Мой нежный враг (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Возможно. Только почему у вас, Екатерина Михайловна? Ведь вы сами утверждали, что никак не соприкасались с Матвеевым?

И снова под ложечкой засосало. Так-то да, никак, но Вена эта… И картины мои в музее… Я тяжело выдохнула.

— Но ведь эти люди могли не знать об этом. Почему-то решили, что у меня может быть то, что им надо…

Цепочка оборвалась.

— Вот и я говорю, — кивнул Артюшкин. — Что-то не складывается. Или вы не договариваете, Екатерина Михайловна, или мы чего-то не знаем, или… — он замолк, жуя губы, я напряглась.

— Или… — поторопила его, мужчина перевел на меня взгляд.

— А может, кто-то просто вас провоцирует? Хочет запугать и таким образом заставить действовать?

Я снова захлопала глазами, в который раз за этот бесконечный день.

— Как действовать? — закачала головой. Артюшкин устало вздохнул.

— Сам не знаю. Боюсь, в этом деле все очень не просто. Кроме вас и сына просто нет заинтересованных в его смерти.

— А бизнес? Возможно, есть что-то еще кроме ресторанов? Он же не простой человек.

— Возможно, — кивнул Артюшкин. — Смущает только, что его убили так… нелепо. Да и в бизнесе мы пока не нашли зацепок.

Он встал, вздыхая, я поднялась следом.

— В общем, Екатерина Михайловна, будьте начеку. И если что — звоните.

Как же мне надоело это "если что"…



Глава 14

Заперев дверь на щеколду, которая теперь уже не казалась надежной, я уселась на край кресла, глядя перед собой. Что-то ситуация нравится мне всё меньше: быть просто подозреваемой как-то приятней, чем вот это все, что происходит вокруг. С моей первой мысли о том, что на самом деле я втянута в какую-то историю, прошло совсем немного времени, а она подтвердилась уже более чем. И самое дурацкое, что игра эта наверняка опасная, а я даже не понимаю, что происходит.

Определенно, мне нужно узнать о жизни и делах Матвеева как можно больше, найти любые зацепки, которые могли бы помочь. Я набрала Даньку, он ответил, когда я уже хотела повесить трубку.

— Ты чего уехала и не попрощалась? — спросил меня.

— Прости, Дань, так вышло. Вы еще в кафе?

— Нет, приехали домой вот, сейчас дядя Гена подъедет, он только вернулся.

— Самсонов? — встрепенулась я. — Дань, а можно я тоже приду?

— Зачем? — не понял он.

— Хочу немного поговорить с ним о Матвееве.

— Ты все еще со своим расследованием носишься? — уверена, он покачал головой. — Ладно, приезжай.

Как хорошо, что он никогда не умел мне отказывать.

Через полчаса я уже входила на территорию дома, почему-то немного волнуясь. То, что Самсонов должен что-то знать — бесспорно. Но захочет ли рассказать? Совсем не факт. Но сейчас я готова выбить из него информацию в прямом смысле этого слова. Матвеев общался с Петренко, а потом недовольный и злой звонил Самсонову. Со своим другом и бизнесменом последнюю неделю они виделись чаще обычного.

Зачем Самсонов летал в Вену и что за дела такие, что не смог вернуться даже на похороны лучшего друга? А мог ли он быть сам замешан в его смерти? В конце концов, когда в игру вступает бизнес, дружеские чувства порой отходят на второй план. Зато алиби у него стопроцентное, не подкопаешься.

За этими мыслями я доскакала до квартиры и только когда передо мной открылась дверь, чуть ли не поморщилась. Как я могла забыть об Анне Николаевне?

Улыбнувшись, спросила:

— Можно зайти?

Она отошла в сторону, пропуская меня. Данька вышел из гостиной почти сразу.

— Проходи, дядя Гена уже подъезжает.

— Скажите, Катя, — влезла тут же матушка, — вы серьезно пытаетесь сами расследовать смерть Гоши?

Я послала Даньке уничижительный взгляд, он смутился, но ничего не сказал.

— Да, пытаюсь, — ответила, проходя в гостиную за парнем. — А что вам не нравится?

— Мне не нравится то, что вы впутываете в это моего сына, — женщина уселась в кресло, положив руку на подлокотник, уставилась на меня. — Может, вам в жизни не хватает эмоций и вы ищете их разными способами, но подумайте о том, что подвергаете опасности других людей. В частности, Данилу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну мам, — начал было сам Данила, но она только привычно махнула в его сторону рукой.

Тут раздался звонок в дверь, Данька смылся в прихожую, а Анна Николаевна, резко подавшись вперед, негромко заговорила:

— Не знаю, на что вы надеетесь, Катя, только учтите, сына моего вы не получите. Я хочу, чтобы вы перестали вообще появляться в его жизни, ясно вам? Вы и так опозорили его сегодня в ресторане, когда так бесцеремонно вели себя с Ярославом Александровичем.

Я только рот открыла. Я бесцеремонно себя вела? Ну ничего себе! Ладно, Катя, наберись терпения, глотни побольше воздуха и ответь спокойно.

— Знаете, Анна Николаевна, я не планировала появляться в жизни вашего сына. Это он сам не давал мне прохода все эти месяцы, и его отец тоже, когда хотел силой заставить меня сойтись с Даней. И когда Георгий погиб, я Даню к себе не звала, понятно? Это он без меня не может, он без меня, а не я без него. И если вам так хочется, чтобы меня не было в его жизни — поговорите об этом с ним.

Я замолкла и, услышав сзади движение, обернулась. Данька стоял на пороге, глядя на меня печальными глазами. Слышал, значит. Ну отлично. А эта грымза видела его и не остановила меня. Впрочем, может, так даже лучше, сколько уже можно питать иллюзии?

Неловкую сцену нарушил появившийся в гостиной мужчина лет сорока пяти, высокий, полноватый, шумно дышащий. Мне он почему-то не понравился. Сложно сказать, почему, смотрел на всех вполне дружелюбно. С Анной Николаевной обнялся, мне пожал руку, коротко сказав:

— Геннадий.

— Катя Авдеева, — ответила я, он кивнул, не выявив никаких эмоций. Знал, что я это я? В том, что не в курсе моей причастности к произошедшему, сомневаюсь. Ну раз с Матвеевым они были большие друзья, мог и о той истории знать. Ладно, поговорим — увидим.

— Ужас какой-то, — присел Самсонов в кресло, шумно выдохнув, — я как в тумане. Командировка эта дурацкая еще, никак было не успеть. Дань, молодец, что все организовал.

— Это не он, — влезла матушка.

— А кто?

— Ярослав Петренко, — ответил

Данька, — сказал, он папин партнер по бизнесу.

Лицо Самсонова надо было видеть. На нем одновременно появилось удивление, задумчивость и недовольство. Не заметить это было сложно, потому Анна Николаевна аккуратно спросила:

— Гена, ты его знаешь?

— Знаю, — ответил Самсонов, глядя в стену и о чем-то размышляя. Такая реакция мне не нравилась от слова совсем. Посмотрев на Даньку, мужчина спросил: — А как вы вообще с ним связались?

— Так он сам пришел, — пожал тот плечами. — Сказал, возьмет всю организацию на себя. Да мы не знакомы так-то.

— Зато вот Катерина с ним близко знакома, — не удержалась Анна Николаевна, Самсонов перевел на меня внимательный взгляд. Я только глаза закатила.

— Очень близко, — съязвила в ответ, — целых два раза виделась.

Слукавила, конечно, немного, но да ладно.

— А вы всем мужчинам позволяете себя обжимать при второй встрече?

Да, эта дамочка не из тех, кто сдается. Посмотрев на Самсонова, я сказала:

— Нет у меня ничего с Петренко и не было. — Данька на этих словах заметно оживился, я мысленно вздохнула. Очередные ложные надежды. И чего он в меня вцепился? — Вы можете уже объяснить, чем он вам не угодил?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, Гена, — влезла матушка, куда же без нее. — Кто он нам? Друг?

— Друг? — усмехнулся Самсонов. — Это вряд ли. Скорее уж, враг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я на этих словах опустила глаза, уставилась на руки, пытаясь как-то осмыслить информацию. Враг. Он враг. Ну ведь я и сама думала, что появление Петренко было неспроста, что он преследует личные цели? Тогда какого черта внутри сейчас такое неприятное ощущение?