Камни раздора - Николай Иванович Леонов

вас тоже хороший? Ведь вы слышали, что говорит… допустим, ваша жена, стоявшая внизу…

— Да, на слух я тоже не жалуюсь, — подтвердил Егоров.

— Конечно, не жалуетесь, — согласился сыщик. — И все же услышать, что сказал призрак, стоявший там, под окном, вы никак не могли — если только этот призрак не кричал, как раненый зверь.

— Откуда же в таком случае я взял эти слова? — поинтересовался Егоров. — Откуда я знаю, что она говорила: «Я сейчас в аду»?

— Возможно, вы их внушили себе на основании того сообщения, которое вам передали азбукой Морзе, — отвечал Гуров. — Честно говоря, только эта часть вашего рассказа не внушает никаких сомнений. Все остальное основано в значительной степени на внушении. Хотя вы и утверждаете, что у вас отличные зрение и слух.

— Да, слух и зрение отличные, — пробормотал хозяин усадьбы. — Вот только сердце слабое… Сердце никуда не годится…

Гуров хотел задать еще несколько вопросов, но тут послышался шум мотора, и в ворота усадьбы, которые управляющий предусмотрительно оставил открытыми, въехала машина «Скорой помощи». В передней послышались шаги медиков, голос управляющего, который кратко объяснял им, что случилось, и показывал, куда пройти. Пока медицинская бригада поднималась по лестнице, Гуров все же успел задать еще один вопрос:

— Скажите, а вы не заметили во дворе или за воротами еще одного человека?

— Какого человека? — удивился Егоров. — Нет, там больше никого не было. Только моя мертвая жена, прибывшая прямо из ада, и я, которому суждена дорога туда.

Тут подошли медики. Начались обычные медицинские процедуры: измерить давление, посчитать пульс, прослушать тоны сердца, проверить рефлексы… Сердечные шумы доктору не понравились, и он заявил, что пациент нуждается в госпитализации. Впрочем, Егоров не возражал. Его положили на носилки, бережно спустили со второго этажа и поместили в «Скорую». Юра заявил, что он поедет вместе с отцом, будет за ним приглядывать. Так что спустя несколько минут в усадьбе не осталось никого из Егоровых. Уже светало, скоро должно было встать солнце.

Гуров подошел к окну. Вот сюда кто-то светил фонариком, передавал азбукой Морзе зловещее послание: «Помоги, мне плохо». Кто был этот человек, владевший азбукой Морзе? Теперь сыщику было совершенно ясно, что в этом деле есть еще один человек, сообщник Юлии Егоровой. И это не мог быть сын миллионера — он находился здесь, в спальне, рядом с отцом. Кто же этот второй участник?

— Кто ты, кто? — бормотал сыщик себе под нос, глядя из окна усадьбы.

Он понятия не имел, кто является вторым участником преступной группы. А еще он не знал, где сейчас находится Юлия Егорова и каковы ее дальнейшие планы.

«Этот человек, подававший сигналы, стоял за пределами лужайки — может быть, за розовыми кустами или за альпийской горкой, — размышлял Гуров. — Конечно, можно еще раз вызвать криминалистов и осмотреть в этом месте каждый квадратный сантиметр. Но что это даст?»

Гуров был убежден, что такой осмотр мало что даст. Преступник крайне осторожен. Он не станет курить и сыпать пепел на траву, не бросит где-нибудь спичку или окурок. Он не оставит никаких следов. Если уж он умудрился придумать и провернуть фокус с расстиланием на берегу Волги мата, на который упала Юлия, а затем с быстрым и незаметным сворачиваем этого мата, то уж сейчас, когда ему надо было всего лишь посветить фонариком в окно, он не допустит огрехов.

Однако провести обследование места происшествия все же было необходимо. И Гуров достал телефон и позвонил капитану Соловьеву.

— Ты все спишь, капитан? — сказал он. — А спать нам некогда. Вадима Егорова только что увезли в больницу в Тольятти, и сын с ним уехал.

— Что опять стряслось? — спросил Соловьев. — Снова призрак?

— Да, снова наша знакомая мертвая хозяйка усадьбы, — отвечал Гуров. — Только на этот раз ее появление было обставлено более изощренно. Да я тебе лучше здесь, на месте, все расскажу. Приезжай, и своих экспертов прихвати. Надо проводить обследование места происшествия по всем правилам.

— Хорошо, мы будем через час, — коротко ответил Соловьев и отключился.

А Гуров спустился вниз и попросил у управляющего Безрукова пенную брызгалку, которой судьи обычно отмечают на поле место, откуда надо нанести штрафной удар.

— Я уверен, что у вас в хозяйстве где-нибудь есть такая вещь, — сказал сыщик. — Ведь, как я понял, Вадим Александрович в молодости занимался волейболом, да и здесь иногда играл — мне Приходько говорил.

— Да, где-то должна лежать такая штука, — отвечал управляющий.

Он порылся в хозяйственных шкафах и вскоре вручил сыщику баллончик с пенистой жидкостью. Гуров взял баллончик и вышел во двор. Обошел усадьбу кругом и оказался под тем окном, из которого ночью смотрел хозяин усадьбы. Он не стал выходить на середину лужайки, а сначала постоял, прикинул, где мог располагаться призрак, который ночью так напугал Егорова. И, определив это место, ту точку, где предположительно располагалась «мертвая посланница ада», он обошел кругом, обозначая этот круг пеной из баллончика.

Закончив эту работу, сыщик взглянул на кусты, окаймлявшие лужайку. Откуда-то оттуда кто-то неизвестный светил фонариком в окно Егорова, будил его, передавал ему послание «из ада». Гуров определил предположительно это место и тоже пометил его пеной из баллончика. А затем вернулся в холл и стал ждать приезда полицейских.

Глава 11

Ждать ему пришлось не слишком долго — уже через четверть часа послышался шум мотора, и во двор усадьбы въехала полицейская «Веста». Из нее вышли капитан Соловьев и криминалист Суходольский.

— Здравия желаю, товарищ полковник! — произнес капитан. — Может, расскажете, что здесь случилось?

— Конечно, расскажу, — отвечал Гуров. — Но сначала я бы хотел подвести итоги вчерашнего дня. Что удалось выяснить по первому посещению «призраком» этого дома? Чья кровь оказалась на ковре? Или это вообще не кровь?

— Нет, это была именно кровь, причем человеческая, — отвечал Суходольский. — Только принадлежит она вовсе не Юлии Егоровой. Это мы установили с полной точностью, после того как сравнили это пятно на ковре с данными Егоровой из ее медкарты, а также с данными крови ее сына. Совсем другой состав! Мало того: когда мы заново определили кровь, найденную на камнях под обрывом, то установили, что она тоже не принадлежит хозяйке усадьбы.

— Кому же в таком случае она принадлежит? — воскликнул Гуров. — Кто отдал не менее литра своей крови, чтобы создать достоверную картину смерти Юлии в результате падения с обрыва?

— Этого я вам сказать не могу, — последовал ожидаемый ответ криминалиста.

— Да я понимаю, что не можете, — буркнул сыщик. — А что насчет женщины, найденной в реке? Удалось установить, кто она такая?

— Пока не удалось, —