Шанс на независимость - Василий Головачев

После этого Рад повернулся к поднявшемуся Роману, подал сухую крепкую руку:

— Всего хорошего.

Вышел. Дверь закрылась совершенно бесшумно. В гостиную заглянула Юна, посмотрела на мужчин и снова скрылась.

— Я ему не понравился, — с огорчением заметил Роман.

— Не думаю, — возразил Олег Харитонович.

— Он ведь главный, да?

— Скажем так: Первый.

— Сколько ему лет?

— Неужто сам не определил? Он ещё не старый, моложе меня. Хотя это не главное.

— Он заговорил о поисках баз…

— Да, существует такая программа. Тебе в ней определена ведущая роль. Не откажешься?

— Я же вас подвёл.

— По большому счёту это мы тебя подвели, не смогли уберечь жену. Хотя, по замыслу Радагоста, ты должен был выплыть сам.

— Радагоста?

— Это был он. В общем, ты справился, но если не научишься контролировать эмоции…

— Я понял! — Роман почувствовал облегчение. — Обещаю рассчитывать заранее каждый свой шаг.

— Учти, тебя будут ждать везде, да и Гловитц пустил по следу своих киллеров, так что лёгкой жизни не жди. И ещё: тебе придётся отправить жену в безопасное место, за ней присмотрят мои личные порученцы. Здесь она быть не должна.

В гостиную ворвалась Юна:

— Ни за что! Я всё слышала! Никуда не поеду! И не думайте!

Роман подошёл к ней, положил руки на плечи, заглянул в глаза, полные мольбы и решимости. Потом повернул голову к Олегу Харитоновичу:

— Она останется.

Юна прижалась к нему, спрятала лицо на груди.

Олег Харитонович встал, подошёл к ним, оглядел внимательно, покачал головой:

— Известное дело: муж и жена — одна сатана. До вечера, судари и сударыни.

Исчез в прихожей.

Юна отодвинулась, глядя на мужа виновато и требовательно одновременно, взяла его руки в свои, холодные от волнения как ледышки.

— Ты вправду не оставишь меня одну?

Роман отрицательно мотнул головой, вспоминая запомнившиеся ещё со школы строки:

Рука с рукой — по-детски мило —Они у крайнего окнаСтоят посередине мира —Он и она,Муж и жена…[2]

2

Владыка пребывал в бешенстве после бегства русского экзора из Брюсселя и особенно — после провала киллер-команды Гловитца в Нижнем Новгороде, но всё же дал согласие на вояж начальника контрразведки в Россию — «для корректировки деятельности официальной бригады Ассоциации», и вице-президент бельгийского бюро Интерпола отправился в Москву, пребывая в не меньшей ярости, чем сам Лейборист. А поскольку появляться в Москве без дипломатического прикрытия стало небезопасно, Гловитц решил отправиться в столицу России не через систему телепортации, а как «представитель Европарламента по связям с религиозными общинами», то есть на самолёте.

Третьего ноября его встретили в аэропорту Шереметьево (терминал С) сотрудники бельгийского посольства, среди которых находились и агенты АПГ, служащие российскому Поводырю. Конечно, он сменил внешность, приняв облик старого благообразного священника, но об этом знали только агенты Ассоциации.

«Священника» усадили в белый лимузин и провезли по городу, который он ненавидел всей — не душой, поскольку души у этого рептилоида никогда не было — эмоциональной сферой. Но пришлось терпеть. Сотрудники русского дипкорпуса не поняли бы «бельгийского священника», отказавшегося полюбоваться достопримечательностями Москвы.

Поселили его в Президент-отеле на Большой Якиманке, из окон которого был виден Кремль.

Пообедав, Гловитц начал осуществлять свой план, базирующийся на сборе информации о деятельности русского Союза независимых экстрасенсов — АНЭР. Уже было известно, что глава АНЭР работает на группировку «Триэн», а это означало, что он наверняка знает, где в настоящий момент находится русский экзор Волков и чем занимается. Надо было наладить эшелонированное наблюдение за сотрудниками АНЭР и за самим президентом, выяснить местонахождение Волкова и нанести неожиданный удар из космоса — лазерный или электромагнитный, использовав одно из соответствующих устройств с лунных баз, чтобы от ненавистного русского не осталось и следа.

В эту часть плана Гловитц Владыку не посвятил, понимая, что разрешения на столь агрессивную акцию не получит. Поводыри не были склонны форсировать события, хотя войны в личных целях развязывали не задумываясь. В настоящее время почти все государства осуществляли мониторинг космического пространства и могли принять появление неизвестного космического аппарата вблизи земной поверхности за попытку осуществления террористического акта. Тем более — после гибели на Луне китайского корабля. В средствах массовой информации России нередко, вопреки усилиям политтехнологов АПГ, появлялись статьи (скорее всего инспирируемые экспертами «Триэн») о намеренном уничтожении китайской экспедиции «окопавшимися» на Луне пришельцами. Что являлось истинной правдой.

И всё же Гловитц надеялся, что сможет добиться результата, а посланный им модуль с оружием никто не заметит. А если и заметит, примет за один из искусственных спутников тех же китайцев.

Таким образом роскошный гостиничный номер Гловитца превратился на какое-то время в резиденцию для встреч с агентурой и центр связи со всеми помощниками Ассоциации в Москве и за её пределами.

Встретился Гловитц и с министром МВД России Есенберлиным, подавшим рапорт об отставке «в связи с необходимостью лечения».

— С ума сошли, милейший Жужжу-наср? — зловеще поинтересовался «бельгийский священник» у гостя, не повышая голоса. — А кто будет расхлёбывать кашу, заваренную вами? Пушкин?

— Какой Пушкин? — насторожился министр; разговор состоялся в спальне Гловитца, заэкранированной спецаппаратурой от подслушивания и подглядывания.

Гловитц растянул узкие губы на всю ширину лица.

— Русскую классику вы не читали, милейший. А зря, там много полезного. Продолжайте работать, господин министр! Заберите заявление об уходе немедленно.

— Они знают, кто я.

— Во-первых, знают только господа из «Триэн». Вздумай они сообщить о своих подозрениях высшим руководителям, премьеру или президенту, их тут же упекут в сумасшедший дом. Во-вторых, начатую работу придётся доделывать вам. Не справитесь — пеняйте на себя! Вы знаете, что случается с теми, кто допускает глобальные ошибки.

— Вы мне угрожаете? — надменно спросил Есенберлин.

— Предупреждаю. Я уполномочен решить проблему с русским экзором любыми средствами, и я это сделаю, с вами или без вас. Задача даже шире — покончить с системой русского сопротивления! А ради этого я не пожалею никого! Масштаб понятен?

— «Триэн» ничего особенного собой не представляет, — с презрением проговорил Есенберлин. — Мы сконцентрировали усилия по ликвидации системы давно, и если бы не конфуз с местным «Викиликсом»…

— Прекрасно, вот и задействуйте все свои кадры, бросьте на решение проблемы местный полицейский контингент. В России он достаточно профессионален, хотя и коррумпирован благодаря вам. Мне необходимо знать местонахождение русского экзора, связанного с руководством АНЭР. Это первое. Второе: мне нужно знать местонахождение командного пункта «Триэн». Пора его ликвидировать физически. Нужны два точечных удара, и мы вздохнём свободно.

— Война не рекомендована Высшим Каганатом…

— Речь идёт не о войне. Первым ударом мы обезглавим «Триэн», вторым уничтожим обнаглевшего экзора Волкова, слишком близко подобравшегося к нашим секретам. Кстати, почему ваши агенты не смогли помешать ему выйти в Нижнем Новгороде?

— Саплев оказался…

— Кто это ещё?

— Мой эмиссар, доброволец, очень хороший кадр.

— Он провалил задание! Убрать!

— Он мне может ещё пригодиться.

— Убрать, я сказал! Вам некем его заменить? Я дам кандидатуру.

Лицо Есенберлина потемнело, глаза метнули молнии.

— Не слишком расходитесь, драгоценный Свисс-иллеш! Здесь моя епархия, я отвечаю за проведение политики Ассоциации!

— И ответите, — холодно произнёс Гловитц, — головой! Прецеденты уже были. А если вы рассчитываете на своих высоких покровителей из Центра, то напрасно. Там сейчас не до вас. Предвыборная кампания, сбросы компромата, драки в Парламенте.

Есенберлин хотел сказать, что и на контрразведчиков существует компромат-досье, но промолчал. Он знал, что у Свисс-иллеша в Галактическом Каганате не просто покровители, а родственники, которых стоило побаиваться больше, чем его самого.

— Я понял.

— Тогда идите и включайте свою полицейскую машину слежки на всю мощь. Информация о президенте АНЭР и русском экзоре должна быть у меня не позднее чем через двое суток.

Есенберлин молча удалился, проглотив оскорбительный тон главного киллера Ассоциации.