Вьеварум - Натан Эйдельман

На каторге ему достался пушкинский номер -14; прежнее несчастливое тринадцатое число уже сработало. Сотни писем, получаемых в Сибири от разных ссыльных, — знак того, что он едва ли не самый деятельный и популярный человек среди своих.

На 14-м году заточения еще напишет: "Главное — не надо утрачивать поэзии жизни".

Из лицейских прямо ему пока никто не пишет — лишь директор сообщает обо всех да бывший однокашник Мясоедов, не очень близкий на воле, взял да вдруг написал за Байкал.

И не в том, наверное, дело, что писать страшновато — на заметку возьмут, — а в том, что писать скучно и нелепо, если письма идут месяцами и читаются в нескольких инстанциях. Пушкин не слал писем, но не забывал.

За четыре дня до 19 октября 1827 года (лицейского десятилетия, серебряной дружбы) на глухой станции Залазы, между Новгородом и Псковом, проиграв от скуки 1600 рублей офицеру, он вдруг увидел Кюхлю в толпе перегоняемых арестантов:

"Мы кинулись друг другу в объятья. Жандармы нас растащили. Фельдъегерь взял меня за руку с угрозами и ругательством. Я его не слушал. Кюхельбекеру сделалось дурно. Жандармы дали ему воды, посадили в тележку и ускакали. Я поехал в свою сторону. На следующей станции узнал я, что их везут из Шлюссельбурга, но куда же?"

Через четыре дня, в лицейский день, Пушкин — в Петербурге. Было сочинено:

Бог помощь вам, друзья мои,В заботах жизни, царской службы,И на пирах разгульной дружбы,И в сладких таинствах любви^Бог помощь вам, друзья мои,И в бурях, и в житейском горе,В краю чужом, в пустынном мореИ в мрачных пропастях земли!

Стихи дошли благодаря Энгельгардту и до "мрачных пропастей".

Пущин. "И в эту годовщину в кругу товарищей-друзей Пушкин вспомнил меня и Вильгельма, заживо погребенных, которых они не досчитывали на лицейской сходке".

Пушкин предчувствовал свою гибель, и никакой мистики в том нет. Гений, нервный, превосходно знающий себя и мир, ощущает близость "черного человека" (Моцарт) или "белого человека" (Пушкин), котооый непоеменно убьет его.

Гибнет на дуэли поэт Ленский, убивают гения — Моцарта, Пушкин встречает по пути в Арзрум убитого Грибоедова; казнят Андре Шенье, Рылеева; перед смертью вспоминается самоубийство Радищева. Кругом гибнут поэты, пророча живым и «подсказывая» убийцам.

Пущин. "Впоследствии узндл я об его женитьбе и камер-юнкерстве; и то и другое как-то худо укладывалось во мне: я не умел представить себе Пушкина семьянином и царедворцем; жена красавица и придворная служба пугали меня за него. Все это вместе, по моим понятиям об нем, не обещало упрочить его счастия".

Меж тем прошло 19 октября 1836 года, и уж немолодые одноклассники, отцы семейства, составили по сему случаю подходящий протокол:

"Праздновали двадцатипятилетие Лицея (на Екатерининском канале, в бывшем Библейском доме, возле Михайловского дворца, на квартире Яковлева): П. Юдин, П. Мясоедов, П. Гревениц, М. Яковлев, Мартынов, Модест Корф, А. Пушкин, Алексей Илличевский, С. Комовский, Ф. Стевен, К. Данзас.

Собрались выше упомянутые господа лицейские в доме у Яковлева и пировали следующим образом:

1) Обедали вкусно и шумно,

2) выпили три здравия (по-заморскому toasts).

____а) за двадцатипятилетие Лицея,

____б) за благоденствие Лицея,

____в) за здоровье отсутствующих.

3) Читали письма, писанные некогда отсутствующим братом Кюхельбекером к одному из товарищей.

4) Читали старинные протоколы, песни и проч. бумаги, хранящиеся в архиве лицейском у старосты Яковлева.

5) Поминали лицейскую старину.

6) Пели национальные песни.

7) Пушкин начинал читать стихи на 25-летие Лицея, но всех стихов не припомнил и. кроме того, отозвался, что он их не докончил; но обещал докончить, списать и приобщить в оригинале к сегодняшнему протоколу.

Примечание. Собрались все в половине 5-го часа, разошлись в половине десятого".

Рассказывали также, будто Пушкин сорвался, подступили слезы, и он не смог дочитать:

Была пора: наш праздник молодойСиял, шумел и розами венчался,И с песнями бокалов звон мешался,И тесною сидели мы толпой.Тогда, душой беспечные невежды,Мы жили все и легче и смелей,Мы пили все за здравие надеждыИ юности и всех ее затей.Теперь не то; разгульный праздник нашС приходом лет, как мы, перебесился,Он присмирел, утих, остепенился,Стал глуше звон его заздравных чаш;Меж нами речь не так игриво льется,Просторнее, грустнее мы сидим,И реже смех средь песен раздается,И чаще мы вздыхаем и молчим.Всему пора…

Через шестнадцать дней начнется дуэльная история, а через сто два дня Пушкин погибнет.

Глава 4

ЕДИНСТВЕННЫЙ СУДЬЯ

Перебираю в Москве большой архив Горчакова, внезапно явившийся из небытия в 1928 году. Письма, дипломатические сюжеты, «сожженная» пушкинская поэма «Монах» (правда, в копии: подлинник, как полагается, перешел в Ленинград, в рукописное собрание Пушкинского дома); несколько листков по-французски — сборник документов о гибели Пушкина…

Я прежде не видел этой рукописи в архиве Горчакова, однако уж наперед знаю, с каких слов она начинается, какие там тексты (их двенадцать, иногда — тринадцать) и в каком порядке… Уже около сорока таких сборников попадалось мне в разных архивах, коллекциях, собраниях. И если не считать небольших отклонений, пропусков, ошибок, то все они абсолютно одинаковы; только большая часть владельцев предпочитала иметь тексты на языке подлинника (почти все по-французски), а некоторые сохраняли перевод…

В начале первого документа из собрания Горчакова читаем, как и в других случаях:

"Два анонимных письма к Пушкину, которых содержание, бумага, чернила и формат совершенно одинаковы. второе письмо такое же, на обоих письмах другою рукою написан адрес: Александру Сергеевичу Пушкину".

Эти строчки довольно точно излагают дело.