Сирень - Б. Б. Рейд

об этом сейчас, когда пути назад нет. Из этого может выйти что-то хорошее для тебя, так что используй шанс по максимуму, пока можешь.

Она с отвращением уставилась на меня, прежде чем взвизгнуть:

— Это должно мотивировать?

Лорен и Рик фыркнули в ответ.

— Решай сама. Главное перестань тратить мое время впустую, — подойдя к одному из ящиков, которые мы сложили в гостиной, я схватил один из микрофонов, привезенных мной из Портленда. Лорен и Рик, которые всегда были со мной заодно, несмотря на нашу непростую дружбу, уже были на месте — Рик за своими барабанами, а Лорен подключился и взялся за бас-гитару.

— На этот раз вместе. О, и Фаун?

— Да, Хьюстон? — она саркастически захлопала своими длинными ресницами. Когда она улыбнулась, я остановился, на мгновение потерявшись в этом моменте.

— Ни на секунду не думай, что я не слежу за тобой.

Несколько часов спустя мы втроем стояли на кухне в тихом раздумье, наблюдая, как солнце садится над Лос-Анджелесом. Я позволил Брэкстон уйти сегодня пораньше, так как она заявила, что ей сегодня вечером нужно работать. Я не был в восторге от того, что приходилось разделять ее время, поэтому в тот момент, когда я буду уверен, что она справится с тем, чтобы стать одной из нас, она уволится с этой работы, хочет она того или нет.

— В последний раз она сыграла так, словно сама ее написала, — объявил Лорен. — Так, может быть, нам пора перестать выделять ее и перейти к делу?

— Я не выделяю ее. Если хоть кто-то из нас звучит плохо, то все мы звучим плохо. Мы будем продолжать в том же духе до тех пор, пока я не смогу доверять ее решениям.

Частью работы гитаристки было быть спонтанной и оригинальной, что позволяло ей импровизировать, когда ей это было нужно, и поддерживать ритм. Все звучание и направление «Связанных» будут зависеть от ее способностей и стиля, что означало, что следующая эра нашего наследия теперь принадлежит Брэкстон ебанной Фаун. Она еще этого просто не поняла.

— Хватит нести херню, — рявкнул Лорен, нахмурившись. — Признай, она хороша. Ты просто мудак. Видели, как быстро она уловила «Содранную заживо кожу»? — он ни к кому конкретно не обращался.

Джерико был занят прокруткой ленты в телефоне, и я притворился, что не заметил «Инстаграм» Брэкстон на его экране несколько мгновений назад. У нее были бесконечные сексапильные фоточки, заставлявшие меня чувствовать себя ребенком в кондитерской, когда я пролистывал их прошлой ночью.

— Кэлвин так и не смог ей овладеть, а ведь он играл с нами годами, — Лорен мгновение смотрел на меня, прежде чем ухмыльнулся так широко, что я подумал, его лицо расколется пополам. — Должно быть, ты стал чертовски твердым, смотря, как она осваивает оригинал «Хьюстона Морроу».

— Не особо.

— Лжец.

— Есть ли причина, по которой ты думаешь, что меня волнует, веришь ли ты мне?

— Потому что сейчас я говорю вам обоим, прежде чем у вас появятся какие-либо идеи, — начал Лорен. В его глазах была месть, когда он взглянул на Рика, который этого не заметил, потому что его взгляд все еще был прикован к телефону и фотографии Брэкстон в зеленом бикини. Когда Лорен встретился со мной взглядом, задержав его слишком долго, в моей груди поднялось рычание от очевидного вызова. — Чур моя.

Звук телефона Рика, упавшего на стойку, отвлек наше внимание друг от друга: — Что значит «чур моя»? Ты не можешь просто так ее застолбить.

— В этом буквально и состоит вся цель «чур», — сухо парировал Лорен.

— Откуда ты знаешь, что она вообще захочет тебя? Ты ведешь себя как мудила по отношению к ней.

— Это называется флирт, Форрест Гамп. Не все из нас краснеют, улыбаются и спрашивают девушку, как она себя чувствует, как это делаешь ты. Вот почему ты не так часто трахаешься.

— В жизни есть нечто большее, чем просто секс.

Запрокинув голову, Лорен издал звук, похожий на нечто среднее между ревом гиены и осла:

— Ты говоришь как гребаная девственница.

— Ну, очевидно, что это не так.

— Ох, я знаю. Я слишком много раз видел, как твоя бледная задница отправлялась в Город Потрахульск, чтобы так думать.

Румянец расцвел на щеках Рика, прежде чем он встал со стула, как будто был готов повалиться на землю вместе с Лореном:

— Ты не можешь просто взять и объявить «чур», Ло.

— А почему бы и нет? — спросил Лорен, хотя его, казалось, не слишком волновал ответ или то, что Рик, казалось, ожидал всего одно неверное слово, прежде чем врезать его кулаком.

— Потому что она наша гитаристка, — ответил я за него. — Никто к ней не прикоснется. Это было бы непрофессионально.

— Говорит мудак, который всего два часа назад занимался с ней петтингом у стены.

— Этого не было.

— Но ты этого хотел. Я предъявил на нее права, и теперь вдруг мораль стала иметь значение? Кого, по-твоему, ты пытаешься наебать, Морроу?

Я вскочил со своего места и схватил Лорена за горло, когда табурет ударился о землю.

— Не нравится? — спросил я после того, как ударил его о стену и прижал к ней. — Так сделай же что-нибудь с этим.

Я едва успел произнести последнее слово, как Лорен оттолкнул меня от себя. Я немедленно приготовился к тому, что он набросится. Прошло несколько недель с тех пор, как мы разгромили целую комнату, и у меня текли слюнки от возможности увидеть, как он истекает кровью. Лейбл, без сомнения, предъявил бы нам обвинение за разгром еще одной арендованой квартиры.

Это стоит того.

— Не могли бы вы, пожалуйста, устроить свою потасовку попозже? Я голоден, — объявил Рик в жалкой попытке разрядить обстановку. Мой взгляд все еще был прикован к Лорену, когда Рик спросил: — Как называется тот ресторан, где Брэкстон говорила работает?

Это привлекло наше внимание.

ОДИННАДЦАТЬ

Для начала — «чур»?

Неужели это то, до чего довело меня мое влечение к Брэкстон? Я стал ебанным двенадцатилетним подростком? Я знал, зачем я это сказал — чтобы поиграть на нервах своих друзей. Как только это прозвучало, я понял, что не шутил. Я хотел трахнуть Брэкстон, но был слишком жаден, чтобы делиться. Трахать одних и тех же девушек раньше меня никогда не волновало, но в основном потому, что они были групи и не задержались бы на долго.

Сейчас было по-другому. Она была другой.

Сейчас блядь заплачу.

Я не испытывал такой жажды урвать кусок