Краткая история Древнего Рима - Росс Кинг

Августа, который довольствовался обыкновенной пищей вроде грубого хлеба и мелкой рыбы, Меценат любил полакомиться деликатесами вроде жареного осленка. У него был безупречный литературный вкус, и он слыл покровителем поэтов, ставших затем лучшими литераторами эпохи, и продвигал их: в их числе были Вергилий, Гораций и Секст Проперций. Гораций (как мы уже сказали, сын вольноотпущенника) служил писцом, а затем получил поддержку Мецената: тот приглашал его на литературные ужины, пожаловал ему поместье с хозяйством за пределами Рима и (как писал сам поэт) «сделал богатым»[115]. Меценат избавил Вергилия от беспокойств, когда земли поэта конфисковали и (вот пример того, как работала земельная реформа) отдали военному ветерану – об этой ситуации Вергилий с горечью пишет в «Буколиках»:

Паром, возделанным так, овладеет воин безбожный,

Варвар – посевами[116].

Щедрость Мецената позволила Горацию, Вергилию и многим другим иметь достаточно свободного времени, чтобы написать произведения, которые дадут Риму язык и литературу под стать величию империи. Римские поэты были глубоко опечалены смертью Мецената в 8 году до н. э.

Август был женат три раза, но сына-наследника не оставил. Поиск следующего правителя привел к заключению запутанных и зачастую неудачных браков внутри римской императорской семьи. Центральными были взаимоотношения между Августом, его дочерью Юлией и пасынком Тиберием – сыном третьей жены Августа, Ливии Друзиллы, которая тоже сыграла заметную роль в этой драме.

По головокружительной истории браков Юлии можно сделать вывод о сложности союзов, заключавшихся внутри императорской семьи. Вторая жена Августа, Скрибония, родила Юлию в 39 году до н. э. в тот же день, когда Август развелся с ней, чтобы жениться на Ливии. Историк Корнелий Тацит, писавший через столетие после этих событий, говорил о браке Августа с Ливией как о «похищении» – так как Август сподвиг ее развестись с мужем, Тиберием Клавдием Нероном, отцом ее сына, будущего императора Тиберия (р. 42 до н. э.). Таким образом, Тацит связывал основы правления Августа с тем, что называлось «история Лукреции» – когда катализатором для политических изменений послужило изнасилование или похищение женщины (Лукреции или Вергинии)[117].

Август подвинул Тиберия Клавдия Нерона в сторону, однако его имя – а также имя его древнего выдающегося рода Клавдиев – сохранится, так как четыре императора, правившие после Августа, стали известны как Юлии-Клавдии, отсылая к слиянию родословных Юлиев и Клавдиев. Судьба Римской империи в конце концов будет зависеть от бурной семейной драмы с рядом нездоровых и зачастую инцестуозных личных взаимоотношений: там будут вступать в брак двоюродные братья и сестры, дяди и племянницы; последуют разводы, соперничество, усыновления, изгнания, отравления и казни, дяди будут убивать племянников, племянники – дядь, жены – мужей, мужья – жен, а сыновья – матерей. Эти ужасные деяния заставили историков и специалистов по медицине поставить разным членам этого семейства неврологические диагнозы: эпилепсию, дистонию, деменцию, депрессию, энцефалит и нейросифилис. Учитывая множество кровосмесительных браков, некоторые из этих заболеваний вполне могли быть отчасти обусловлены генетикой.

Первым мужем Юлии стал ее кузен Марцелл, сын сестры Августа Октавии. Август рассчитывал, что он станет его наследником, пока Марцелл безвременно (и, возможно, подозрительно) не умер в 23 году до н. э. в возрасте 19 лет. Затем Юлию выдали замуж за доверенного друга ее отца, великого полководца Марка Агриппу. В этом браке (для которого Агриппе пришлось развестись со своей женой, Марцеллой) родились два внука Августа: Гай (р. 20 до н. э.) и Луций (р. 17 до н. э.), последние кандидаты в его династических планах.

После смерти Агриппы в 12 году до н. э. отец заставил Юлию выйти замуж за Тиберия. Их союз был далеко не счастливым. Мало того что Тиберия принудили развестись с возлюбленной женой Випсанией, так еще и Юлия вскоре прославилась многочисленными изменами, в том числе романом с одним из сыновей Марка Антония (он был женат на кузине Юлии Марцелле, жене Агриппы, которую тот бросил). Юлия столь свободно расточала свои чары, что отец ее был приятно удивлен, увидев, что ее дети похожи на Агриппу.

Поведение Юлии определенно ставило Августа в неловкое положение. Сам он, разумеется, крутил романы, но не столько из похоти, сколько из желания узнать в постельных разговорах секреты своих коллег. Он поддерживал консервативные политические и нравственные ценности, в том числе старый римский обычай почитать родителей, богов и отечество. Хотя сам он был не прочь приударить за женщинами и не имел больше собственных детей (его единственный ребенок в браке с Ливией родился мертвым), в 18 году до н. э. он принял закон, направленный на увеличение рождаемости и упорядочение семейной жизни, а также наказание за беспорядочные связи и супружескую неверность. Изменивших могли лишить имущества, депортировать или, в некоторых случаях, даже убить. Закон был направлен на самовлюбленных, распущенных и развратных представителей знати, чье поведение, как полагал Август, привело к уничтожению республики. Но от старых привычек так просто не избавиться, и эти реформы встретили такое сопротивление, что Август счел необходимым носить под тогой броню, чтобы обезопасить себя от возможных убийц.

Юлии-Клавдии

John Gilkes

От скандального поведения Юлии Август пришел в такую ярость, что, если верить Светонию, подумывал ее казнить. Однако во 2 году до н. э. он принял несколько более мягкие меры: изгнал ее из Рима на Вентотене – вулканический остров примерно в 80 километрах от Неаполя, – где ей запрещено было пить вино и находиться в мужском обществе, – жестокий удар по ее любви к вечеринкам.

К тому времени Тиберий отправился в добровольное изгнание на Родос – отчасти из отвращения к Юлии, но также чтобы дать дорогу одному из ее сыновей от Агриппы, Гаю или Луцию, чтобы кто-то из них стал наследником Августа. У судьбы на этот счет в запасе были другие планы: оба молодых человека рано умерли: Гай в 23 года – от ран, полученных, когда он подавлял восстание в Армении, а Луций – в 19 лет от болезни по пути в Испанию. Историк Тацит (возможно, несправедливо) видел в этом руку их мачехи Ливии, которая, по его утверждению, устранила их, чтобы наследником стал ее сын Тиберий.

Как бы там ни было, из возможных наследников Тиберий остался один. Когда он вернулся в Рим, в 4 году Август скрепя сердце усыновил его и принял как наследника. Отношения между отчимом и пасынком никогда не были близкими или теплыми, и в течение последующих нескольких лет ходили слухи том, что Август перебирает других кандидатов, в открытую говоря о достойных уважения качествах тех или иных союзников или дальних родственников. Этот сбор голосов в пользу кандидатов резко прекратился после череды тревожных знамений в 14 году: в статую Августа на Капитолии ударила молния, по небу пролетела кроваво-красная комета, а на крыше сената ухнула сова. Разумеется, вскоре после этого Август умер – в бывшем доме своего