Готская Испания - А Корсунский

Известия источников о различиях в статусе тех и других крайне скудны. Мы знаем, однако, что во второй половине VII в. вергельд либертина высшей категории был вдвое большим, чем либертина, принадлежащего к inferiores l68. В одной главе Вестготской правды эти либертины обозначаются как rusticani 169, что позволяет (учитывая также данные о личной зависимости большинства либертинов от их патронов) отнести их к зависимым крестьянам - держателям земельных участков 170.

Звание вольноотпущенника в готской Испании постепенно становится наследственным; между тем, в римскую эпоху уже сын либертина считался свободнорожденным. Правда, на практике и тогда потомство вольноотпущенников не растворялось в общей массе свободных, но римское право по крайней мере никогда формально не закрепляло за детьми либертинов статус родителей. То же самое можно сказать о Бревиарии Алариха. В противоположность этому готское законодательство с течением времени устанавливает наследственность вольноотпущенничества: либертинам и их потомкам воспрещается давать показания против детей и <126> внуков собственных патронов171, вступать в браки с потомками прежних господ 172, покидать патронов 173.

Положение либертина определялось грамотой освобождения. В ней указывалось, предоставляется ли ему право отчуждать свой пекулий, обязан ли он остаться in obsequio у своего бывшего господина 174.

Вольноотпущенник, связанный "послушанием" со своим господином, фактически уподоблялся коммендировавшемуся. Обычно такой либертин держал землю патрона, за которую платил ему оброк. Патрон мог потребовать от вольноотпущенника также исполнения некоторых повинностей. Но от коммендировавшегося свободнорожденного либертин-клиент существенно отличался тем, что не мог по своей воле покинуть патрона. Поступавшим таким образом законы угрожали обращением в рабство 175.

Раб, получивший свободу без условия находиться in obsequio, мог уйти, куда заблагорассудится, сделаться чьим-нибудь клиентом или стать клириком 176. Обычным типом освобождения делается, однако, отпуск рабов с сохранением их зависимости от бывших хозяев. В VI в. было правилом, что либертин может уйти от патрона, вернув полученные от него подарки и половину имущества, приобретенного за время пребывания под патроцинием. Предоставление свободы на условии, когда отпущенный не может покинуть господина, является лишь одним из способов освобождения. В VII в. устанавливается порядок, при котором вольноотпущенник не вправе оставить своего патрона до самой его смерти. Из этого исходил IV Толедский собор, оправдывая запрещение ухода церковных либертинов ссылкой на то, что патрон таких вольноотпущенников (т. е. церковь), "никогда не умирает" (...quia nunquam moritur eorum <127> pairona177). В конце VII в. фактическое положение вещей было отражено и в официальном праве. Эрвигий заново отредактировал закон VI в., запретив вольноотпущенникам уходить от патронов до смерти последних 178.

А через некоторое время Эгикой был издан новый закон, согласно которому либертины и их потомки не могли покинуть не только патрона, но и его детей и внуков 179.

Отныне связь между либертинами и их патронами превратилась в наследственную.

Статус либертинов в VI-VII вв. был двойственным. С одной стороны, они считались свободными людьми. В юридических и канонических памятниках статус их нередко именуется libertas, ingenuitas180. Вестготская правда четко отличает либертина от серва 181. Если сервов, согласно Вестготской правде, подвергают пытке в связи с обвинениями, выдвинутыми против их господ182, то либертинам такая опасность не грозит. В тех же случаях, когда обвинены сами либертины, они подвергаются пытке при соблюдении определенных условий 183.

В то же время по своему юридическому статусу и общественному положению в целом либертины существенно отличались от свободнорожденных (ingenui) 184. Законы обычно отделяют одних от других 185. Иногда за одни и те же правонарушения для свободных и либертинов назначаются неодинаковые наказания18fi. Bepгельд, выплачиваемый за убийство либертина, был вдвое <128> меньшим, чем тот, что вносился за свободного человека 187. Композиция за увечье либертину составляет треть композиции за свободного человека188. В некоторых случаях либертины (в отличие от свободных) подвергаются таким же наказаниям, что и сервы 189. Даже либертинов высшего разряда ставят ниже свободных людей из inferiores 190.

Таким образом, они еще в меньшей мере, чем эти последние (inferiores), могут быть отнесены к полноправным свободным людям. Либертины представляли собой важный компонент формировавшегося в готской Испании класса зависимых крестьян.

Помимо вольноотпущенников частных лиц, здесь имелись также либертины фиска и церкви. О положении первых данных очень мало. Большинство королевских вольноотпущенников, очевидно, обрабатывало участки, предоставленные им во владение прокураторами фиска. Такие вольноотпущенники могли быть использованы на государственной службе, некоторые занимали дворцовые должности 191. О церковных либертинах в источниках материала больше, чем о каком-либо другом разряде вольноотпущенников. Они играли важную роль в церковном и монастырском хозяйстве. Акты Толедских и провинциальных церковных соборов содержат множество постановлений, касающихся либертинов. Ими становились церковные рабы, отпущенные на свободу. Частные лица, освобождая своих рабов, нередко отдавали их под патроциний церкви 192. Епископы и прочие клирики, отпуская на свободу лично им принадлежащих сервов, также зачастую передавали церкви патроциний над последними 193.

Хозяйственное положение церковных либертинов мы можем охарактеризовать лишь в общей форме. Так же, как и сервы светских землевладельцев, церковные рабы при освобождении обычно получали участки земли, а в <129> некоторых случаях и денежное пособие 194. Они обязаны были платить оброки 195 и не могли свободно распоряжаться своим недвижимым имуществом 196. Формально либертины церкви считались свободными. Акты соборов именуют их ingenui, liberi197. Но практически они не имели ни права свободного передвижения, ни права распоряжаться собственным имуществом, и, находясь в полной зависимости от своего патрона - церкви, легко могли быть возвращены в рабское состояние. Либертины обращались в рабство за бегство из владений церкви и отказ вернуться, за нарушение различных церковных постановлений 198.

Свобода церковных вольноотпущенников подвергалась особенно большой опасности при смене епископов. В таких случаях все либертины в течение года должны были предъявить свои освободительные грамоты. Те, которые не могли почему-либо выполнить это, снова превращались в рабов199.

Данное правило касалось также и потомства вольноотпущенников. Но иногда не помогали и грамоты. Новые епископы зачастую не склонны были оставлять в силе акты освобождения сервов, произведенные их предшественниками 200.

Церковные либертины не могли заключать браки со свободными201. По требованию церкви либертины должны были отдавать ей своих детей на воспитание; избирать для этой цели других патронов они не имели права 202. Освобождая своих рабов, церковь, как правило, оставляла их в obsequium. Ни сами либертины, ни их потомство не могли никогда порвать его узы, они навечно прикреплялись к владениям данной церкви203. <130>

Епископы, отпуская на волю рабов, обязаны были оставлять их в зависимости от той церкви, которой они ранее принадлежали. Напоминания об этом встречаются во всех актах соборов, касающихся порядка освобождения сервов. Вольноотпущенники церкви, ушедшие к другим патронам и не вернувшиеся после предупреждения, подлежали обращению в рабство. Таким образом, в закрепощении либертинов церковное законодательство опередило светское. Если государственными законами вольноотпущенники светских лиц лишаются права покидать своих патронов и их потомство лишь в конце VII в., то для своих либертинов церковь установила такое положение уже в конце VI в.

Право вольноотпущенников распоряжаться своим достоянием было ограничено. Они не могли отчуждать кому-либо имущество, полученное от церкви (т. е., в первую очередь, землю). Либертинам разрешалось продавать его лишь своим родственникам - рабам данной же церкви, или людям, находившимся под ее покровительством 204. Церковные вольноотпущенники могли передавать собственное имущество по наследству лишь детям, но если их не было, то завещать его нельзя было: наследницей тогда становилась церковь205.

Мы видим, что положение церковных вольноотпущенников принципиально не отличалось от положения прочих либертинов. Однако они раньше других своих собратьев испытали действие общей тенденции исторического развития всей этой социальной группы в целом: речь идет об усилении зависимости вольноотпущенников от патронов. Если в римские времена повиновение патрону юридически не являлось обязанностью либертинов, а их дети были вообще свободны от каких-либо обязательств по отношению к патронам родителей, то суровые законодательные постановления в готском государстве VII в. навеки связали либертинов и их потомство с патронами. Крупным землевладельцам, эксплуатировавшим либертинов как держателей, необходимо было гарантировать себя от потери рабочих рук и истощения <131> земельного фонда. Эта потребность светских и церковных магнатов и была удовлетворена путем укрепления института obsequium, установления наследственности звания либертинов, лишения их возможности свободного передвижения и отчуждения недвижимости.