Преступный выбор - Мерилин Паппано

Джо надеялся, что Лиз успела уже забыть о своем вопросе или, по крайней мере, из вежливости не будет настаивать на ответе. Он никогда ни с кем не говорил об этом — правда, не сказать чтобы у него было с кем побеседовать. Это была не та тема, которую Джо охотно бы поднял, общаясь с родителями. Даже легкое напоминание о Джоше — и его отец начинал плакать, а мамино поведение больше напоминало истерику — она начинала беспорядочно что-то убирать, чистить и даже внезапно бормотать отрывки молитв.

— Тысячи людей становятся жертвами преступлений каждый год, но они не собирают спешно вещи, не сбегают в безопасное место. Не рвут все связи с прошлым, не пытаются начать жизнь с чистого листа. Они не прячутся.

Девушка сделала несколько глотков из своего бокала, прежде чем пожать плечами и возразить:

— Джо, ты ведь не менял имя или внешность. Ты не заперся в четырех стенах, не перестал выходить на улицу. Не таскаешь всюду пистолет, не косишься на всех и каждого с подозрением. У тебя есть свое дело. Есть друзья, соседи, более того — ты находишь все новые занятия, принимаешь на себя другие обязательства. Гуляешь по ночам. Общаешься с незнакомцами. Значит, ты не прячешься.

— Но ведь я больше не в Чикаго.

— Даже если бы ты остался в Чикаго, то не стал бы ни храбрее, ни сильнее. Твоего брата хотели убить. Если учесть, что вы с ним на одно лицо, единственное умное решение в подобной ситуации — убраться подальше хотя бы до тех пор, пока эти люди не окажутся в тюрьме.

— Кажется, Джош не рвется помочь правосудию свершиться, да? — В его голосе отчетливо прозвучала горечь.

Бог знает, он чувствовал сильную обиду по отношению к Джошу, но при этом должен был остаться честным. Если для него, Джо, решение сбежать было правильным и адекватным, то, возможно, у брата были даже более веские причины сделать то же самое — в конце концов, именно его Мальрони так настойчиво стремились убрать.

Карми принесла его гамбургер и картошку, одарила Лиз долгим, неприязненным взглядом и ушла. Собака немедленно оказалась рядом с хозяином, пожирая глазами еду.

— Возможно, он еще всех удивит, — произнесла девушка, когда Джо протянул собаке отщипнутый кусочек булочки, пропитанной мясным жиром. — Возможно, в нем заговорит совесть, и ее глас заставит Джоша выступить в суде.

— Ты принимаешь Джоша за кого-то другого. У него нет совести.

— Есть. Просто он редко к ней прислушивается. — Лиз отпила еще немного, а потом выловила вишенку. — А ты планируешь вернуться в Чикаго после суда?

Ответить было бы легко. Джо часто думал об этом и принял решение еще до того, как устроился в Коппер-Лейк. Но, глядя, как девушка запрокидывает голову, подносит вишню за черенок к пухлым губам, открывает рот и смыкает белоснежные зубки на ягоде, а затем с тихим стоном удовольствия жует, он почувствовал, как все здравые мысли вылетают из головы. Разум стал девственно чистым, в легких не хватало воздуха, кожа вспыхнула жаром, возбуждение пульсом отозвалось в ушах и охватило все тело. Капельки пота выступили на лбу. Джо протянул непослушную руку к бокалу с пивом и одним глотком наполовину осушил его.

— Что, это такой сложный вопрос?

Вопрос? Какой вопрос? Ах да, Чикаго…

— Нет. Покупая магазин, я принял решение, что, если мне здесь понравится, останусь.

— И тебе здесь понравилось.

— Именно. — И с каждым днем нравится здесь все больше и больше… — Тут совершенно другая жизнь.

— Более спокойная, — кивнув, согласилась Лиз.

— Более размеренная.

— Ты много работаешь.

— И что? В Чикаго я работал по восемьдесят часов в неделю, здесь же я сам себе хозяин и начальник. Это я принимаю все решения. — Он взял гамбургер, откусил, прожевал и продолжил: — В той компании, занимавшейся инвестициями, я не помнил имен большинства людей, с которыми работал. Я разговаривал с родителями почти каждый день, но очень редко видел их. Свидания и секс тоже были только по расписанию. Главной целью и средоточием всего была карьера.

— А здесь ты можешь сосредоточиться на том, чтобы жить полной жизнью. Качество против количества. Тебе больше не нужно встречаться с кем-то по расписанию и выкраивать время для секса. — Девушка замолчала, притягивая к себе собаку за поводок. Та проявила неожиданный интерес к выбравшимся из машины молодым людям. — Так почему ты этим не занимаешься?

Джо почувствовал, что не может говорить, так как в горле пересохло, и потянулся за бокалом. Его голос был хриплым, когда мужчина ответил:

— В смысле, сексом?

— Я хотела спросить, встречаешься ли ты с кем-нибудь. Впрочем, твоя трактовка тоже интересна. Скажи, а этим ты занимаешься?

Если бы на Джо сейчас был галстук, то мужчина задохнулся бы на месте.

— А вот это не твое дело.

— Миссис Виндхем полагает, что ты отправляешься к своей подружке, когда одалживаешь ее машину и выбираешься из города.

— Мне казалось, она считает меня геем.

Лиз покачала головой, и кудри пружинисто взметнулись вокруг ее головы.

— Такая возможность просто приходила ей в голову, и она, должно быть, готова проявить чудеса толерантности и принять этот факт, если бы он оказался правдой. Но старушка предпочитает считать, что у тебя есть женщина где-то в другом городе. Это правда?

Джо доел гамбургер и собрал остывшую картошку в жирную обертку.

— Заключим сделку, Лиз. Я расскажу тебе все о своей личной жизни — сразу после того, как ты объяснишь мне, почему гоняешься за Джошем.

Ему показалось, что на мгновение у девушки появилось искушение согласиться, словно эта информация была вполне равноценной заменой ее секретам. Но затем Лиз покачала головой, а на ее губах появилась кривая ухмылка.

— Видишь ли, здесь есть небольшая проблема, — произнесла она, повторив его недавние слова. — Мне плевать на твою личную жизнь.

Последние два года она его тоже не слишком заботила. Просто поразительно, как время все меняет.

Или появление одного человека.

Глава 5

Утро пятницы выдалось солнечным и ярким, но к полудню небо потемнело. Поднялся ветер, принеся с собой тихо шелестящий дождь и прохладу — именно то, что было нужно недавно посаженным миссис Виндхем цветам. Лично Лиз предпочла бы хороший ливень. Тогда можно было бы сбросить туфли, выскочить на улицу, стать босиком на лужайку и наслаждаться ощущением холодных струй на коже, смывающих нервозность и вожделение, которые готовились к тому, чтобы перерасти во что-то большее.

Важное.

Настоящее.

Что-то, в чем она не нуждалась, чего не хотела и никогда не сможет получить.