Увидеть Париж – и жить - Дарья Кузнецова

– Ну, ну, пойдемте в дом, что мы здесь стоять, выпить за встречу, – на ломаном русском языке произнес Жан, тоже успевший меня облобызать. Впрочем, я, как и Лена, неплохо знала французский, который мы изучали в университете. Отчасти благодаря знанию языка они с будущим мужем и познакомились.

Мы зашли в дом. Я с улыбкой огляделась: на первом этаже гостиная со столом из черного дерева в стиле ретро посередине, изящным торшером и барной стойкой, камином и креслами-качалками. Вивьен села, воркуя, к маме на колени, и я начала рассказывать свою трагическую и героическую историю. Когда дело дошло до двух миллионов евро, все пришли в восторг. Жан достал из бара вино самой большой выдержки. И мы стали праздновать мой крутой подъем по социально-экономической лестнице.

Лена уложила Вивьен спать в очаровательной детской, со множеством огромных плюшевых животных и обоями в цвет розовых девичьих мечтаний. А потом мы спустились вниз и продолжили торжество. Моя сестренка сразу же начала строить планы о том, что мне нужно вложить деньги в дело, в их ресторан, к примеру, улучшить его по всем статьям, сделать самым модным заведением в Париже. Потом мне останется только купить домик рядом с их семейным гнездом, и мы все будем жить долго и счастливо и умрем в один день. А еще Лене пришел в голову другой вариант: мне нужно купить нечто дорогое, к примеру, личный самолет. А так как у меня нет водительских прав, ну, тех, которые для самолета, еще придется приобрести личного пилота, только он обязательно должен быть молодым и красивым. Сестра на радостях перебрала вина очень большой выдержки, она целовала меня и предлагала еще множество интересных способов траты крупной суммы. Жан сразу отметил, что держать такие деньги на кредитке не самого надежного российского банка невыгодно, и сказал, что он завтра же отвезет меня в один очень стабильный французский банк, куда мы их положим, и теперь я смогу не работать, а жить на проценты. Это самое простое решение проблемы использования моего капитала, к тому же риски минимальны, в отличие от самолета, например, которому грозят зоны турбулентности, громы, молнии и множество иных напастей.

– Да, с другой стороны, ты столько лет тяжело работала и теперь имеешь право отдохнуть лет сорок, – засмеялась Лили своим счастливым, заливистым смехом.

– Да? Ты хочешь похоронить меня в семьдесят? Ничего не выйдет, я собираюсь портить вам нервы лет до ста, – ответила я с улыбкой. И почувствовала себя дома среди родных людей, я была счастлива, бесконечно счастлива впервые после разлуки со Славой. Мы вспоминали родителей, свадьбу Лены и Жана, рожденье Вивьен, белые ночи, алые паруса, кризис девяносто восьмого года и множество иных печальных и веселых событий. На радостях я даже позвонила Куропатову, хотя меня пытались удержать от этого смелого шага. Я порадовала энергичного бизнесмена новостью о перемене своего финансового положения, спьяну существенно преувеличив размер своего капитала, а потом клятвенно обещала ему, что он никогда не получит от меня ни копейки, и подсластила пилюлю обещанием, что я непременно оплачу траурное выступление эротического садо-мазо театра на его похоронах. «А что, в Питере есть такой театр?» – удивилась Лена. «Если нет, я профинансирую его открытие», – зло усмехнулась я.

– Лариса дорогая, не злись, миллионеры умеют сдерживать эмоции, – попросил, улыбаясь, Жан.

– А как вообще ведут себя миллионеры? Я же не знаю, научите меня, – засмеялась я.

– Сестренка, завтра узнаешь, завтра мы с тобой поедем на Елисейские поля, там лучшие магазины, – чуть не завизжала от восторга Лена.

Наконец поздно ночью сестра отвела меня в гостевую спальню, и я сразу погрузилась в счастливый и спокойный сон обеспеченного и уверенного в будущем человека. Мне снился частный самолет, в котором почему-то летели втроем я, Слава и Виталик, и я грубым тоном отдавала приказания Василию Петровичу, который со скорбным лицом сидел за штурвалом.

Утром меня разбудил Жан.

– Ларисочка, – сказал он, – ты дорога мне как родственница, срочно поедем и положим деньги в банк. Я уже договорился со своим другом, тебе сразу оформят банковскую карту с неограниченным лимитом, по которой ты сможешь оплачивать покупки.

Мы наскоро позавтракали французскими булочками, выпили кофе, Лена еще спала после вчерашнего торжества. Сестра располнела после родов, так и не смогла существенно похудеть, и ее одежда мне не подходила, но так не хотелось надевать грязные джинсы, в которых я убегала от преследователей. Я подобрала себе широкую длинную юбку из Лениного гардероба и перетянула ее поясом. Жан был в хорошем деловом настроении, он, насвистывая, варил кофе. Я выпила чашку чудного, крепкого двойного эспрессо.

– Огромное спасибо вам с сестренкой за заботу, за то, что вы мне так помогаете, я поживу какое-то время, пока не сниму… – сказала я.

– Пока не приобретешь себе коттедж.

– Жан, я всю жизнь была несчастна, понимаешь, что это значит? Вечно не хватало денег, я была нищей девчонкой, надо мной надругались, я могу с тобой говорить откровенно. Понимаешь ли ты, о чем я? Я надеюсь, что деньги защитят меня от хамства, жестокости и зла. Как ты думаешь, это возможно?

– Лариса, в этом мире все есть возможно, это и прекрасно.

– Да, и страшно немного, – вздохнула я.

– Тебе теперь нечего бояться.

Жан аккуратно вел машину, с легкой улыбкой, он вообще отличался спартанским спокойствием. Наверно, так легче – все на свете воспринимать с легкой иронией, запивая печаль вином большой выдержки. Жаль, что мне это никогда не удавалось. И я натыкалась обнаженной душой на острые углы житейского горя, и невыносимая боль лишала меня сил двигаться дальше. Я надеялась, что деньги теперь защитят меня, как бронежилет. Вот мы въехали в Париж. Он встретил меня своей удивительной красотой, всеми оттенками серого и белого. Здания из белого туфа восхитительно сочетались с сероватым парижским небом. На улицах было много автомобилей, но ни одной пробки. Меня, как в детстве, радовало все: деревья, прохожие, дома, машины. Я заново открывала для себя этот мир.

– Теперь я знаю, почему миллионеры часто улыбаются, – сказала я Жану, и он засмеялся. И вот, наконец, мы приехали в банк на авеню Фош. Сотрудники были очень любезны, все владели английским языком. Мы прошли без очереди в кабинет друга Жана. Кожаная мебель, аккуратно сложенные документы. Банкир оказался высоким, красивым брюнетом с суровым, точеным лицом в прекрасно отглаженном костюме, черном галстуке и ослепительно белой рубашке. Он предложил мне сделать себе платиновую карту для оплаты покупок с неограниченным лимитом и положить мое сокровище в банк под проценты, эта сумма должна была приносить мне десять процентов годовых, то есть вполне можно было безбедно существовать. Я решила пока не пускаться в суровое плавание по океану большого бизнеса: зачем мне приобретать заводы, газеты и пароходы, – мои деньги и без того будут работать на французскую экономику. А я пока буду получать от жизни щедрую компенсацию за годы трудов и лишений. Мы оформили документы, я получила пароли и коды доступа.

Потом улыбающаяся девушка с внешностью фотомодели принесла нам на подносе какой-то очень дорогой сорт кофе.

– Очаровательная леди не желает коньяка? – спросил сотрудник банка. И я не отказалась.

– Можно поинтересоваться, как прекрасная мадам заработала такую сумму? – задал мне слишком откровенный вопрос банкир.

– У меня был большой фармацевтический бизнес в Москве, – ответила я с легкой, чуть снисходительной улыбкой, – знаете, самое доходное дело после наркотиков и оружия. И вот теперь я решила отдохнуть. Но нет, долго отдыхать не буду, потом займусь чем-нибудь, не решила еще пока, может быть, ресторанный бизнес.

Жан подмигнул мне, а банкир немного недоверчиво посмотрел на меня.

– И не сомневайтесь, – окончательно вошла я в роль, – в России бизнес делают дамы, железные деловые леди. Такая вот у нас суровая страна, валенки, водка, медведи и капитализм диких кошек, надо идти в ногу со временем, – я очаровательно улыбнулась.

– О, понимаю, – сказал банкир и предложил мне закурить. Я отказалась, но попросила еще коньяка. Меня опьянили богатство, свобода и алкоголь.

Мы прошли в зал для vip-клиентов, где очаровательная крашеная блондинка, похожая на куклу Барби, объяснила мне технические подробности.

Мои деньги теперь были в безопасности на банковском счете и должны были приносить ежемесячно хороший доход, позволявший жить богато и роскошно, а вместо наличных мне вручили пластиковую карту с неограниченным лимитом, которую при утере можно было моментально заблокировать. Я вышла из банка навстречу новой жизни.

Я ехала, сжимая в руке кредитку, как билет в рай, и думала о том, как переменчива фортуна. Вчера она опускает нас лицом в грязь, а сегодня дарит восхищенные взгляды, аплодисменты и бесплатный Хеннеси. Надо просто спокойно ждать, пока пройдет зима, и в суровую стужу твердо верить, что снег все-таки растает, появится прекрасная, молодая, весенняя зелень, птицы пропоют торжественный гимн весне, девочки наденут короткие юбки и босоножки, а мужчины будут в одних трениках и майках пить водку у ларьков. Наконец мы приехали домой.