Тайный агент Её Величества. Книги 1-5 - Алла Игоревна Бегунова

у него в доме. Когда Андрей Александрович женился в третий раз, Калуцкий, познакомившись с его юной избранницей, одобрил этот выбор.

Еще на «кампаментах» летом 1773 года Анастасия, томясь бездельем, спросила его, может ли она быть полезной в полковом лазарете, если ширванцы пойдут в боевой поход, станут участвовать в военных действиях. Калуцкий ответил положительно. С разрешения Аржанова он стал вводить ее в курс дела, показывая, как надо делать перевязки, накладывать шины при переломах, готовить лекарства. Он даже подарил ей несколько медицинских книг. Иногда по вечерам, сидя за бутылочкой вина, старые друзья развлекались тем, что слушали ответы госпожи подполковницы на специальные вопросы полкового лекаря. Аржанов шутил при этом, что отныне будет совершенно спокоен в бою: ведь у него появился собственный врач.

Потому Калуцкий, остановив фуру, терпеливо ждал, пока Анастасия соберется, и давал ей разные полезные советы. Так, в корзину она прежде всего положила большие салфетки из кисеи — для перевязки раненых — и стеклянную, обшитую толстой кожей флягу со спиртом, потом — бутылку вина, две кружки, полкаравая хлеба. Домашнюю кофту она сменила на красный полковой камзол, чепец с лентами — на фуражную шапку с золотой кистью, а на юбку повязала длинный белый фартук.

Полковой лекарь помог Анастасии взобраться на фуру и усадил ее между собой и кучером на широкой деревянной крышке переднего ящика. Кучер взмахнул кнутом. Лошади сразу пошли рысью. Поле боя осталось слева. Впереди синел Делиорманский лес. Там еще слышались выстрелы, крики, ржание коней.

Через час дорога привела их в лощину, где теперь разворачивалось, так сказать, второе действие сражения при Козлуджи. В это время бой прекратился. Турки ушли на господствующую над местностью высоту. Суворов решил дать войскам отдых. Пользуясь этим, аптечная фура беспрепятственно подъехала к двум батальонным каре Ширванского полка, которые легко было отличить от шести других по цвету знамен, развевавшихся над строем. У ширванцев они были с красными углами и широкими белыми и зелеными полосами.

Аржанов, увидев свою жену на аптекарской фуре, дал шпоры Орлику и подскакал к ним. Лицо его было серым от пыли, у Орлика на боках темнела засохшая пена. Бой шел четвертый час, устали все: и люди, и лошади. Анастасия налила подполковнику полкружки вина из бутылки. Он пил его медленно, смакуя каждый глоток. Потом они немного поговорили.

— Что вы собираетесь делать здесь? — спросил Аржанов.

— Помогать раненым! — ответила она. — А еще хочу видеть вас и знать, что все в полном порядке.

— От души благодарю, любезная Анастасия Петровна! — Он поклонился ей и сказал Калуцкому: — Заезжайте на середину каре. Все раненые здесь, и они ждут вашей помощи…

По команде Аржанова солдаты левого фаса каре сначала разомкнули шеренги, а пропустив фуру и две телеги вовнутрь, сомкнули их. Анастасия спрыгнула на землю. Вместе с Калуцким она стала перевязывать раненых, раздавать им хлеб, поить вином из бочонка, привезенного на лазаретной телеге. Появление молодой женщины приободрило несчастных. Все они хотели, чтобы помощь им оказала непременно госпожа подполковница, а вовсе не Калуцкий и его санитары.

Грохот барабанов возвестил о возобновлении боевых действий. Два каре ширванцев, ведя залповый огонь, пошли вперед. Вместе с ними передвигались пушки, а также те, кто находился в центре этой своеобразной крепости. Анастасия поторопилась взобраться на фуру и сесть рядом с кучером. Но любопытство взяло свое. Поднявшись во весь рост, она смогла увидеть из-за солдатских спин и голов в черных треуголках почти все пространство лощины, занятое войсками.

Атаку пехоты Суворов решил подкрепить выступлением регулярной кавалерии. Проскакав в интервалы между каре, на поле вырвались эскадроны карабинеров из Московского и Тверского полков. Как ни странно, особого эффекта это не произвело. Сильно пересеченная местность помешала конникам.

Зато в ответ из леса внезапно выступил отряд спаги человек в двести и помчался к ближайшему каре русских, а это был второй батальон Ширванского полка. Пехота успела сделать только один залп и смело приняла на штыки очумелых всадников, дико визжавших и вопивших. В этот волнующей миг Анастасия уже стояла во второй шеренге и заряжала фузею, доставшуюся ей от раненого…

Сражение завершилось под вечер. Турки бежали по двум дорогам: на север — к Шумле и на северо-запад — к Праводам. Они бросили 29 орудий, 107 знамен, обоз с военным имуществом из 360 повозок и большой лагерь, разбитый недалеко от города Козлуджи.

Вся русская конница вместе с двумя пехотными полками, Суздальским и Севским, под командованием бригадира Мачубела и двумя гренадерскими батальонами отправилась преследовать противника. Остальные части нашей армии пошли к вражескому лагерю. Закатное солнце осветило финал грандиозного военного спектакля: захват и раздел добычи.

Турецкий лагерь, однако, не был пустым. В нем находилось около трехсот янычар, не успевших уйти со своими. Они составили повозки в караван вокруг шатра бежавшего главнокомандующего рейс-эфенди Абдул-Резака и готовились дорого продать свою жизнь, потому что оружия и боеприпасов у них было много.

По воле судьбы раньше всех и ближе всех к шатру подошел батальон подполковника Аржанова. Андрей Александрович, увидев три бунчука с конскими хвостами, догадался, что здесь есть самые главные трофеи. Не оружие, не лошади, не вещи, а сундуки с золотой казной многотысячного корпуса. Но турки вели беглый огонь и не давали никому приблизиться. Тогда Аржанов задумал боевую операцию.

Часть его батальона должна была производить демонстрацию: стрелять, кричать, беспорядочно двигаться — в общем, выманить у турок залп. Потом в течение минуты, пока они перезаряжают ружья, его любимая гренадерская рота должна была добежать до повозок и вступить с османами в рукопашный бой.

В начале восьмого часа вечера 9 июня 1774 года по сигнальному выстрелу из пистолета четыре мушкетерские роты открыли беспорядочную стрельбу из ружей, закричали: «Ура! Руби! Коли!» Сто десять гренадеров, переждав ответный залп неприятеля, бросились сломя голову вперед. Их вел, держа шпагу в руке, сам доблестный подполковник Аржанов. Они легко опрокинули одну повозку и пробились к шатру рейс-эфенди.

Прямо у сундуков на Аржанова напал янычар. Но старший сержант гренадерской роты Новиков успел выбить у него из рук ятаган. Турок не отступил. Спокойно он достал из-за широкого пояса маленький пистолет и разрядил его в подполковника. Это было последнее деяние воина ислама. Старший сержант заколол его штыком, подхватил покачнувшегося Аржанова и крикнул:

— Ребята, ко мне! Командир ранен!..

Когда Анастасия увидела своего супруга, он был еще жив. Гренадеры несли его на двух ружьях. На одном он сидел, на другое опирался спиной, кровь на форменном камзоле казалась неправдоподобно яркой. С