Адвокат – невидимка - Наталья Борохова

– Что это? Откуда это взялось?

Елизавета разглядев, наконец, зеленый корешок книги и мелкий знакомый шрифт на обложке, с облегчением вздохнула:

– Так это же атлас по судебной медицине! – воскликнула она и укоризненно покачала головой, выражая свое неодобрение, разумеется, свекрови, а не девочке, которая наблюдала семейную сцену, открыв рот. – Это хорошая научная книга с богатыми иллюстрациями и комментариями специалистов. Не знаю, из-за чего нужно было поднимать такой шум?

Свекровь не отвечала, листая атлас и ужасаясь каждый раз, когда ее взгляд падал на очередного висельника или утопленника.

– «Повреждения при падении с высоты», «Повреждения от автомобильного транспорта», «Тупые твердые предметы», «Острые предметы», – читала она взахлеб.

– Наиболее красочно получились картинки в разделе «Повреждения от рельсового транспорта», – подсказала ей девочка.

Мерцалова не нашла в себе душевных сил, чтобы ознакомиться с нужной главой. Вместо этого она громко захлопнула книгу.

– С меня хватит! – сказала она. – Понятно, Елизавета, ты – взрослый человек, адвокат. Но ты представляешь, что может сделать с неокрепшей психикой ребенка подобная литература?

Дубровская как-то над этим и не задумывалась.

– Быть может, у девочки есть задатки судебного медика? – пожала она плечами, отыскивая себе оправдание.

– Ты хочешь сказать, патологоанатома? – внесла ясность свекровь. – И ты считаешь нормальным, когда ребенок в восемь неполных лет мечтает резать… О, боже! В ее возрасте я хотела быть балериной, грезила о Большом театре, софитах и аплодисментах. Твой муж мечтал о космосе, далеких планетах и неоткрытых галактиках…

– Ну и чем все закончилось? – встряла рыжая бесовка. – Вы сидите на своей вилле и даже раз в год, для приличия, не посещаете Большой. А дядя Андрей уже давно не смотрит на звезды, а выпускает вместо этого мерзкие пилюли и порошки, которые и в рот брать противно.

Реплика Дуси подействовала на Ольгу Сергеевну, как ушат холодной воды. Она смерила парочку ледяным взглядом:

– Что до меня, то я умываю руки! Когда приедет Клара, будешь объясняться с ней сама, – угроза предназначалась, конечно, Елизавете. – А сейчас я занята. Прошу меня не беспокоить по пустякам!

Она аккуратно прикрыла дверь. Начиналась трансляция нового сериала…

– Так ты – адвокат? – спросила девочка, когда стук каблучков Ольги Сергеевны затерялся в лабиринтах огромного дома.

– Да, – ответила Елизавета.

– Ты защищаешь людей?

– Во всяком случае, стараюсь, – улыбнулась Дубровская.

– А над чем ты работаешь сейчас? Не говори только, что это кража или грабеж, – презрительно скривила губы Дуся.

– Нет, это убийство, – пояснила Дубровская.

– Вау! Это здорово. Так кто там кого убил?

Елизавета хотела сказать девочке, что на самом деле ничего здорового в убийстве нет, но та уже вовсю теребила ее вопросами. Нужно было дать ответы на все и сразу.

– Одного человека, тоже адвоката, обвиняют в убийстве молодой девушки, – начала она нелегкий экскурс в историю громкого преступления. – Но он никого не убивал, и мы хотим доказать, что подлое дело совершил другой человек, который хотел отомстить адвокату.

Дубровская посмотрела на девочку, стараясь угадать, поняла ли она хоть что-нибудь из этой неразберихи, но та смотрела на нее во все глаза и ловила каждое слово.

– Значит, ты была на месте происшествия и видела все своими глазами? – сказала Дуся, затаив дыхание.

– Да нет… – замешкалась Лиза. – Там были другие люди. Они осматривали дом, записывали все в протокол.

– Но ведь эти, другие люди, хотят обвинить твоего адвоката?

– В общем-то, так, – согласилась Дубровская.

– Значит, ты должна пойти туда сама и посмотреть все еще раз! – воскликнула девочка. – Я могу пойти с тобой.

Елизавета поразилась, как это ей не пришло в голову раньше. Разумеется, в других делах, где ход адвокатского расследования определялся самостоятельно, она неоднократно посещала места происшествий, и иногда это ей давало дополнительный материал для защиты. В этом же деле, где все приходилось делать по указке великого Лещинского, о самодеятельности не могло быть и речи.

– Ну, как, возьмешь меня с собой? – не отставала от нее Дуся.

– Девочки не ходят по местам убийств! – попыталась вразумить Лиза свою воспитанницу. – Они сидят дома и смотрят интересные фильмы, играют с друзьями или читают книги. Кроме того, ты забываешь, что скажет на это твоя мама!

– Моя мама отпустит меня куда угодно, лишь бы я не мешалась под ногами. Обещаю, что я буду вести себя тихо-тихо, как мышка.

Дубровская подумала, что девочка может оказаться ей полезна. Во всяком случае, Дуся отвлечет на себя внимание домработницы, когда она будет осматривать дом. Елизавета терпеть не могла шаркающих шагов за спиной и болезненного любопытства.

– Хорошо. Я подумаю. Но обещай мне, что ты будешь за это играть с дядей Андреем в прятки.

– Это обязательно? – набычилась девчонка.

– Да, если хочешь пойти со мной. Кроме того, дядя Андрей чувствует себя обиженным, потому что ты отворачиваешься от него всякий раз, когда он придумывает новую игру. Понимаешь, он очень любит детей.

– Понимаю. Беда с вами, – как взрослая, вздохнула Дуся. – Ну, хорошо, так и быть. Я буду прыгать с ним через его дурацкую резинку.

Мир в доме был восстановлен…

Глава 13

– Поздравляю, Владимир Иванович! Вот мы и дождались результатов экспертизы, – с чувством произнес Карасев, сотрясая воздух форменными бланками. – Представляете, в постели обнаружен волос, принадлежащий вам!

Лицо Лещинского едва не свело судорогой.

– Болваны! – пробормотал он сквозь зубы. – Чей же еще волос может быть обнаружен в моей постели?

Следователь, должно быть, слышал его реплику и с ехидцей заметил:

– Судя по всему, вы ожидали, что мы найдем нечто, принадлежащее вашему виртуальному злодею? Помните, как в анекдоте про неуловимого Джо? Он неуловим, потому что его просто нет! Это фантом! Призрак! Его просто нет!

– Вы ошиблись. В анекдоте сказано примерно так. «Почему Джо называют неуловимым? Его что, никто не может поймать?» – «Да нет, он просто никому не нужен». Так и в этом случае. Вы не ищете преступника только потому, что уверены в моей виновности.

– Не буду спорить, – склонил голову Карасев. – Доказательств у нас хватает. Вот еще данные биологической экспертизы. Сперма, обнаруженная в половых путях Гуляевой, могла принадлежать вам!

– Да я же этого не отрицал! – негодующе воскликнул Лещинский. – У нас был незащищенный секс. Стало быть, должна быть и сперма. Это же, черт возьми, логично!

– Да, – согласился следователь. – Но кто знает, какой фортель вы выкинете на суде? Вдруг заявите, что вас вообще не было на месте происшествия. Вы знаете, про вас рассказывают такие небылицы, называя чуть ли не волшебником!

«А я и есть волшебник! – с горечью думал Лещинский. – Правда, я считал себя таковым до последнего времени».

Ему и вправду было чем гордиться. Его защитительные речи расходились на цитаты. Журналисты с удовольствием писали о нем хвалебные статьи, а юристы, сплетничая в кулуарах, передавали из уст в уста детали его последней судебной баталии. Его примеру следовали, ему старались подражать. Но фирменные рецепты от Лещинского мало кому удавалось воплотить в жизнь. Что самому герою-адвокату легко сходило с рук, оборачивалось для его последователя полной неудачей.

Так, однажды, выступая по одному громкому делу, Владимир Иванович на глазах присяжных разорвал в клочья обвинительное заключение. Заседатели, как завороженные, следили за тем, как поднимаются в воздух, а потом падают вниз обрывки бумаги, превращаясь в жалкую кучку бледных доводов прокурора. Присяжные вынесли оправдательный вердикт. В другой раз Лещинский, произнося речь в прениях, подошел к скамье подсудимых, на которой томился его подзащитный, и, словно в порыве отчаяния, тряханул решетку. То ли прутья были закреплены плохо, то ли кто-то свыше решил подать знак, но штукатурка с потолка посыпалась, показывая, что все решетки и засовы, прочные и непоколебимые на первый взгляд, устанавливаются не Богом, а людьми и могут быть низвергнуты самим человеком. Зал взорвался аплодисментами. Участь подсудимого была предрешена. Адвокаты, подхватившие прием Лещинского, и старающиеся его повторить, были жестоко наказаны. Судьи выносили в их адрес частные постановления, а дело одного из «учеников» Лещинского стало даже предметом рассмотрения в квалификационной комиссии адвокатской палаты.

Владимиру Ивановичу удавалось находить выход даже из самых трудных и запутанных ситуаций. Так, после дела «черной вдовы» его популярность расцвела пышным цветом.

История казалась банальной до невозможности. Молодая женщина двадцати шести лет обвинялась в убийстве престарелого мужа. Супруг, прожив на белом свете семьдесят лет, имел особняк, собственную конюшню, внушительный счет в банке и небольшой дворец на Лазурном Берегу. Кроме того, он был сед, тощ, как дождевой червь, и страдал рассеянным склерозом. Разумеется, когда-то у него была порядочная жена и пара великовозрастных отпрысков, но все они были брошены ради одной грудастой фотомодели. Бурная сексуальная жизнь не пошла на пользу деду, и буквально через пару месяцев после свадьбы его парализовало. А еще через месяц его инвалидную коляску и самого несчастного старца обнаружили на дне бассейна.