаянием роется в своей сумке.

— Ищешь это? — Я держу ее телефон так, чтобы она не могла до него дотянуться, когда пытается схватить его.

— Откуда у тебя мой телефон? — Ее глаза сужаются, и я не должен так сильно заводиться от ее гнева.

— Может быть, тебе следует быть поосторожнее и не оставлять ценные вещи там, где их может взять любой желающий.

— Буду иметь ввиду, спасибо. — Она протягивает руку. — Пожалуйста, верни мне мой телефон.

— Почему ты так подозрительна? — Я вскидываю на нее бровь. — Что-то скрываешь? Нюдсы?

Боже, я надеюсь на это. Я отправлю их на свой номер прямо сейчас.

Она складывает руки на груди.

— Нет, но это мой телефон, и я заслуживаю личного пространства.

— Теперь мы семья, сестренка. Между нами нет ничего личного. — Я наклоняюсь ближе, чтобы прошептать ей на ухо. — Ни того, что у тебя в телефоне. Ни под твоей одеждой.

Сиенна выхватывает телефон из моих рук, и ее пальцы задевают мою кожу. Прикосновение слишком короткое. Мне нужно больше. Я никогда никого не желал так, как ее.

— Что ты вообще здесь делаешь? — Рявкает Сиенна. — Ты что, следишь за мной?

— Мама сказала приглядывать за тобой.

— Я почти уверена, что она не имела в виду преследовать меня. Разве у тебя нет дел поважнее? Занятий, тренировки или чего-то еще? Может, трахнуть хоккейную зайку с приятелями в раздевалке?

— Не в моем стиле. Я из тех, кто предпочитает иметь только одну женщину.

Она вздыхает.

— Я действительно не знаю, почему ты так себя ведешь. Конечно, мы отлично провели время той ночью, но…

— У нас была потрясающая ночь, Сиенна. Ночь, которую я не могу выбросить из головы.

Это заставляет ее замолчать.

Если бы только она знала, что ночь в ее гостиничном номере была не просто случайным сексом на одну ночь — это была кульминация многолетнего подавляемого влечения и лучшей дружбы, которая когда-либо была у нас обоих.

Она не знает, что я мужчина в маске, с которым она общалась годами — она никогда не узнает, — но, может быть, если бы знала, то не боролась бы со мной так упорно по этому поводу. Если бы все наши отношения не были построены на лжи, возможно, ей было бы наплевать и на семейное положение наших родителей, и она влюбилась бы в меня так же, как я влюбился в нее, что бы кто ни говорил по этому поводу.

— Знаешь, когда я в последний раз спал всю ночь? Когда у меня в последний раз в голове не было никаких мыслей, кроме как о девушке, которая была в постели со мной? — Я подхожу ближе, заставляя ее вытянуть шею, чтобы она могла встретиться со мной взглядом. Ее аромат жасмина опьяняет, и я хочу обернуть ее вокруг себя. Обхватить ее бедра и вдохнуть ее аромат, почувствовать снова ее аппетитный вкус. — Ты подарила мне это. И я могу сделать то же самое для тебя, если ты позволишь мне.

Ее ноздри раздуваются, а взгляд смягчается.

— Секс исключен с тех пор, как мы узнали, что наши родители женаты. Но если тебе нужно с кем-нибудь поговорить…

— Нам не обязательно заниматься сексом на столе. Мы можем заниматься им на полу, в наших кроватях, на диване, в душе…

— Прекрати. — Сиенна вскакивает со своего места, и кресло скрипит по блестящему полу. Она запихивает ноутбук и телефон в сумку, перекидывая ее через плечо. — Я же сказала тебе, — этого не будет.

Я беру ее за подбородок, прежде чем она отталкивает мою руку. Ее взгляд окидывает помещение и студентов, которые слишком поглощены своей работой и жизнью, чтобы заметить нас, но для нее мы находимся под светом прожекторов.

— А я сказал тебе, что это так.

— Ну и что? — Она моргает, глядя на меня, и в глазах начинают поблескивать слезы гнева. — Ты собираешься заставить меня?

Ее голос дрожит, но она не может поверить, что я когда-нибудь буду заставлять ее. Что мне вообще придется это делать. Когда я снова буду трахать Сиенну, она будет добровольно и охотно участвовать.

— Дело не только в сексе, Сиенна. Это нечто больше. И мне не нужно будет заставлять тебя. Ты будешь умолять об этом.

Она усмехается, закатывая глаза, даже когда сглатывает.

— Ага, конечно.

Когда она собирается отойти от меня, я притягиваю ее обратно к себе и наклоняюсь, чтобы мои губы коснулись ее уха. Она вздрагивает.

— Я не могу дождаться, когда услышу, как ты умоляешь о моем члене, милая.

От этого обещания, нависшего над ее головой, ее зеленые глаза расширяются. Она не знает, чего ожидать от меня. Она не может предсказать мой следующий шаг. И мне это нравится.

Глава 9

Сиенна

В обеденном зале Люк сидит с Вайолет, Джульет и несколькими своими гигантскими товарищами по команде "Дьяволы". Устрашающей, неповоротливой, слегка пугающей, но такой потрясающе красивой группой хоккеистов.

Уэс Новак, Нокс Рокфеллер, Дэмиен Вандербильт и Финн Эшби. Вайолет, очевидно, уже заполучила Уэса, и я не могу ее винить. Его темно-каштановые волосы и голубые глаза поражают воображение.

Люк отслеживает каждое мое движение с хищной сосредоточенностью. Каким-то образом он почувствовал меня, как только я вошла в зал, и его острый взгляд впился в меня сквозь море лиц.

Дело не