«Пушечное мясо» войны Первой мировой. Пехота в бою - Семён Федосеев

С другой стороны, Петроградский арсенал в 1915 г. изготовил 50 200 штыков к австрийским винтовкам. В условиях постоянной нехватки штатного вооружения и частой утери штыков достаточно широко применялись эрзац-штыки. В частности — переделанные из штыка обр. 1870 г. (к винтовке «Бердан») с длиной клинка 420–455 мм. Штыки либо непосредственно приспосабливались для другой винтовки, либо отломанный клинок снабжали приспособлениями для крепления. И не только на «трехлинейку», но и на зарубежные винтовки («Арисака», «Манлихер»). Так, 24 февраля 1918 г. начальник Петроградского артиллерийского склада писал начальнику Окружного Артуправления ПВО: «Прошу о скорейшем открытии кредита в сумме 30 195 р. 30 коп. на переделку 4,2-лин. штыков Бердана на штыки к японским винтовкам». Были и штыки полностью кустарного или полукустарного изготовления — с игольчатым или с плоским клинком.

О прицелах

Одним из существенных изменений, внесенных в русское стрелковое оружие в ходе войны, было уменьшение дальности постоянного прицела. В упомянутой выше записке полковника В.Г. Федорова в Артком вначале 1915 г. говорилось: «В бою к винтовке предъявляются значительно меньшие требования, чем это можно было бы предполагать в мирное время… на те расстояния, на которые нарезан прицел, стрельба никогда не производится, а почти всегда ограничивается значительно меньшими дистанциями… Надо считать, что армии в настоящее время являются милиционными ввиду того, что подавляющее большинство нижних чинов проходит курс обучения всего 6–8 недель… большинство офицеров высказывается, что прицел в бою не переставляется и что благодаря настильности полета остроконечной пули результаты получаются хорошие, тем более что стрельба на дальние дистанции почти не производится». В приказе военного министра от 29 апреля 1916 г. говорится о переделке трехлинейных винтовок с постоянного прицела на 560 шагов на постоянный прицел на 200 шагов. На Ижевском заводе выпуск винтовок с такими прицелами, согласно рапорта временно исполнявшего должность начальника завода генерала Кудрявцева, начался с 17 августа 1916 г. V отдел Арткома разработал специальную инструкцию для опиловки постоянного прицела 3-лин. винтовки (драгунской и казачьей) для стрельбы на 200 шагов (прицел 2). Это изменение прямо было связано с изменениями в тактике боя. В позиционных условиях атакующий, дабы уменьшить свои потери, старался сблизиться с противником перед переходом в атаку на дальность 200–300 шагов. С той же целью уменьшения потерь обороняющийся начал переносить основную линию обороны на обратные скаты высот. То есть наступающий мог выпустить последний прицельный выстрел с дальности 200–300 шагов, и обороняющийся должен был развивать на этой дальности наиболее интенсивный огонь. В таких условиях, как показывал опыт, большинство стрелков ведет огонь с постоянным прицелом, не внося поправок. Так что уменьшение более чем вдвое дальности стрельбы на постоянном прицеле было весьма актуальной мерой.

С другой стороны, росло значение прицельного огня отборных стрелков на средних и больших дальностях. В России, где стрелковой подготовке уделяли немало внимания, еще в 1906 г. начались опыты по приспособлению «ружейных прицельных труб» на трехлинейную винтовку обр. 1891 г. Однако пользоваться приходилось германскими прицелами. Имевшиеся в России предприятия оптической промышленности (филиалы германских фирм Цейса и Герца в Риге, оптическое отделение Обуховского завода в Санкт-Петербурге, завод Российского общества оптического и механического производства при участии французской «Шнейдер-Крезо», фабрика «Фосс и Кº» в Варшаве) были слишком слабы и зависимы от ввоза оптического стекла из-за границы. Начало варки оптического стекла на новом производстве при Императорском фарфоровом заводе в 1915 г. не намного улучшило положение. 11 декабря 1914 г. ГАУ выдало Обуховскому заводу заказ всего на 200 прицелов системы Герца для стрелкового оружия. Исполнение затянулось на два года. Первые 20 прицелов передали для испытания на «ручном ружье-пулемете» генерал-майора В.Г. Федорова. Пожелание полевого генерал-инспектора артиллерии «выполнить приладку 50–100 прицелов к 3-линейным винтовкам» для проведения опытов стрельбы из них на фронте не было выполнено. Снайперской винтовки русская армия так и не получила (как равно и каких-либо приспособлений для снайперов в виде маскировочных средств и т.п.).

«Окопная война», когда противники практически неподвижно находятся друг напротив друга на дальности в несколько сотен или десятков метров, а каждый метр передовой позиции пристрелян вражескими стрелками, просто не могла не породить идеи «стрелять из-за закрытий» — поднять винтовку над бруствером и наводить с помощью перископического приспособления. Приспособлений делалось много — от импровизаций с использованием раздвоенных веток и пары обработанных осколков зеркала до устройств фабричного изготовления. Специалистам ГАУ и Главного военно-технического управления (ГВТУ) русского военного ведомства только в 1915–1916 гг. довелось рассматривать прицелы, предложенные Эльтом, Орловским, Василевым, Глионеком, Борисовым и другими в самой России, а также приборы голландского инженера Хендрикса, французский «Defileur». Рассмотрев «прибор Глионека», V отдел Арткома в Журнале № 207–1915 даже предложил «объявить войскам об означенном приборе».

ГВТУ на середину 1916 г. заказало 20 000 «ружейных перископов». Наиболее остроумный и простой вариант предложил полковник Русской армии Мордах. В январе 1915 г. на Ружейном полигоне испытали его «прибор-зеркало». Небольшое зеркало помещалось в поворотной оправе, которое крепилось на конце приклада винтовки. Способ стрельбы был, по сути, модификацией известного тирового аттракциона «стрельба назад»: солдат прислонялся спиной к передней стенке окопа, клал винтовку на бруствер, прицеливался через наклоненное зеркало, а спусковой крючок нажимал большим пальцем — особой прицельностью стрельба без упора приклада в плечо все равно не отличается. В Журнале отдела по оружейной части Арткома ГАУ от 13 января 1915 г. отмечалось, что прибор «дешев и дает возможность поражать неприятеля, не неся совершенно потерь, что представляет несомненно большие выгоды, особенно в настоящую войну, когда бои приняли более позиционный характер. Употребление того же прибора как перископа для обозрения поля из глубины окопов также принесет большую пользу». Не будем забывать, что штатные перископы были большой редкостью. Для ведения наблюдения из-за укрытия оправа с зеркалом могла крепиться на штык винтовки — зеркало на длинной штанге и сейчас используют для наблюдения в полицейских операциях. «Прибор-зеркало полковника Мордаха» заказывался в больших количествах московской фирме «Л.Ф. Пло».

Автоматические винтовки и приставные магазины

Как уже указывалось, с началом войны прервались работы по выработке образца автоматической винтовки. Однако в 1915 г. интерес к автоматическим винтовкам возрождается. С одной стороны, пехота требовала легкого автоматического оружия. Две автоматические винтовки Федорова направили для войсковых испытаний на фронт в 85-й Выборгский пехотный полк. С другой стороны, вновь активизировались слухи о германской автоматической винтовке Маузера. Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего писал 14 июля управляющему военным министерством Поливанову: «Необходимо возбудить вопрос о снабжении и нашей армии подобными же ружьями… Вопрос мог бы быть разрешен путем заказа этих ружей за границей, хотя бы в Америке». 14 ноября генерал Гермониус передал сообщение французского министра снабжения А. Тома о появлении германской автоматической винтовки на Западном фронте. Начальник ГАУ А.А. Маниковский, ссылаясь на мнение полковника Федорова, уверил 29 ноября Военное министерство, что «установить сколько-нибудь быстрое производство автоматических винтовок при современных условиях не представляется возможным». Тем не менее вопрос не был снят. В конце 1915 г. распоряжением начальника ГАУ были отозваны с фронта Федоров, Токарев и Рощепей, рассматривались проекты новых изобретателей (П.П. Максимовского, Н.А. Ясникова, Н.П. Драгослава-Надточинского, С. Ливенцова, М.Г. Калашникова и др.). Однако ни один из проектов не дал сколько-нибудь приемлемого образца. Интереснее оказалось другое направление, определенное и реализованное В.Г. Федоровым, о чем будет сказано ниже.

Зато едва был преодолен «патронный голод» и более-менее налажен уход за винтовками в войсках, военные вернулись к вопросу повышения скорострельности — этого требовал характер позиционных боев, когда стрельба открывалась на небольших дальностях и велась с большим напряжением. Многие, естественно, «заболели» идеей приставных магазинов. Их громоздкость не казалась помехой в условиях отражения атак на окопы.