Канашибари - Ангелина Максимова

человеке. И пусть я могла понять Минори. Возможно, даже простить… Когда-то. Если выживу. Но пережить еще одну потерю… Я не была к этому готова.

И вот теперь, когда перед глазами появился образ вечно улыбающегося Кэзухико, его звонкий смех и блеск в глазах, я действительно едва не заплакала.

Но тряхнула головой, выпрямилась и, повернувшись, встретилась лицом к лицу с Кадзуо.

Почему-то это вызвало во мне волну тревоги, смущения, а потому ещё и злости, которую я с трудом подавила. Но мне удалось вновь надеть ничего не выражающую маску.

Однако она дала трещину, сквозь которую просочились капли недоумения, когда я увидела выражение лица парня — буквально на пару мгновений в его глазах будто бы промелькнуло что-то, похожее на волнение.

Обо мне?.. Нет, это вряд ли. Он все таки тоже нервничает перед кайданом? В первый раз он был абсолютно спокоен и уверен в себе. Видимо, интеллект у Кадзуо развит лучше, чем мускулы.

Подождав еще пару секунд, я развернулась и пошла обратно к остальным «ворам», не оглядываясь.

Мужчина в костюме, по-видимому, объединился с парнем в кепке, больше пар я не заметила. Это было ожидаемо, однако я с легким одобрением заметила, что никто не объединился с тощим парнем. Я ему не доверяла. Не сомневалась, что в случае опасности он будет спасать лишь себя.

— Время на подготовку вышло. Команда «доро» должна зайти на территорию тюрьмы.

Я пошла в сторону квадрата из фонарей. На достаточно высоком каменном основании в виде угловатых песочных часов виднелась восьмигранная световая камера с покатой крышей, украшенной полукруглым навершием. Внутри каждого фонаря пока еще горели свечи, чей колышущийся на легком ветру свет, по идее, должен был создавать в саду таинственную атмосферу. Однако в действительности атмосфера была мрачной. Огонь фонарей не давал достаточно света, чтобы разогнать мрак глубокой ночи, а дрожащие отблески пламени лишь создавали новые тени-чудовища на ближайших камнях, кустах и стенах.

Но, с другой стороны, полумрак будет нам другом и может помочь скрыться от преследователей.

Все «воры» оказались в «тюрьме». Я посмотрела на «полицейских», обходя взглядом Минори. Одни выглядели уверенно и расслабленно — нарочито расслаблено. Другие были явно напряжены и казались озлобленными. Но я чувствовала витающий по территории всего внутреннего двора страх. Здесь все было им пропитано.

— Ваше время на побег начинается… сейчас.

Почти половина «воров» сразу же бросилась врассыпную. Я перевела взгляд на «полицейских»: они смотрели вслед противникам, видимо, запоминая, в каком направлении бежать в первую очередь. Что ж, я надеялась, что в этих домах много коридоров.

Комплексы синдэн-дзукури обычно занимают большую площадь. Это было нам на руку. Как и численное превосходство — небольшое, но все таки превосходство.

Я огляделась еще раз и быстро побежала в сторону западного тая. Взбежав по паре ступенек, оказалась на находящейся на небольшом расстоянии от земли крытой галерее без стен, лишь с невысокими перилами. И на мгновение удивленно замерла. Вдоль галереи стояли невысокие столики, на которых было аккуратно разложено самое разнообразное оружие.

С легкой дрожью где-то внутри я разглядела короткий меч танто, кинжал кайкэн, дзюттэ, что-то среднее между металлической дубинкой и кинжалом, саи и даже тэссэн — боевой веер. Это явно походило на провокацию. Как для «доро», так и для «кэй». Кто бы ни стоял за всем этим, им было мало убивать нас изощренными способами — они хотели, чтобы и мы убивали друг друга…

Зло сжав зубы, я побежала дальше. Для начала нужно было выяснить, насколько велик этот комплекс. Буква «П», которую составляли синден и два тая были основой. Однако состоятельные аристократы в прошлом строили больше зданий за самим синдэном.

Я побежала по галерее в сторону главного здания, однако на углу перепрыгнула через перилла и оказалась с противоположной от внутреннего двора стороны галереи. Хотя, перепрыгнула — громко сказано. Скорее, неуклюже перевалилась, едва не ободрав колени. Я не рассчитала высоту, на которой находился пол галереи от земли, и, несмотря на густую траву, слишком жестко приземлилась.

Зашипев от прострелившей стопу боли, я огляделась. Справа от меня — главное здание, слева — западные комнаты. Я пошла дальше от сада, за синдэн.

Заглянув за главное здание, я поняла, что в этом комплексе действительно есть дополнительные строения. Четыре здания примерно одинакового размера, чуть вытянутые, стояли перпендикулярно синдэну. Одно строение соединялось с западными комнатами, одно — с восточными и два — с самим синденом.

Есть, где спрятаться. Но куда же первым делом пойдут «полицейские»?..

Их десять человек. Часть останется охранять тюрьму. Но сколько? В начале игры, конечно, немного или вообще никто — заключенных ведь пока нет. Скорее всего, минимум восемь-девять участников команды «кэй» начнут свою охоту. Например, трое в западной части, трое — в восточной и двое-трое в главной.

Так куда же пойти?

Чтобы не тратить время впустую, я решила оглядеться внутри зданий. Надо понять, каково расположение комнат. Они могут стать как убежищем, так и ловушкой.

Я решила начать с синдэна, и зашла в него через ближайшую заднюю дверь. Всего их было три: две по бокам, на коротких галереях, ведущих в дальние строения, и одна большая в центре.

Обойдя весь синдэн, я поняла, что он состоял из трех основных частей. По бокам располагались две небольшие комнаты, похожие то ли на гостиные, то ли на приемные. Основная часть принадлежала центральной комнате — омойя. Омойя была окружена крытым проходом, хисаси. Получается, комната внутри комнаты. При этом сама омойя была разделена на две части: прихожую и спальню. В спальню можно было попасть только через прихожу, а в прихожую — из кругового коридора, хисаси. Из него вели две двери: справа и слева — в те самые небольшие боковые комнаты.

Если бы не обстоятельства, я бы точно оценила, насколько искусен этот дом. Приятные теплые оттенки, расписанные ширмы, сударэ — шторы из тонких бамбуковых планок, низкие изящные столики, икэбаны. Однако изящную обстановку портило оружие. На стенах висели катаны и яри, лежали аккуратно разложенные на столиках сюрикэны и ножи кунаи, стояли на подставках мечи разной длины.

Они тоже были как произведение искусства, однако в подобных обстоятельствах вызывали отторжение и тревогу, до боли в зубах.

Дополняли противоречивую обстановку живые цветы, на которые я сначала не обратила внимания. Разглядев букеты получше, я усмехнулась. Вытянутые и тонкие, слегка изогнутые алые лепестки и длинные стебли. Хиганбана, или паучья лилия. Ядовитые цветы, которые называют цветами «из загробного мира». Обычно их высаживают рядом с кладбищами.

— Время