1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов

25 января маршалу Жукову позвонил маршал Сталин. Он отметил, что с выходом на Одер войска 1-го Белорусского фронта оторвутся от частей 2-го Белорусского фронта больше чем на 150 километров. Верховный заявил, что нужно подождать дней десять, пока маршал Рокоссовский завершит Восточно-Прусскую операцию и форсирует Вислу. Жуков, уже рисовавший стрелы «стремительных ударов» в обход столицы рейха, обещал развернуть на север правое крыло фронта и просил не останавливать разбег своих армий — противник деморализован, не способен оказать серьезного сопротивления, нельзя давать ему закрепиться.

Чтобы закрыть 500-километровую брешь в Восточном фронте и предотвратить выход в тыл немецким войскам на нижнем течении Вислы, генерал Гудериан предложил создать новую группу армий между группой «Центр» и группой «А». На должность командующего Генеральный штаб выдвигал кандидатуру фельдмаршала Максимилиана фон Вейхса. Однако 25 января Гитлер во главе вновь образуемой группы армий «Висла» решил поставить идеологически безупречного командующего, истинного арийца, обладателя правильного черепа, Великого Гроссмейстера Черного Ордена — рейхе — фюрера СС Генриха Гиммлера.

Гудериан ужаснулся: «Я использовал все свое красноречие, чтобы оградить злосчастный Восточный фронт от этой бессмыслицы. Но все было напрасно. Гитлер утверждал, что Гиммлер очень хорошо справился со своей задачей на Верхнем Рейне. Имея под рукой армию резерва, он быстро сможет ее использовать. Поэтому он лучше всех обеспечит новый фронт как солдатами, так и техникой. Попытка хотя бы передать хорошо сработавшийся штаб Вейхса рейхсфюреру СС тоже провалилась. Гитлер приказал, чтобы Гиммлер сам подбирал себе штаб. Начальником штаба он назначил бравого бригадефюрера СС Л аммердинга, который до этого времени командовал танковой дивизией СС. Этот человек не имел никакого представления о тяжести штабной работы в формируемой группе армий».

По мнению Бутлара, одной из причин, подвигнувших Гитлера на столь странное назначение, была уверенность, что «Верный Генрих» кое-что припрятал в рукаве: «Определяющим в этом выборе явилось в значительной мере то, что Гитлер знал об имеющихся у рейхсфюрера СС в армии резерва и запасных частях СС каких-то скрытых резервов, добраться до которых иным способом было невозможно. Гитлер надеялся, что ему таким образом скорее удастся использовать их для обороны этого почти незащищенного района. Этот факт очень хорошо иллюстрирует тот хаос, который существовал в то время в высшем немецком военном руководстве, выглядевшим внешне таким авторитарным».

Гиммлер — превосходный организатор, человек исключительной энергии и работоспособности. Но, мечтая получить Рыцарский крест, он мало что понимал в военном деле; он был фюрером палачей и карателей. Кроме того, входя в четверку высших иерархов Третьего рейха, Гиммлер не подчинялся начальнику Генерального штаба ОКХ. Дело обстояло совсем даже наоборот.

Генерал Гудериан следующим образом описывает свой рабочий день:

«Мне приходилось два раза в сутки ездить к фюреру, что при напряженной обстановке было почти правилом, — два раза из Цоссена в Берлин, в имперскую канцелярию, и обратно, т. е. четыре раза по 45 минут, а всего три часа. Доклады у Гитлера продолжались два, а большей частью три часа, итого шесть часов. Таким образом, на одни только доклады об обстановке на фронтах я затрачивал по восемь-девять часов, отнюдь не занимаясь при этом какой-либо полезной работой. Занимались одними разговорами, переливали из пустого в порожнее. Кроме того, Гитлер после совершенного на него покушения требовал, чтобы я присутствовал также на докладах штаба оперативного руководства вооруженными силами и на докладах представителей родов войск. В условиях нормальной обстановки это желание фюрера было, пожалуй, законным…

В то время я был сильно перегружен работой, так что слушать несколько часов подряд заурядные речи, например, представителей почти парализованных военно-воздушных и военно-морских сил, было очень мучительно и морально, и физически. Склонность Гитлера к произнесению длинных монологов не уменьшилась даже в связи с ухудшением военного положения нашей страны, скорее наоборот… В те дни, в которые мне приходилось ездить на доклад к фюреру два раза в сутки, я возвращался в Цоссен только утром. Нередко мне только к 6 часам утра удавалось ненадолго прилечь. В 8 часов на доклад приходили офицеры Генерального штаба сухопутных сил с утренними сводками групп армий. Доклады продолжались, с перерывами для принятия пищи, до тех пор, пока мне не сообщали, что готова машина для поездки в имперскую канцелярию».

С назначением Гиммлера на должность командующего группой армий жизнь Гудериана стало еще веселее. Когда рейхсфюреру СС, обосновавшемуся со штабом «в лесочке рядом с Пренцлау», требовалась консультация по военным вопросам, то выглядело это так: «Гиммлер вызвал по телефону генерал-полковника Гейнца Гудериана, начальника Генерального штаба армии, потребовав, чтобы тот немедленно прибыл из Цоссена».

В группу армий «Висла» вошли 2-я и 9-я полевые армии.

26 января группа армий «Север» была переименована в группу армий «Курляндия»; из ее состава вывозились морем в Померанию четыре пехотные (389,281, 32, 215-я) и 4-я танковая дивизии, а также 3-й танковый корпус СС с танко-гренадерскими дивизиями «Нордланд» и «Нидерланды».

В свою очередь, группа армий «Центр» стала группой армий «Север». Ну а группа армий «А» превратилась в группу «Центр», состоявшую теперь из 17-й полевой, 1-й и 4-й танковых армий, которыми командовали генералы Шульц, Хейнрици и Грезер. Одновременно Гитлер принял решение о переброске на Восточный фронт 6-й танковой армии СС. Гудериан тут же замыслил контрудар с самыми решительными целями, но мечты снова не сбылись: по воле фюрера эсэсовская армия отправилась в Венгрию. Помимо этого, было приказано сформировать дивизию истребителей танков. Это соединение состояло из рот велосипедистов, вооруженных фаустпатронами и противотанковыми минами, которыми командовали лейтенанты-фронтовики, имевшими опыт борьбы с бронетехникой.

26 января танковые армии 1-го Белорусского фронта вышли к старой германо-польской границе, где еще в 1932–1937 годах немцами был возведен оборонительный пояс так называемого «Восточного вала». Основу его составляли эшелонированные в глубину долговременные огневые точки типа «панцерверке», представлявшие собой двухуровневые железобетонные сооружения с элементами броневой защита и пулеметными установками кругового обстрела. Передний край проходил по склонам холмов, покрытых лесными массивами. Естественные и искусственные препятствия, вроде бетонных надолбов, повышали устойчивость обороны. В межозерных пространствах и районах пересечения дорог были созданы опорные пункты плотностью 5–7 дотов на километр фронта. Узлы обороны связывала между собой система тоннелей, по которым должен был курсировать электропоезд.

В мемуарах Катукова «Восточный вал» выглядит и вовсе неприступным рубежом на границах рейха: «Мезеритцкий укрепрайон, главный на пути к Берлину, был переоборудован по последнему слову инженерной техники. Целый город из железобетона и стали с подземными железными дорогами и электростанциями, он мог вместить в своих недрах по крайней мере армию. Бронированные шахты уходили на 30–40 метров в глубину, а на поверхности дорогу преграждали цепи надолб, протянувшиеся на многие километры. Десятки низких куполов дотов щетинились орудиями и пулеметами…

Военная история еще не знала примеров, когда мощный укрепленный район прорывала танковая армия».

Маршал Г. К. Жуков, давно не читавший никаких «историй», в стремлении помешать противнику выдвинуть резервы и зацепиться за эти «мощные укрепления», поручил их прорыв именно танковым армиям. Соответственно генерал Катуков должен был к 28 января овладеть опорными пунктами в районе Мезеритца, а генерал Богданов — в Померании. Осуществив «небываемое», надо было еще захватить плацдармы на Одере. За танковыми армиями должны были следовать выделенные общевойсковыми командармами стрелковые корпуса. В приказе командующего фронтом № 00172, в частности, говорилось:

«Если мы захватим правый берег р. Одер, то операция по захвату Берлина будет вполне гарантирована».

Конечно, бронетанковые соединения самостоятельно, без артиллерийской и авиационной поддержки и практически без пехоты, не были предназначены для решения такой задачи, как прорыв укрепленного района. Но «фишка» состояла в том, что «Восточный вал» был заброшен, частично разоружен, оставлен без артиллерии и немцев там не было, если не считать отдельные подразделения фольксштурма. Правда, в район Мезеритца рейхсфюрер приказал выдвинуть отозванное с Балкан управление 5-го горного корпуса СС, которому для начала подчинил 433-ю и 463-ю резервные пехотные дивизии. Но что это были за дивизии!