Вратарь - Олег Макаров

А он, обнаружив рядом молодого вратаря, тут же взял меня под свою опеку. Я с глубоким вниманием и благодарностью стал выслушивать его советы.

Он вообще был мне очень симпатичен. Не слишком высокий, с сильными плечами и какойто легкой крадущейся походкой, Хомич походил на человека, готового в любой миг рвануться вперед. Небольшие, глубоко посаженные глаза умели смотреть пристально, и, казалось, от них ничто не может укрыться. Даже руки, неизменно чуть согнутые в локтях, всегда были готовы к рывку вперед и как бы подчеркивали главное достоинство Хомича – постоянную собранность.

Теперь он торопился. В нашем распоряжении было мало времени. Алексей Петрович старался поскорей передать мне все, что считал важным. Многие из его советов я запомнил навсегда, и, мне кажется, они могут пригодиться другим вратарям. Вот коротко их суть.

Тренировка! Все ли относятся к ней так, как она того требует? Увы, нет. Вратарь становится в ворота охотно, он любит мяч, и ему, безусловно, приятно вступить с ним в борьбу. Но он, особенно если опыт еще не подсказал, как важно пользоваться каждой минутой тренировки для самообогащения мастерством никак не может отделаться от мысли, что это все-таки тренировка. Ну, пропустит мяч, ну, двадцать мячей пропустит – какая в том беда!

Не играет такой вратарь – играется. Захотелось ему – берет труднейший мяч, не захотелось, – отбивает как-нибудь.

Как ему доказать, что это ошибка, что он сам себя разрушает? Да, да, именно разрушает! Не удивляйтесь такому определению. Вратарь —:это соединение многих положительных качеств. Отними у него одно-два, и вратарское искусство рассыплется прахом. Небрежно отбить мяч, который следовало бы попытаться взять намертво – это значит сделать себе скидку на что-то, это самовольно данное себе разрешение передохнуть.

Если так поступать постоянно, можно привыкнуть к мысли, что то или иное упущение предопределено какими-то обстоятельствами.

О, человек хитрое существо! При желании он всегда найдет себе оправдание. Это хорошо, когда человек оправдывает положительное, но плохо когда оправдываемое возводится в степень положительного. Самообман в мелочах приводит постепенно к краху в значительном. Разумеется, спорт вообще и вратарское дело в частности не служат исключением. Вот почему важно для вратаря чтобы в каждой тренировке он видел матч, и чтобы каждый матч был для него усложненной тренировкой к завтрашнему испытанию.

Товарищи стоят перед тобой приготовившись к серьезному обстрелу ворот. Стань и ты таким же – одержимым, готовым отразить все. И пусть тебя не смущает, что их несколько человек, а ты один, что у них от удара до удара проходит какое-то время, а ты каждую секунду в полете, в броске, в прыжке, и что силы иссякают так быстро, словно кто-то нарочно потрошит тебя. Ничего! Не отбивай мяч, если можно, все бери! Не давай себе скидки, не обращай внимания на усталость. Все бери! Ты приучишь себя к сверхнапряжению, ты научишься зажимать сердце в кулак и обрывать стон, готовый сорваться с уст. Зато когда настанет день матча и тебе скажут – выручай! – ты выручишь. Если будет хоть малейшая возможность взять мяч, ты это сделаешь, ибо ты приучил себя к этому.

Когда говоришь такое молодому вратарю, у него широко раскрываются глаза. В них иногда даже мелькает тень испуга. Ему кажется, будто высокая требовательность к себе есть самоистязание. «Нет, до такого дело не доходит. Речь идет о простейшей требовательности. Но мы иной раз думаем, что на тренировке она не обязательна. Мы работаем, как бы подчиняясь ритмичным импульсам: матч – готовы на все, тренировка – позволяем себе расслабиться. Я же стою на том, что и тренировка должна проходить для вратаря на уровне матча.

Разумеется, сил не хватит стоять так в воротах полтора или два часа. Ну и не надо! Стой пять минут, но стой «в мыле». Потом уступи место другому вратарю, а сам передохни. Но когда вновь вернешься на свое место, опять борись против товарищей, как против соперников.

И еще одно: дурной пример заразителен. Даешь скидку себе, расслабишься в воротах, будешь отбивать мячи так-сяк, и форвард заскучает. Надоест ему бить впустую. Ему тоже хочется испытать свою меткость в единоборстве с хорошим вратарем. Подтягивая себя, ты, стало быть, подтягиваешь и его. В этом единстве – залог обоюдного роста.

Будь техничен! Внешнее проявление техники – простота игры. Не думай, что техничным является тот вратарь, который совершает обезьяньи прыжки. Нет, это не техника, это скорее отвага, близкая к самопожертвованию. Техника нечто иное! Это мяч, прикипевший к рукам, это легкое неуловимое движение, в результате которого мяч остается именно там, где нужно. Техника – это наиболее экономное расходование энергии.

В моей игре не всегда увидишь все то, о чем я толкую. Но я всегда стремлюсь к этому. Самое главное в футболе – быть предельно полезным своей команде. Значит, ничего лишнего, ничего показного. Не ищи глазами девушек с букетами цветов. Пусть они приберегут их для теноров. Для нас, вратарей, ценнее другое: чтоб товарищ, едва стоящий на ногах от усталости, сказал после матча «спасибо!»

Футбол прекрасен сам по себе. Но если ты пришел к нему только для того, чтобы прославить себя, а не свою команду, – уходи, ты испоганишь его, ты превратишь его в скучное ремесло. Когда я почувствую, что команда переросла меня, я немедленно уйду. Даже если будет очень горько. Мы не имеем права быть балластом для команды. Потому что не мы ее, а она нас делает мастерами. Обмануть ее, сделать вид, что ты еще нужен ей, хотя в душе сознаешь, что это не так и что пора уходить, – значит жестоко обмануть товарищей, отплатить им за добро черной неблагодарностью.

Разумеется, Алексей Петрович не в такой последовательности может быть, не в такой форме все это изложил. Но суть многих его бесед со мной была именно такова. Это были и исповедь и напутствие вратаря, которого даже сдержанные англичане назвали «тигром».

Но меня интересовало иное – как Хомич сам претворяет в жизнь все то, что он считает таким важным. Должен сказать, что уже первые совместные тренировки буквально потрясли меня. Я никогда ничего подобного не видел. Алексей Петрович с первых же минут «входил в раж». Он почти ничего не говорил. Рот был плотно сжат. Глаза суживались и превращались в узенькие щелки. Лицо слегка бледнело. Он метался в воротах, доводя нападающих до отчаяния. Они не могли, бывало, забить ему гол даже с нескольких метров. И что самое важное, он почти всегда брал мячи намертво, не отпуская их от себя.

Такое феерическое отражение нападения длилось минут десять. Потом Хомич решительно покидал ворота. Походив некоторое время в сторонке, чтобы не отвлекать нападающих своим бездельем, он возвращался назад, и снова в воротах свирепствовал ураган.

– Между прочим, я хотел тебе посоветовать вот еще что. Надо умело смазывать концы пальцев на перчатках особым раствором канифоли. Особым потому, чтобы она не просыхала весь матч. Делается это так.

И рассказал. Мяч стал и у меня прилипать к перчаткам.

– А Саная тоже знает этот состав?

– Нет, я не сказал ему.

– Почему же?

Хомич подумал и ответил:

– Он никогда не интересовался этим.

Очевидно у Алексея Петровича, очень отзывчивого и мягкого человека, были какие-то свои соображения. Я не стал уточнять их, боясь показаться нескромным.

Берлин в дни фестиваля был очень наряден и красив. Даже сейчас, по прошествии стольких лет у меня перед глазами клубятся шелковые флаги, водруженные на стадионе им. Вальтера Ульбрихта, не тускнеет в памяти пестрая толпа. Сколько встреч, сколько теплых слов и приятных знакомств!

Наш футбол носил характер товарищеского показательного выступления. От киевлян за команду СССР выступали Голубев и Лерман. Противником была сборная ГДР. Победили наши ребята – 5:1. Три гола забил Карцев, который сразу же стал самым популярным футболистом фестиваля. Его имя скандировал весь стадион.

Повторная встреча этих же команд закончилась еще одной победой футболистов СССР – 2:0. Оба гола забил Конов с подачи Виньковатова, игравшего на левом краю.

Мы посетили много соревнований. Видели боксеров, пловцов, легкоатлетов. Но больше всего нас, конечно, интересовал футбол. Поразила своей техникой сборная Венгрии. Мы обратили внимание на странную форму вратаря Грошича. Он играл в коротких трусах, что было крайне непривычно в то время, в черной рубашке с закатанными рукавами. Высокий и очень широкоплечий, он казался еще шире из-за этих закатанных рукавов.

– Красавчик, первый сорт! – сказал мне Виньковатов.

Мне тоже показалось, что Грошич оделся так франтовато для того, чтобы подчеркнуть собственный атлетизм. Что ж, может быть, так и нужно. Но мысленно я решил, что этому примеру не последую и всегда буду играть в своем скромном свитере.

А в общем Грошич мне очень понравился. Особенно хорошо он брал верхние мячи. Даже когда венгр опаздывал занять выгодную позицию, он отважно бросался в угол, рассчитывая на свою обезьянью реакцию, и действительно забирал мяч.