Полдень, XXI век (ноябрь 2010) - Коллектив авторов

– Ты бы знала, как это здорово, – неожиданно возбужденно сказал Сережа. Легонько сжал Иннино плечо. – Так чуять запахи. И вкус. Тысячи новых оттенков. Как будто ты видел мир черно-белым, как в старинных фильмах, а потом вдруг прозрел. Это так красиво. Так восхитительно вкусно. Как свежеиспеченный яблочный пирог по сравнению с засохшей коркой хлеба. Понимаешь?

– Наверное, – осторожно ответила Инна. Когти впивались в ее плечо, но она еще надеялась на возвращение руки.

– И бежать. Так здорово – бежать. Ветер и небо. И кажется, что твои ноги вертят землю, а потом она начинает вертеться под тобой сама. И понимаешь, что в этом смысл и другого не надо...

– Мама напишет мне разрешение на досрочную инициацию, – неожиданно для самой себя сказала Инна.

– Здорово! – Когти еще сильнее впились ей в плечо. Посмотреть на Сережино лицо Инна уже не решалась. – Здорово! У тебя все получится. Это просто. И мы сможем по-настоящему быть вместе.

– А разве мы не...

– Все эти слухи о наследственности – брехня. Ты сможешь стать кем захочешь. Тем более, у твоих родителей смешанный брак. Это облегчает возможность свободного выбора.

– Мой папа был человеком, – сказала Инна. – Генрих – просто отчим.

– Да?

– Разве ты забыл?

– Неважно. Не очень важно. Полно случаев, когда люди в инициации уходили за любимыми, а не родителями.

«А ты? Почему ты тогда не подождал меня?» – хотела спросить Инна, но не успела.

На соседней улице раздался короткий вой – трепещущий хрипловатый призыв. Инна дрогнула. Мурашки покатились по позвоночнику. И почувствовала, как задрожала, тяжелея, уже совсем не рука, а лапа на ее плече.

– Извини, – хрипло сказал Сережа. – Я сейчас. Я вернусь. Подожди меня.

Инна выждала минуту, прежде чем обернуться. Улица за ее спиной была пуста.

Через несколько мгновений вой повторился и второй голос, более низкий и нетерпеливый, ответил ему. Голос, рожденный уже нечеловеческой глоткой.

Начиналось время оборотней, когда неинициированным людям запрещалось находиться на улицах.

Инна испугалась. Она никогда не оказывалась в это время так далеко от дома.

Он вернется. Он обещал...

Инна опасливо оглядела пустынную гулкую улицу, заметила приоткрытую дверь кондитерской, до которой они с Сережей так и не дошли, и нырнула туда.

Наверное, яблочный пирог был прекрасен, но Инна сейчас не различала вкуса. Она рассеянно ковыряла ложечкой остывшие яблоки, щедро посыпанные корицей. Первый глоток кофе показался слишком горьким, второй – водянистым.

– Извините, мы закрываемся, – круглолицая официантка склонилась к Инне. Между кружевных оборок чепчика нетерпеливо подергивались треугольные кошачьи ушки. Официантке хотелось на волю – рабочий день закончился, начиналось ее время.

– Конечно, простите, – смутилась Инна.

Стеклянная дверь со щелчком захлопнулась за Инной, быстрая серая лапка припечатала изнутри табличку «Закрыто».

Улица по-прежнему была пуста, но тишина теперь наполнилась эхом шагов, невнятных голосов, похожих больше на рычание и тявканье...

Инна торопливо зашагала по направлению к дому. Пронзительная трель телефона заставила ее вздрогнуть, она даже не сразу поняла, что звенит в ее сумочке.

– Инна! – мамин голос дрожал от волнения и гнева, то приближаясь, то удаляясь – в противофазе с уличными звериными голосами. – Где ты, Инна?

– Мам, привет, я...

– Ты на улице?

– Да, я...

– Ты с ума сошла?! Где, где – на какой улице?

– Сейчас, – Инна огляделась, щурясь в сумерках. – Вот, улица Красных гиен.

– Ты совсем с ума сошла! Инна, слушай меня – немедленно лови такси и домой! Поняла? Ты поняла?!

– Да, мам, сейчас.

Инна ускорила шаг. Ей передалась мамина тревога.

Она шла так быстро, как могла, жадно глотая холодный вечерний воздух. Хотелось побежать, но Инна знала, что этого делать точно нельзя. И бояться – нельзя. Они чуют страх.

Эхо гулко перекатывало звук шагов, было не разобрать – вплетаются ли в него другие звуки, или нет... В подворотнях мелькали серые сгорбленные тени. Когда одна из них метнулась наперерез, Инна отпрянула в сторону – и тогда услышала мягкий топот шагов за своей спиной и цоканье когтей по асфальту и увидела, что позади крадется несколько таких же гибких и бесцветных теней.

Инна закричала и бросилась бежать, не разбирая дороги.

***

Она бежала, задыхаясь и не чувствуя ног, как будто кто-то другой быстро колотил ее подошвами об асфальт. В глазах метались алые пятна.

Позади раздался низкий вибрирующий вой. Захотелось упасть лицом вниз, зажать ладонями уши – все равно, что будет дальше, только бы не слышать этого жуткого воя...

А потом когтистая лапа сгребла Инну за шиворот, как беспомощного котенка, и поволокла в черный зев подворотни. Инна отчаянно забилась и заорала из последних сил. Если чудовище сможет затащить ее вовнутрь – шансов не будет.

– Тише, дура, – рявкнули ей в ухо.

Уже собираясь вцепиться зубами во вторую лапу, зажавшую рот, Инна вдруг поняла, что это не лапы, а руки. Инна всхлипнула и обмякла, повиснув в этих чудесных, сильных, человеческих руках.

– Еще чего, – неприветливо буркнул спаситель. – Сама давай иди.

Поставил ее на ноги, поддержал, потом потянул за собой.

– Давай, давай, быстрее. Они твой след уже взяли, поняла? Шевелись!

Хлопнула дверь парадной, метнулась под ноги черная лестница с невидимыми ступенями.

– Ой, дура, – охнул спаситель, ловко подхватывая Инну, когда та споткнулась и чуть не упала.

На последнем этаже он толкнул девушку на пол, в угол под железной чердачной лестницей. Тяжело дыша, уселся рядом. Прошипел зло:

– Что тебя сюда понесло ночью?

– Я ждала… Сначала в кафе, потом… Он сказал, что вернется.

– Кто – он? Оборотень? – насмешливо фыркнул спаситель. – Завел и бросил?

– Нет! – возмутилась Инна. – Мой парень. Он никогда раньше...

– Цыть. Не ори. Все как всегда, – вздохнул собеседник. – Ты откуда, с луны?

– Я никогда раньше не оставалась на улице поздно. Моя мама... Я не знала, что здесь – так...

– Самый ихний квартал. Ловят дурачков и дур, заводят сюда вечерком погулять, а потом...

– Он бы никогда...

– Цыть! Еще раз заорешь – уйду, и дожидайся их тут сама.

– А они придут? – испуганно прошептала Инна.

– А то. Подъезд-то не закрывается. Сейчас все разнюхают и придут. У них самое то развлечение – охота стаей.

– А мы?

– Попробуем уйти через крыши. Если кошек не будет.

– А если попробовать... ну, позвонить в двери... в квартиры... Если тут есть люди, то...

– То что? Я говорю – самый ихний квартал. А кто есть из людей – не откроют. Ты бы открыла, если бы тебе оборотни по ночам в дверь трезвонили?