Фальшивая невеста мажора - Мария Николаевна Высоцкая

Подскочивший пульс дает о себе знать. Я слышу, как бьется мое сердце, его удары отдаются в черепной коробке.

Легкие поцелуи становятся глубокими. Максим прижимает к себе крепко, собственнически, и, когда надетые на мне джинсы спускаются до колен, в комнату вваливается Иван.

– Ты уже верну… О, сорян, ребятки. Я не знал.

Ваня отворачивается, а мои и без того красные щеки походят сейчас на огненную лаву.

Быстро натягиваю штаны, подбираю с пола свитер и проскальзываю за спиной Ивана на выход.

– Ев!

Максим вылетает следом за мной, на нем нет футболки. Он небрежно скользит ладонью по короткостриженым волосам. Явно хочет что-то сказать, но я его опережаю.

– Я к себе, – выпаливаю в ту же секунду и, поцеловав его в щеку, спешу к лестнице.

_____________________

*Апрашка – рынок Апраксин двор в Спб

Глава 12

На своем этаже замедляю шаг и пытаюсь восстановить дыхание. А если бы Иван зашел на пять минут позже?

Гадство.

Толкаю дверь в комнату и сразу закрываю ее на ключ изнутри.

Сердце все еще разрывает грудную клетку своей учащенной сотней ударов, а воздух кажется слишком густым. Так хочется сделать глубокий вдох, но получаются лишь отрывистые всхлипы.

Тело все еще протестует против мужских прикосновений. Эта перемена пугает. Я никак не могу разобраться в себе и уяснить, что же не так?!

Максим всегда был таким, сглаживал все конфликты близостью, и раньше меня это устраивало. Но сейчас…

– Ты чего такая красная? – спрашивает Даша.

Ее голос сливается со скрипом кровати. Она поднимается на ноги, быстро пересекая половину комнаты, чтобы оказаться рядом со мной.

– Так, недоразумение.

Отвожу собранные в замок руки от груди и разглаживаю джинсовую ткань на бедрах. Делаю это исключительно для того, чтобы заполнить повисшие в воздухе вопросы. Она явно хочет знать подробности, но после Савкиных слов откровенничать с девчонками мне больше не хочется.

– Ну ладно… Все нормально же?

– Да, Даш, все хорошо, – киваю и, обогнув ее, спешу на свою кровать. Очень хочется завернуться в плед и упереться взглядом в стену, чтобы подумать.

– Мы, кстати, сегодня в клуб идем.

– Хорошо.

– В клуб Домина.

– И вы туда же, – хмурюсь и наконец-таки забираюсь под плед.

– В смысле?

– Савка тоже туда собирался. Там же рэпер какой-то будет.

Делаю акцент на прошедшем времени, потому что фиг он у меня куда пойдет. Чертов предатель.

– Да-да. Мы еще три недели назад билеты покупали, жаль, что в гримерку не попадем. Хотя, – Дашка многозначительно улыбается. – А, ну и ночевать, естественно, не придем.

– Ага.

Обстановка и Дашкино дыхание где-то позади давят. Успокоиться не получается. Засовываю руку под подушку и начинаю гипнотизировать взглядом бежевые обои. Не знаю, в какой момент я засыпаю, но, когда снова открываю глаза, свет в комнате не горит.

Темнота обволакивает тело и только усугубляет пробуждение. Хочется снова повернуться на бочок и не просыпаться уже до утра.

Но засунутый под кровать телефон рушит такой на первый взгляд прекрасный план и начинает тихо жужжать. На звонок Максима я отвечаю не сразу. Почему-то медлю и злюсь. Злюсь на себя и свои дурацкие предрассудки.

Будто бы раньше Одинцов никогда не подкидывал мне дурных идей?! Подкидывал, и все до одной я просто игнорировала. Сейчас нужно сделать точно так же, а не проваливаться в обиду, которую я по факту даже не выразила.

Нужно. Но отчего-то не получается так, как раньше, с легкостью списать его «оригинальные» предложения на то, что вот такой он человек…

– Привет, – прикладываю телефон к уху.

– Привет. Ев, мы в бар, сегодня хоккей. Пойдешь со мной?

– А во сколько?

– Минут через двадцать.

– А ты раньше предупредить не мог?

Наверное, мой вопрос звучит резковато, потому что Одинцов на пару секунд замолкает.

– Да ты всегда отказывалась…

– Ну да, и поэтому ты позвонил мне, чтобы заведомо услышать этот отказ. Позвать для галочки, правильно?

– Что с тобой такое сегодня?

Макс начинает психовать, я прекрасно это слышу. Голос становится скрипучим и слегка приглушенным. Он будто выдавливает все это через силу сквозь зубы. Да еще так, чтобы друзья не услышали.

– Нормально со мной все. Иди ты куда хочешь.

– Ев…

– Что?

Мне так хочется, чтобы он остался со мной. Не потащился ни в какой бар, забыл о своих вездесущих друзьях хоть раз, но озвучивать свое желание я трушу.

Не хочу в итоге выглядеть дурой, которой откажут. Да еще и приправят соусом, вроде – ты хочешь заставить меня выбирать между тобой и друзьями?

Хочу. Очень хочу. Потому что эти вечные посиделки в баре, сальные шуточки и тупые разговоры стоят мне поперек горла.

Впрочем, я и есть дура. То что сегодня произошло…слова Максима – они слишком сильно резанули по сердцу. Он на полном серьезе предлагал мне просить у Марка деньги.

– Что, Максим?

Если до этого я повышала голос, то сейчас спрашиваю спокойно.

– У тебя эти дни, да?

Раздражение застывает на моем лице маской, но вместе с ним приходит внутреннее успокоение. Становится просто все равно. Насколько же это тупо – вечно списывать мое настроение либо на ПМС, либо на КД.

– Да, – киваю в такт своим словам.

– Давай завтра в кино сходим или в парк?

– Посмотрим.

Где-то на заднем фоне слышатся мужские голоса. Кажется, друзья Одинцова торопятся.

– Иди, тебя там ждут.

– Все же нормально, Ева?

– Да. Хорошо повеселиться.

– Да какое веселье? Наши опять сольют все.

На этом наш разговор обрывается. Одинцов шепчет мне: «Целую» – и сбрасывает вызов.

Еще минут десять я лежу в темной комнате и гляжу в сетку второго яруса кровати.

Наверное, это даже хорошо, что все ушли. Можно сделать попкорн в соседской микроволновке, включить сериал и провести этот вечер, полностью абстрагируясь от жизни. И у меня это даже практически получается. Правда, вся эта идиллия длится ровно до маминого звонка.

Ее взволнованный голос вновь заставляет напрячься.

– Ева, где Савва?

– В комнате у себя…

– Я ему звонила уже раз десять, а он трубку не берет.

– Может, спит, мам.

– А если нет? Ты его видела сегодня?

– Конечно видела, днем к нему заходила, он собирался всю ночь играть в компьютер. Но почему трубку-то не берет?

– Может, из комнаты вышел, телефон оставил.

– Сходи посмотри, что-то я переживаю.

Очень хочется возразить, но я, как примерная дочь, только и могу, что закатить глаза. Такой микропротест, о котором кроме меня никто не узнает.

Прошлые три года жизни в общаге нравились мне