Несознательный - Василий Каталкин

тогда понятно по какой причине столь уважаемый человек отбывает свой срок, из истории известно, что многие научные деятели имели свой взгляд на теорию мирового революционного движения. И эти взгляды не то, чтобы противоречили официальной доктрине коммунистической партии, но кое какой диссонанс в стройную теорию вносили. Конечно же, никакой опасности научные работники из себя не представляли, ибо у интеллигенции слова всегда расходились с делом, но посадить тех, кто не может держать язык за зубами, на всякий случай надо.

- А чем конкретно занимались, надеюсь, не чем-то секретным? – Без всякой задней мысли спрашиваю я.

- Как сказать, - пожимает плечами Меерович, - у нас сейчас все секретно. Радиолампами занимались, надо было найти способ увеличить срок их службы.

- Тоже мне, бином Ньютона, - хмыкнул я и тут же прикусил язык.

А ведь срок службы радиоламп это действительно проблема в Советском Союзе, мало того, что брака очень много при производстве ламп, но и сами лампы имеют очень малый срок службы. По этой причине любой ремонт радиопередающего устройства начинался с замены радиоламп, и каждая уважающая себя мастерская пыталась создать как можно больший запас, что приводило к острому дефициту электронных приборов. Да и я-то хорош, за всеми этими делами чуть было не забыл про проблемы связи. Суть этой проблемы в том, что в СССР в конце тридцатых годов катастрофически не хватало компактных радиостанций, поэтому если бомбардировщики еще хоть как-то обеспечивались радиосвязью, то с истребителями решать проблему никто не торопился. Так-то начальник Управления связи генерал-майор Николай Иванович Гапич постоянно бил тревогу по этому поводу и даже за семь месяцев до начала войны подготовил Доклад «О состоянии службы связи Красной Армии», в котором указывал на неудовлетворительное снабжение войск средствами связи. Но на это никто не обращал внимания, так как Народный комиссариат электропромышленности (НКЭП) не был в составе оборонных наркоматов, а значит, его потребности в снабжении удовлетворялись во вторую очередь.

А самое неприятное заключается в том, что предприятие, которое было занято производством радиоламп в СССР, это ленинградская "Светлана" с началом войны прекратила выпуск радиоламп вообще и перешла на производство боеприпасов. Таким образом, следовало в первую очередь обратить внимание на разработку и производство радиоламп в СССР, хотя во время войны появится возможность закупать радиолампы у американцев, но кто сказал, что мы не можем создать что-либо лучше. Далее следовало обратить внимание на конденсаторы, то, что выпускается сегодня для применения в аппаратуре непригодно, в первую очередь это касается бумажных конденсаторов. Нужно отрабатывать технологию изготовления этих изделий из слюды, тем более что в Ленинграде уже производится что-то подобное, но пока широкого применение не получило. А ведь именно в Иркутске сейчас работает слюдяная фабрика, то есть все нужное под рукой. Что касается прочих элементов аппаратуры, то это совсем не проблема, небольшая мастерская разрешит ее.

НО. Вот именно, «но», в СССР ничего нельзя сделать инициативно. Например: производство радиоламп сразу попадет под пристальное внимание НКЭП, и там не разрешат выпускать «свою» оригинальную радиолампу, а потребуют организовать выпуск того, что им нужно в настоящий момент, ибо производственный план ВСЕГДА находится под угрозой. Конденсаторы тоже приберут к рукам, как только станут известны их характеристики. Вот и попробуй что-то сделать.

И все же, стоит мне светить будущими знаниями, которые можно получить от вычислителя? В эти времена отношения к грамотным инженерам чисто потребительское, если вдруг возникала потребность, то никого не уговаривали, поступали просто, арестовывали по надуманному обвинению и запихивали в шарашку. И попробуй возмутиться, тогда без разговоров поедешь лес валить в окрестностях Оймякона (один из полюсов холода). Может лучше промолчать, пусть оно идет своим чередом, как раньше? Нет, не получится, тут есть проблема, если есть возможность помочь хорошему человеку, то почему бы не сделать это? А если не сделаешь, то потом будешь переживать, или как говорили в моем времени «минус один в карму». Ладно, была не была, все равно никто этому еврею не поверит, если он покажет на того, от кого получил знания.

- Хм, молодой человек, а вы вообще имеете представление, о чем идет речь? – Обиделся Мрак Иосифович. – Ведь радиолампы это не то, что вы видите в абажуре.

- Разве? Неужели сделать ее намного сложнее? – Ерничаю в ответ.

Но Меерович не понял моего веселья и принял всё за чистую монету, по крайней мере, в его глазах я увидел всю глубину своего падения.

- Хорошо, хорошо, - поднимаю я руки, признавая поражение, - а вы можете сказать, что осветительные лампы достигли предела своего совершенствования?

- Насколько мне известно, начиная с 1906 года, когда Ладыгин предложил использовать в качестве нити накаливания вольфрам, никаких качественных изменений в лампах не произошло. Но я не отрицаю, что когда-нибудь эти лампы будут усовершенствованы еще.

- Но вы же наверняка занимались исследованием люминофоров?

- Да.

- Тогда предлагаю заняться изготовлением ламп для завода на основе свечения люминофоров. – Кидаю завлекательную идею для Мееровича.

- Хм, - задумывается тот, - не скажу, что это нечто новое, такие попытки уже делались, но все же лампы накаливания все равно намного дешевле.

- Но не в условиях моторостроительного завода, – возражаю я, - вы, наверное, знаете, что лампы освещения жуткий дефицит? Доходит до того, что распределением их занимаются наркоматы. Если у моторостроительного завода появится собственная мастерская, которая решит проблемы освещения, то это будет серьезная заявка на ваше освобождение.

- Как освободят, так и посадят, - хмыкнул Мрак Иосифович.

- Не факт, у меня есть еще кое-что, что сразу после освобождения переведет вас в совершенно иной статус, - продолжаю рассыпать приманки.

- Не слишком ли вы молоды, чтобы давать такие обещания? – Улыбается заключенный.

- А все же, не хотите попробовать, товарищ исследователь? С меня теория, и технология, с вас реализация.

- Мало ли чего я хочу, - пожал плечами Меерович, - решаю не я, а начальник лагеря.

- Мне важно иметь ваше согласие, остальное будет на моей совести. Освобождения мы конечно не добьёмся, но свою шарашку вы получите.

- Считайте, что мое согласие у вас есть. – Отмахнулся бывший научный работник, и взялся за тележку, на которой были загружены наши дроссели и конденсаторы. – Пойду, надо проконтролировать, как это все будут монтировать, а то молодежь сегодня пошла такая изобретательная.

Ну а я метнулся к Хрунову.

- И что, думаешь, у вас все получится?