Мужчина – руководство по эксплуатации - Анатолий Добин

Война, через которую прошел адмирал Нельсон, – это испытание, превратившее мальчика в мужчину, даже в Мужчину с большой буквы, в Героя, но с другой стороны – она лишила его здоровья.

СТАТЬ МУЖЧИНОЙ

Мужчине важно быть признанным в качестве того, у кого есть, кто имеет. В качестве включенного в сообщество взрослых зрелых мужчин. Стать мужиком.

В традиционных обществах всегда существовал обряд инициации, который символизировал переход из состояния мальчика в состояние мужчины. Это акт, знаменующий символическую смерть мальчика. В каких-то племенах это было связано с прохождением через страх, боль, публичное жесткое испытание, после которого на теле остается след – шрам, знак перехода. Отголоском этих древних традиций стала фраза «шрамы украшают мужчину». Именно мужчину, а не мальчика.

Но, хотя обычно процесс инициации ассоциируют с традициями племен, и в европейской культуре мы наблюдаем схожие по своей сути процессы: будь то армия или даже бордель, как во Франции XIX века.

Одна из причин, по которым многие юноши рвались на войну, порой скрывая свой возраст, состоит в том, что война была для них способом стать мужчиной.

Заметьте, раньше вообще не существовало понятия «подростковый возраст». Был только момент перехода мальчика в мужчину. А сегодня, в отсутствие возможностей и институтов перехода, мы наблюдаем все более продолжительный период подросткового возраста, который может длиться у некоторых хоть до пенсии. Мужчины зачастую остаются вечными подростками, которые никогда не превращаются в зрелых мужчин.

ШРАМЫ УКРАШАЮТ МУЖЧИНУ

У любого супергероя в основе его суперспособностей всегда лежит какая-то травма, будь то Супермен, Бэтмен или Человек-паук.

Мужчина становится мужчиной через испытания, оставившие на нем след, иногда буквально – след на его теле. Чтобы стать супергероем, нужно нечто утратить: детство, свою беззаботность, столкнуться с жесткой реальностью, которая, с одной стороны, травмирует, а с другой – придает сил.

Образ супергероя – это и есть бессознательное отражение преобразования, через которое проходит современный подросток, теряя свое детство и становясь мужчиной.

ОТЕЦ И ПАПА

Процесс инициации на самом деле представляет собой не абстрактный процесс превращения, а межпоколенческую преемственность отцов и детей. Мужчина не появляется в вакууме: у него есть отец и внутренняя связь с ним.

Например, фигура отца, который прошел через войну, становится важнейшим бессознательным ориентиром для становления мальчика. Отец, которым можно гордиться, отец, на которого можно равняться и с которым можно соревноваться.

При этом быть отцом и быть папой – это две совершенно разные вещи. Человек может быть прекрасным, заботливым папой, который может нянчиться с детьми, но не являться при этом отцовской фигурой.

И наоборот, ребенок может быть не знаком со своим отцом, например, если тот погиб на войне, а значит, его отец никогда не был для него папой. Но отцовскую функцию такой мужчина исполнил. Он стал вектором и идеалом для становления мальчика: «У нас в семье все мужчины служили». Тогда армия для сына – это равно тому, чтобы пойти по стопам отца в становлении мужественности.

МИФЫ ОБ ОТЦЕ, ИЛИ МУЖСКОЕ «МЫ»

Идентифицироваться с отцом – не значит обязательно стать, например, военным, как и он. Путь мужского становления для мальчика зависит в том числе от того, что об отсутствующем отце сообщает мать. Например, мать может сказать, что отец был смелым, но вспыльчивым, и тогда сыну будет важно никогда не пасовать и все время лезть на рожон.

Кроме того, важно, что сообщалось о желании отца. Например, мать могла говорить, что отец был очень умным и хотел поступить в университет и стать известным ученым, но погиб. И тогда это нереализованное желание станет вектором становления для сына.

Основой связи между отцом и сыном может стать даже обсессивный невроз отца, с которым идентифицируется его сын: например, собирание коллекции всякого шлака, домашней библиотеки или моделей самолетов. Связь с отцом – это идентификация с какой-то его отличительной чертой, которая бессознательно создает это мужское «мы». «Мы, Ланнистеры, всегда платим по счетам».

Увы, не всегда связь с отцом носит позитивный характер. Зачастую матери, обиженные на отца ребенка, негативно окрашивают отцовские черты и само сходство между мужчинами. В таких семьях фраза «ты весь в отца» звучит как оскорбление, а не как предмет для гордости: «У тебя такой же гнусный характер, как у твоего подонка-папаши».

И хотя манера некоторых женщин говорить в таком тоне не заслуживает одобрения, важно другое. Главное, что ребенку сообщается, что есть некая общая черта, связь. Лучше иметь даже негативную связь с отцом, чем не иметь никакой.

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ ОТЦА

Отец – это, кстати, не только фигура для идентификации, но и жизненный путь. События, становление, вызовы и испытания. Путь, который задает вектор становления мужчиной.

Чтобы пойти по чьим-то стопам, нужно, чтобы кто-то до тебя проложил путь. И фигура Отца с большой буквы для семьи – это фигура первопроходца.

И здесь опять возвращаемся к разнице между отцом и папой. Если папа – это человек, который тебя любит, то отец – это определенная функция. Если папа – это твой современник, то фигура отца может отстоять от тебя на несколько поколений. Эта фигура может быть воплощена в известном деде или даже прадеде, и совсем не обязательно по прямой мужской линии.

Чем более значительной была эта фигура, тем на большее количество поколений распространяется ее влияние. Как влияние Цезаря распространилось на всех последующих римских императоров, унаследовавших его имя.

ОХ УЖ ЭТИ ЧЕРЧИЛЛИ

Это хорошо иллюстрирует биография Уинстона Черчилля, сына посредственности, но праправнука героя.

Уинстон был брошенным ребенком, отец и мать им особо не занимались. Отца своего он не слишком-то уважал. Но для него огромную важность имела символическая связь с предками, герцогами Мальборо, и в частности с праотцом – прапрадедом Джоном Черчиллем, первым герцогом Мальборо.

И связь с прапрадедом для Уинстона бессознательно строилась через идентификацию с мужской чертой известного предка – упертостью и готовностью сражаться.

Любопытно: чем занят Черчилль в самые тяжелые для себя предвоенные годы, когда его позицию игнорируют и он чувствует собственное бессилие? Он ищет опору в связи со своим предком. И выражается это в том, что он с упертостью, достойной лучшего применения, пишет четырехтомную, 125-главую, 2000-страничную биографию, посвященную своему прапрадеду, полководцу и главнокомандующему.

Именно прапрадед Джон стал для начинающего графомана Черчилля отцовской фигурой, с которой он ищет сходство своего жизненного пути. Ведь отец – это и путь испытаний и шрамов.

И эта внутренняя связь, похоже, легла в основу характера Черчилля и его политической