Порт-Артур. Том 1 - Александр Степанов

По «Варягу» пронеслось громовое «ура». Путь в море был свободен. Прибавив ходу, Руднев устремился в прорыв.

Осторожный командир «Корейца» следовал за «Варягом» на дистанции двух-трех кабельтовых, дабы направляемые в крейсер снаряды при перелете не попадали в канонерскую лодку.

Когда же «Варяг» устремился в прорыв, Беляев и вовсе отстал.

Заметив маневр русских, «Асама» полным ходом пошел им наперерез, за ним двинулись и остальные суда. Японская эскадра в этот момент расположилась по дуге, вогнутой в сторону русских, а «Варяг» оказался в ее центре. Воспользовавшись этим, адмирал Уриу приказал сосредоточить на нем весь огонь. Русский крейсер буквально засыпало снарядами. Вода около его бортов кипела от беспрерывных всплесков. Корабль заволокло дымом от многочисленных попаданий и возникших пожаров.

На палубе то и дело слышались крики, звавшие носильщиков, но их не хватало для уборки всех раненых. Один из снарядов попал в верхний мостик, разнес в щепы штурманскую рубку, перебил всех дальномерщиков на фор-марсе. Находившийся тут же мичман, граф Нирод, был убит.

Последующими выстрелами было подбито несколько орудий, прислуга которых почти вся погибла. Непрерывно следующими один за другим попаданиями вражеских снарядов были произведены большие опустошения на палубе, сбито четыре шестидюймовых, пять семидесятимиллиметровых и шесть мелких орудий. Осколками разорвавшегося у фок-мачты снаряда были ранены стоявшие рядом с Рудневым штаб-горнист и барабанщик, но оба остались в строю.

Рулевой Снигирев, будучи ранен в спину, скрыл свою рану, до конца боя оставаясь на своем месте. Ординарец Руднева, квартирмейстер Чибисов, получив ранение в обе руки, не ушел на перевязку и заявил, что не оставит своего командира до своей смерти. Перечисление этих подвигов можно преумножить до бесконечности, так как охваченные боевым энтузиазмом матросы не щадили своих жизней, глядя на геройское поведение своего бесстрашного командира.

После разрыва одного из крупных снарядов около командирской рубки по крейсеру распространился слух, что Руднев убит. Это вызвало некоторое замешательство среди матросов Узнав об этом, Руднев, невзирая на сильнейший обстрел и ежеминутно рвущиеся снаряды, вышел на мостик, откуда его могли видеть матросы, находящиеся на палубе, и обратился к ним с призывом:

– Помни, ребята, мы русские моряки и смерти никогда не боялись! Не посрамим же русского флага и чести флота российского, – кричал он в мегафон, стараясь быть услышанным возможно большим числом матросов

Увидев своего командира, хотя и раненого, но оставшегося на боевом посту, матросы закричали «ура»и с удвоенной энергией продолжали вести бой.

– Усильте огонь до предела и сосредоточьте его на «Асаме», – приказал Руднев полуоглохшему от грохота стрельбы и беспрерывных разрывов снарядов старшему артиллерийскому офицеру.

Электрическое управление огнем было давно разрушено, и он, пренебрегая опасностью, лично обходил пушки, указывая цели.

– Не задерживайте огня, Алеша, – крикнул он Ляшенко, стараясь перекричать грохот боя. – Весь огонь по «Асаме». – И офицер скрылся в дыму.

Смолкнувшие на минуту пушки снова начали стрелять.

«Варяг» почти прорвался в море, японские суда находились уже у него на правом траверзе. Еще несколько минут, и русский крейсер ускользнет из подстроенной ему ловушки.

– Прибавить оборотов до предельного, – приказал Руднев в машинный телеграф.

Из-за дыма далеко сзади мелькнул «Кореец». На нем не было видно никаких повреждений, и он вел медленный огонь из своих восьмидюймовок.

– Поднять сигнал «Корейцу» не отставать и усилить огонь до предельного, – решительно приказал Руднев.

В этот момент два восьмидюймовых снаряда одновременно попали в батарейную палубу левого борта «Варяга», и из всех люков и орудийных полупортов вырвались клубы дыма, огня, страшный грохот потряс крейсер от клотика до самого киля, и судно стремительно повалилось на правый борт. На верхнюю палубу начали один за другим выскакивать обожженные матросы. Дым все увеличивался; казалось, что крейсер сейчас погибнет.

– Кузьмич, узнай, в чем дело, и пошли от моего имени на батарейную палубу старшего офицера, – скомандовал Руднев. – Мичман Червинский, верните людей на место.

– Назад, никакой паники! – крикнул он матросам в мегафон, выходя из боевой рубки на мостик.

Червинский и Кузьмич с криками набросились на матросов. В дыму промелькнула фигура Степанова со сбитой на затылок фуражкой. В сопровождении пожарного дивизиона ни нырнул в первый же люк, ведущий в батарейную палубу. Матросы быстро успокоились и, понукаемые насмешками толстого повара, двинулись вниз за старшим офицером.

Батарейная палуба была полна дыму. В правом борту зияла огромная пробоина, в которую заливалась вода. Пять орудий, исковерканных и сорванных со своих станков, загромождали палубу. В уцелевших беседках левого борта в патронах горел порох. Несколько человек прислуги уцелевших орудий вытаскивали раненых и пытались, как могли, тушить пожар. Продолжавшая работать электрическая вентиляция вместо чистого воздуха засасывала снаружи только новые порции дыма, чем еще больше затрудняла дыхание людей. Молоденький мичман Губонин, совсем охрипнув, старался навести порядок. С прибытием пожарного дивизиона во главе со Степановым дело сразу пошло на лад. Огонь в беседках залили, остановили вентиляцию, а подоспевшие плотники приступили к заделке пробоины деревянными щитами. Вскоре три еще исправные орудия правого борта опять начали стрелять.

С видом победителя Кузьмич доложил о веем происшедшем Рудневу. Его лицо и одежда до того были испачканы сажей, что командир сразу даже не узнал его.

– Ты, оказывается, прирожденный вояка, Кузьмич! – улыбнулся Руднев.

Не успел повар окончить свой доклад, как взорвавшийся на шкафуте снаряд зажег лежавшие там матросские койки. Смрадный, густой, удушливый дым пополз по палубе.

– Алексей Сергеевич, возьмите матросов и отправляйтесь тушить пожар, – обернулся Руднев к Червинскому, единственному офицеру, оказавшемуся в этот момент около него.

– Есть! – мичман мигом слетел на палубу.

Несмотря на пробоины, многочисленные разрушения и то и дело возникавшие пожары, «Варяг» продолжал неуклонно идти вперед и яростно отстреливался от наседавшего врага. Вследствие повреждения дымовых труб ход крейсера несколько упал, и «Асама» вновь стал нагонять, стремясь преградить ему путь в море.

Вдруг яркое пламя огненным зонтом взвилось на мостике рядом с рубкой. Руднева струей воздуха сильно ударило о броневую стенку, и он потерял сознание. Одновременно были убиты осколками стоящие рядом с ним штаб-горнист, барабанщик и ординарец, ранены оба рулевые, а мичман Губонин, в этот момент находившийся в боевой рубке, сильно обожжен. Одежда на нем сохранилась лишь с одной стороны тела, на другой остались тлеющие лоскутки ткани.