Время для Звезд - Роберт Хайнлайн

– А какие у тебя обязанности, дядя?

– Я – начальник охраны.

– Что? А что у нас тут охранять?

– Хороший вопрос. Задай его мне через год или два, и я смогу дать хороший ответ. В действительности более правильно было бы назвать эту должность «Командир десантного отряда». Когда мы найдем подходящую на вид планету, – я хотел сказать «если и когда» – то я и буду тем парнем, который выйдет наружу, чтобы поглядеть, как там все и насколько дружественны к нам аборигены. А все вы, ценные личности, останетесь на корабле, в уюте и безопасности. – Он глянул себя на запястье. – Пошли на кормежку.

Есть мне не хотелось, а хотелось осмотреться, но дядя Стив крепко взял меня за руку и повел в столовую.

– Если бы ты прослужил столько, сколько я, то усвоил бы: есть возможность спать – спи и никогда не опаздывай на кормежку.

Столовая была устроена как кафе. На «Л.К.» не было официантов и какого-либо персонального обслуживания, только для капитана и вахтенных. Мы прошли через столовую, и я обнаружил, что все-таки хочу есть. Дядя Стив провел меня – только на один этот раз – к столику, за которым обедали командиры служб корабля.

– Леди и джентльмены, позвольте вам представить моего двухголового племянника Тома Бартлета. Вторую свою голову он забыл на Земле – он телеблизнец. Если он вдруг сделает что-нибудь такое, чего делать не должен, не говорите мне, пожалуйста, а просто врежьте ему покрепче. – Он глянул на меня искоса. Я начал заливаться краской. – Ну, сынок, скажи «здрасьте»… или просто кивни дядям и тетям, если ты не умеешь говорить.

Я кивнул головой и сел. Рядом со мной сидела приятная женщина с такими коленками, на которых любят сидеть дети. Она улыбнулась и сказала, как они все рады со мной познакомиться. Я узнал, что она – Главный эколог экспедиции. Фамилия ее была О'Тул, но по фамилии ее никто не называл; она была замужем за одним из релятивистов. Дядя Стив обошел стол, рассказывая, кто здесь кто и чем занимается: Главный Механик, Релятивист (дядя Стив назвал его «Астронавигатор», как именовалась бы соответствующая служба на обычном корабле), Главный Планетолог Гарри Гэйтс, Ксенолог и так далее – в тот раз я не сумел запомнить все фамилии – и Резервный Капитан Уркхардт. Я не расслышал слово «Резервный» и очень удивился, до чего же он молод. Но дядя Стив поправил меня:

– Нет, нет! Он не капитан. Он – тот человек, который станет капитаном, если окажется, что потребуется замена. Напротив тебя сидит Главный Хирург – только ты и здесь не пойми неверно, сам он хирургией не занимается. Доктор Деверо – самый главный мозгокопатель.

На лице у меня, видимо, отразилось полное непонимание, поэтому дядя Стив продолжил:

– Не сечешь? Психиатр. Док Деверо вглядывается в каждое наше движение и соображает, как скоро потребуется смирительная рубашка и шприц. Точно, док?

Доктор Деверо намазывал булочку маслом.

– Ну, в общих чертах – точно. Вы ешьте, ешьте. Сейчас я вами заниматься не буду, если только ближе к вечеру. – Это был маленький, толстый, напоминавший жабу, ужасно уродливый человечек, полный безмятежного, невозмутимого спокойствия. Он продолжал:

– У меня, майор, только что появилась тревожная мысль.

– Никогда бы не подумал, что мысли могут вас тревожить.

– А вы послушайте. Вот сижу тут я, в чьи обязанности входит забота о поддержании в здравом рассудке сомнительных типов вроде вас. Но ведь никто не позаботился, чтобы меня самого кто-нибудь поддерживал в здравом рассудке. Ну и что вы прикажете мне делать?

– Ммм… – Дядя Стив изобразил тщательное обдумывание проблемы. – А я и не знал, что сами вы, мозгокопатели, должны пребывать в здравом рассудке.

Доктор Деверо кивком выразил свое согласие:

– Вот тут-то вы попали в самую точку. В моей профессии, равно как и в вашей, майор, сумасшествие – не недостаток, а преимущество. Будьте добры, передайте мне, пожалуйста, соль.

Дядя Стив смолк и сделал вид, что вытирает кровь с разбитого лица. Подошел еще один человек и тоже сел за наш стол. Дядя Стив представил ему меня и сказал:

– Это – командор Фрик, ответственный за связь, твой начальник, Том.

Командор Фрик кивнул мне и спросил:

– А вы, молодой человек, разве не из третьей секции?

– Мм, я не знаю, сэр.

– А я знаю… и вам тоже надо бы знать. Явитесь в Центр связи.

– Вы имеете в виду – прямо сейчас, сэр?

– Прямо сейчас. Вы и так уже опоздали на полчаса.

Я сказал:

– Извините, пожалуйста, – и торопливо вскочил, чувствуя себя до крайности глупо. Искоса я глянул на дядю Стива, но он не смотрел в мою сторону, можно было подумать, что он ничего не слышал.

Центр связи был двумя палубами выше, прямо над Центром управления; нашел его я не сразу. Там были Ван Хаутен, Мей-Лин и офицер по фамилии Трэверс – вахтенный связист. Мэй-Лин не подняла глаза, она читала пачку бумаг; я понял, что она телепатирует. Ван спросил:

– Где тебя черти носили? Я есть хочу.

– Я же не знал, – возразил я.

– Должен был знать.

Он вышел, а я повернулся к мистеру Трэверсу.

– Что мне нужно делать?

Тот заправлял катушку пленки в автоматический передатчик и не ответил мне, пока не покончил с этим занятием.

– Когда она кончит, возьмите у нее эту пачку сообщений и делайте с ними, что уж вы там с ними делаете. Впрочем, это неважно.

– То есть прочесть все это моему близнецу?

– Именно это я и сказал.

– И вы хотите, чтобы он все это записал?

– Передаваемые сообщения всегда записываются. Вас что, ничему не учили?

Я хотел объяснить, что меня и вправду ничему не учили, так как на это не осталось времени, но потом подумал – а какой смысл объяснять? Возможно, он думает, что я – это Пэт, и считает, что я прошел полный курс. Я взял те бумаги, которые Мэй-Лин уже прочитала, и сел. Но Трэверс еще не кончил.

– И вообще я не понимаю, сейчас-то зачем вы, психи, здесь находитесь. Вы же пока что не нужны, мы еще в досягаемости обычной связи.

Я положил бумаги и встал.

– Не называйте нас «психи».

Он глянул на меня и сказал:

– Малыш, да какой же высокий ты вырос. Садись и работай.

Мы были примерно одного роста, только он лет на десять старше и фунтов на тридцать тяжелее меня. Будь мы один на один, я, может, и пропустил бы все это мимо ушей, но в присутствии Мэй-Лин не мог.

– Я сказал, чтобы вы не называли нас «психами». Это невежливо.

Вид у него был усталый и недовольный, однако упрямиться он не стал.

– Хорошо, хорошо. Только не будь таким уж недотрогой. И займись этими сообщениями.

Я сел, просмотрел передаваемый материал, окликнул Пэта и сказал ему подготовить диктофон; это уже не было тренировочной связью. Он ответил: