Медовый месяц с чужой женой (СИ) - Билык Диана

Я, вздрагивая всем телом и ужасаясь самой себе, удивляясь, как я ещё не лишилась ни чувств, ни рассудка, вытянулась на постели и сцепила зубы, чтобы не выпалить еще колкость.

Монстр улёгся рядом, плечо к плечу, и, заложив руки за голову, уставился в потолок. Через несколько минут я, уже немножко придя в себя, осторожно спросила:

— И?.. — горечь и обида вновь вылезли, и у меня вырвалось ядовитое: — Выбираешь, наручники или плеть?

— Я же попросил молчать, вредная супруга, — Макс цокнул языком и, как кот, потянулся на постели: — Наручники? — задумчиво и серьёзно переспросил он, так и не глянув на меня. Царапал взглядом потолок, а потом и вовсе прикрыл глаза. — Слишком просто. Плеть? — мужчина замолк, и по моему загривку пополз лёд ужаса. Я же сама предложила! А вдруг он действительно захочет меня избить? Или убить? Порезать на куски? Я судорожно сглотнула, а Макс, к моему облегчению, продолжил: — Нет, не пойдёт, я больше люблю честную драку… Кулачные бои, например. Или бокс — еще круче.

Я снова напряглась, гадая, можно ли считать «честной дракой», если придется отбиваться от Макса? Да он меня одной пощечиной в стенку вобьёт!

Честенер вдруг задумчиво протянул:

— Нет, нужно что-то более… изящное. Точнее, изощренное. Молчи и не шевелись, По-ля, не мешай мне думать, как тебя наказать.

Глава 28. Поля

Утром я встрепенулась и с ужасом огляделась. Я заснула? А монстр? Где он?

В спальне я была одна. Постель оказалась смята, будто тут кувыркалось стадо баранов. Вспомнив вчерашнюю дикую борьбу, я прикусила уголок рта, чтобы не застонать от стыда. Судорожно притянула к шее покрывало и, скрывая свою наготу, задумалась. Макс так и не придумал, как меня измучить? Уснул тоже? Я так вымоталась вчера на эмоциональных… русских горках! Так выдохлась, что даже не заметила, как отключилась. Может, и монстр устал?

— Доброе утро, же-на, — Макс стоял в проходе в ванную и подпирал плечом косяк. По лицу, как всегда, плавала кварная холодная улыбка, прищур серых глаз следил за каждым моим движением. Мужчина был раздет, а его широкие бедра прикрывало полотенце, представляя моему взору и татушку на левом плече и груди в виде змея или спящего дракона, и кубики, что играли от каждого вдоха и выдоха мужчины, и дорожку из волос, что пряталась под белой тканью. — Стелла придет к обеду, так что тебе придется поиграть в домохозяйку, По-ля. Я есть хочу. Жена ты мне или нет? Накормишь мужика? А потом мы поедем в одно место, — он вальяжно отошел к гардеробной и распахнул дверь. Скинул бесстыдно полотенце и, сверкнув голым упругим задом, скрылся в тени шкафа.

Заговорил изнутри:

— Ах, как жаль, что все твои шмотки вчера сгорели… вместе с машиной, — он говорил чуть громче и уверенно перемещался от ящика к ящику. Надел боксеры, затем брюки, а когда накинул белоснежную рубашку на плечи, вышел в комнату. — Не понял. А чего ты лежишь? Я же сказал, что есть хочу. У тебя не больше семи минут, чтобы умыться. И да, вибро-яйцо мы купим еще одно, — он подмигнул и пошел к выходу. Оглянулся на пороге и через плечо сказал: — Да, и я придумал для тебя наказание.

Я посмотрела на захлопнувшуюся за монстром дверь и, вскочив на колени, метнула подушку. Откинула волосы и, злясь на себя за то, что молча снесла всё, что он снова на меня вывалил, невесело усмехнулась: если Макс и был уставшим, то вполне выспался и с новыми силами готов меня истязать.

Итак, вывод мой был верен: монстру я была не нужна. Ему чихать, кого трахать. Действительно, с его деньгами купил шлюху и отымел, как вздумается. Со мной же он играл, выжимал ради собственного развлечения из меня нервы, тянул жилы, топтал гордость. Я понимала, что лишь моё сопротивление доставляет монстру удовольствие. Когда требовал минет и я отворачивалась, давил и настаивал, но стоило мне согласиться — сам же отшатнулся, словно у меня сифилис.

Требование секса уже не вызывало во мне дикий ужас, — я словно сломалась, перестала бояться и согласилась. Но не это нужно Максу, и он перешёл на следующий уровень запугивания. Так действовали и коллекторы: нагнетали страхи, поджидали в неожиданных местах, били по самому больному, загоняя должника в ловушку собственных страхов и ломая психику.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Если я буду сопротивляться и дальше — то меня сломают. И выбросят не через тридцать дней, а гораздо раньше. Возможно, я сама буду умолять оставить меня. Я уже едва не умоляла Макса трахнуть меня. Не думала о муже и его проблемах, — будь у меня второй шанс, ни за что не подписала бы договор. Но прошлого не изменишь.

Я поднялась с кровати и побрела в ванную. Увы, монстр прав, — вся моя чудовищная одежда, которой хотела досаждать «мужу», сгорела. Что надеть — понятия не имела. Всё, что было на мне, Макс снова, по устоявшейся традиции, разорвал в клочья. Что же, сам покупает — сам рвёт.

Как же мне спасти остатки себя, пока Макс не разодрал добычу на куски так же, как легко уничтожает одежду? Он мне нравится, и сопротивляться глупо. И его стальной взгляд, от которого мурашки пробегают от макушки до пят, и его сильное пугающее накачанное тело, которое он лениво мне демонстрирует, и его ласки… Я решительно полезла в душевую кабину.

Здесь было влажно и пахло тестостероном… Ну, именно так, наверное, он и пахнет. Лесом, солью и мускусом. Я представила на миг, как только что тут был обнажённый Макс, и тряхнула волосами. Но выбросить лезущие в мысли картинки не удавалось. Вот Макс смывает с себя гель, и по его мощному поджарому телу хищника стекают белоснежные хлопья пены. По венам моим прокатился огонь, дыхание сбилось, а между ног стало жарко и томительно приятно…

— Да что с тобой? — проворчала я и дёрнула кран в сторону, отчего на меня полился поток ледяной воды.

Вскрикнув, я пулей вылетела из душа и, поскользнувшись, врезалась в похожее на скалу тело Макса.

— Ласкаешь себя без меня, женушка? Могу помочь, — он растянул губы в знакомой коварной улыбке. Аж стукнуть его захотелось!

Я держалась за его сильные бугрящиеся мышцами руки, смотрела на мощный торс, где под белоснежным хлопком прятался черный узор на коже, — монстр так и не потрудился застегнуть рубашку, — и пыталась сообразить, что ответить. Буду вести себя, как Пелагея Романова — продолжит третировать и сведёт с ума издёвками. Если снова попробую изображать жадную шлюху — тоже получу лишь боль и нападки. Кем я ещё могу стать для монстра? Какую роль выбрать, чтобы удержаться на плаву в логове зверя?

Глава 29. Поля

Я вскинула голову и посмотрела в льдистые глаза монстра. В этот момент я поняла, кем теперь стану. Пелагея Романова, учительница из приюта, осталась в России, но и шлюхи, которую так отчаянно видит во мне Макс, тоже нет. Я — жена. Действительно жена этого человека. По договору! Это всего на месяц — это правда. Но, если выбросить из головы все сказки про «долго и счастливо», что остаётся? Лишь то время, которое люди провели вместе. Оно не всегда долго и порой не очень-то и счастливо. Для кого-то это даже не месяц, а всего пара дней, и люди разводятся. Мне придётся стать женой во всём смысле этого слова.

— Да, муж, — спокойно ответила я и, сказав это слово «муж», вдруг испытала огромное облегчение. Словно я определилась, кто для меня этот зверь. Да, он монстр, и я могла бы выйти замуж и удачнее, но он — мой муж! На сколько? Не важно. У каждого из нас есть права и обязанности, так хватит требовать от него того, чего я не исполняю сама.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Всё это пронеслось в мыслях за секунду, а я договорила:

— Приходится ласкать саму себя, раз от собственного мужа этого не дождёшься.

И, отпустив его руки, взяла полотенце. Обернув себя им, покосилась на Макса и спросила:

— Ты всё ещё ждёшь завтрак?

И быстро вышла из ванной комнаты. Я дала себе словно вести себя так, будто я действительно официальная жена Макса, словно мы обвенчались по обоюдному желанию. Если он говорит обидные вещи — относится к этому так, как если бы мне это сказал Витя… Ну, я имею в виду до того, как я узнала, что он за человек.