Гача-игры до добра не доводят - Loron Li

холода, но и от страха. Тем не менее, я, продолжая чувствовать откровенный ужас, взглянул из-за угла, где этот темный силуэт плыл в моем направлении.

— Какого черта ему от меня надо! — я снова отбежал. У меня все три призыва были заняты: медоед, который все еще копал мне удобную нору, сейчас спешил ко мне; гадюка следовала за мной, проворно скользя по грунтовой дороге; Рейвен летела сверху и не видела существо, которое преследовало меня.

— А жители думали, что животные дохнут, а тут, оказывается, завелся паразит…! — понемногу к моему телу возвращалось тепло, но все равно казалось, что стоит ему меня коснуться, как я окоченею до самых костей.

Когда я переключился на зрение змеи, то оказалось, что существо не столь велико, хотя темноту и холод оно распространяло вокруг себя довольно значительно, отчего казалось минимум в два метра.

Стало заметно, что змея тоже подверглась атаке холодом и ползла медленнее, чем должна была. В итоге я бежал в сторону медоеда, желая узнать, сможет ли призыв нанести какой-либо вред.

Направляя его, используя зрение змеи, чтобы тот прыгнул прямо в самую холодную часть существа, эффект, кажется, был, но какой-то слабый. После первой атаки медоед оказался покрыт инеем, который вскоре просто распался на синие искры. А я ощутил, как существо вытянуло еще немного тепла по связи между мной и призывами.

Тяжело дыша и пытаясь согреться, экипируя всю доступную одежду, но холод не отступал. Возможно, существо забирает не само тепло, что то иное, более важное чем простое тепло тем самым ослабляя меня.

— Так, значит, это не поможет… Нужен огонь! — разогнанный страхом разум быстро нашел логичную слабость существа. Когда сбежать домой также было обдумано и отвергнуто, не потому что я решил героически победить монстра, а потому что это существо, скорее всего, полуразумно или обладает зачатками разума и не нападает на людей, предпочитая домашнюю живность.

Я понимал, что загоню себя в ловушку: ведь монстр захочет убрать свидетеля. Был вариант побежать к травнице — в ее лаборатории определенно есть что-то, что может навредить существу. Но отвечать на вопросы не хотелось; она заинтересуется, как я распознал существо и что делал ночью на улице. Или, что еще неприятнее, это существо могло быть создано ею для подпитки своей долгой жизни.

Может, именно поэтому тут не прижились собаки, так как они загадочно умирали. Я дал себе пощечину, чтобы перестать отвлекаться и вернуться к плану.

Пока я бегаю от настойчивого существа, Рейвен прокрадется в дом — ведь никто не запирал двери. Она найдет в печи уголек, ведь утром после завтрака я выгребаю всю сажу, чтобы использовать ее как удобрение.

Когда Рейвен добудет уголек, она своими ухватистыми лапками сложит костерок и натаскает сухой соломы из сарая, и так я получу источник огня. План был собран и начал реализовываться. Мне оставалось лишь продолжать бегать и не позволять существу оказываться слишком близко.

Чтобы ускорить процесс, я послал гадюку в помощь к Рейвен. Они вместе быстрее получили бы для меня огонь. Я все еще мог различить силуэт существа, которое, как одержимое, летало за мной, явно становясь все более нетерпеливым. Пока существо ускорялось, я все сильнее уставал бегать.

Я ждал сигнала, что костер разведен, попутно отслеживая их прогресс. Гадюка, давно заслужившая себе имя, брала в свою пасть более-менее сухие ветки, лежащие под деревьями, и складывала их в костер. Ворона не могла сама открыть дверь, поэтому приходилось делать пару кругов, чтобы впустить ее в дом, а после выпустить.

Когда я заметил в ее клюве бледный, но еще горячий уголек, я уже уставал бегать. Наконец, в некотором отдалении начал разгораться костер. Естественно, сам хватать факел и бежать к существу я не собирался. Поэтому был реализован следующий этап плана: ворона взлетала с горящей палкой, так чтобы не опалить перья, и сбрасывала ее на духа.

В первые попытки ворона не попадала, и дух, решив любой ценой устранить меня, когда наконец первая горящая ветка угодила прямо на сгусток мрака, тот зашипел, словно это небольшое количество огня принесло ему невыносимый урон. Он сразу замедлился и начал отступать куда-то в поля.

Возможно, он бы привел меня к какому-нибудь проклятому артефакту или неправильно упокоенной нежити, но за время бега я так устал, что теперь с злорадством смотрел, как ворона, явно приспособившись, скидывает на него горящие палки. Я подправлял траекторию, смотря тепловым зрением змеи за самым холодным и темным местом.

— Давай уже сдохни, тупая пародия на привидение! — Существо явно двигалось к свиньям, чтобы выпить их тепло или, возможно, жизненную силу, но с каждой сброшенной веткой монстр слабел и увядал. С очередным сброшенным огненным снарядом существо разлетелось сгустками мрака, и я пораженно замер. Над монстром зависла потрескавшаяся зеленая карта.

— Это что получается, с монстра выпала карта существа⁈ — я удивленно чуть не вскрикнул, вовремя закрыв себе рот. Когда неспешно подошел к награде и, протянув руку, взялся за карточку, она с зелеными искрами оказалась в колоде.

Я тут же открыл систему, чтобы увидеть, что разблокировал новое достижение.

Разблокировано новое достижение!

Получено 4-е достижение!

Необычная победа над монстром!

Награда: 10 эфирных осколков.

После шло следующее сообщение:

Разблокирована новая вкладка!

Восстановление карт.

Чувствуя какой-то подвох, я сначала открыл колоду, где увидел потрескавшуюся карту необычного призыва. Читалось только название, а из-за трещин даже не было понятно, что на ней изображено. Название у монстра было «Темный дух».

— Я то, что такое и подозревал с вытягиванием тепла или жизненных сил, но почему он просто зеленого качества? Я думал, это существо минимум редкое! — выплеснул я негодование, хотя в душе был рад, что жив остался и еще награду за это получил.

Наступило время открытия новой вкладки, и я увидел, что для восстановления необычной карты нужно пожертвовать 50 эфирными осколками или скормить обычные карты для восстановления зеленки. Мои эмоции было не описать словами: я испытывал злость, усталость, немного радости от того, что жив, и громко, с надрывом смеялся и плакал одновременно.

Двигаясь в сторону дома, весь потный и все еще трясущийся от холода, я тем не менее убрал беспорядок, который мы невольно устроили немного вдали от деревни. Естественно, я затушил костер, прикопав его, и собрав бросаемые вороной ветки, смыл их в реку.

Подходя к дому, я уже едва переставлял ноги, словно загнанная лошадь. Я продолжал тащиться вперед, зная, что если сейчас остановлюсь,