Дорога домой - Олег Таругин

– Есть выход? – Каприс с искренним интересом вступил в дискуссию.

– Конечно, – Алекс, не скрываясь, усмехнулся. – Луна. Для получения необходимого нам количества потребуется переработать всего лишь каких-то пятьсот миллионов тонн реголита. А заодно разработать способы его переработки и метод транспортировки. Задача для местной цивилизации на ближайшие полвека, если не больше. Подсчитать, насколько мы все состаримся, дожидаясь результата?

– Прекрати, Алекс. Все и на самом деле так плохо? – подал голос Олгмар, решивший прекратить бессмысленный разговор.

– Прекращаю. Если серьезно, то все не так плохо. Конечно, мы не станем тратить силы на освоение местного спутника – это они сделают и без нас. Если захотят, конечно, поскольку это абсолютно бесперспективно. Максимум, для чего им понадобится Луна, так это в качестве территории для установки сети навигационных g-маяков для ориентирования всплывающих в трехмерное пространство Солнечной системы судов. Я о другом. После подъема рудовоза на поверхность мы можем либо воспользоваться энергией ближайшей атомной электростанции, либо использовать оружейный плутоний. Я прикинул – должно получиться. Конечно, если найдем необходимое его количество, хотя бы полтонны на первое время, что весьма и весьма непросто. А потом мы поможем им построить реактор четырехсотой серии, который устанавливался на первых рудовозах типа РД. Рабочее тело – уран или тот же плутоний, для наших нужд более чем достаточно. Для их, впрочем, тоже. КПД «четырехсотого» окажется выше любого из существующих реакторов на сорок-пятьдесят процентов, плюс высочайший уровень надежности и безопасности. Им еще больше полстолетия до реакторов подобного класса.

– Думаешь?

– Уверен. И судмех, когда просмотрит собранные мной материалы по развитию местной атомной энергетики, наверняка согласится. У меня было время проанализировать наши первые шаги в этом мире. Все вполне прогнозируемо, кроме разве что политической обстановки. Она неустойчива и не поддается прогностическому логическому анализу. Это самое слабое звено.

– Ты мне об этом не говорил, – недовольно буркнул Олгмар. Остальные члены экипажа молчали, вслушиваясь в дискуссию. Даже Каприс и Олин.

– Не хотел портить настроение, – усмехнувшись, парировал искин. – Слишком все сложно.

– Правда?

– Увы, да. Вспомните, что я рассказывал о расхождении миров после прохождения рубежа Третьей войны. На данном историческом этапе наши миры слишком разошлись. После краха их Советского Союза – во многом аналога нашего Русийского социального союза, – мир, по сути, стал однополюсным. А однополюсный мир нестабилен, это азы социополитологии, капитан. Страна, на территории которой мы сейчас пребываем, изо всех сил пытается поддержать некий статус-кво, но с каждым годом ей все сложнее и сложнее это делать. Мы попали в своего рода переломный момент. Один из многих в их истории, впрочем. И это наш шанс. Для восстановления нормального равновесия, необходимого для дальнейшего развития их общества, мы должны подтолкнуть вперед в научно-техническом плане именно это государство. А что касается попыток, скажем так, вооруженными методами восстановить нынешнее положение вещей, то можете быть спокойны: пока мы на планете, никаким серьезным вооруженным конфликтам сбыться не суждено.

– Ты что, собрался менять внутреннее устройство этой страны и ее роль в мире?! – Олгмар был по-настоящему поражен услышанным.

– Конечно, с этого все и начнется. Сначала страны, а затем и всего мира. Второе даже более важно. Иного пути просто нет. Или это государство станет величайшей державой планеты и поведет за собой остальных, или мы, скорее всего, уже никогда не вернемся домой, капитан. У меня, так уж вышло, оказалось более чем достаточно времени для развернутого анализа. Мой вывод таков: шанс вернуться домой для нас есть лишь в том случае, если мы сначала выведем Россию на качественно иной по сравнению с остальным миром уровень. Поясню, почему: сейчас мы в полном смысле физически привязаны к этой стране, точнее, к ее территории. У нас нет ни малейшей возможности незаметно переправить корабль на территорию другого развитого государства. Более того, попытка это сделать вызовет мощнейший резонанс во всем мире, что однозначно разрушит наши планы. Сам факт нашего существования либо получит широкую огласку, либо, что много хуже, спровоцирует очередную напряженность между Россией и той страной, куда мы попытаемся перебраться. Уже в самой ближайшей перспективе это помешает всему задуманному. Кроме того, мне абсолютно не хочется превращать и вас, и себя в подопытных зверушек земных спецслужб в закрытых научных лабораториях. Если я все правильно понимаю, наши знания и технологии в этом случае вызовут только очередной виток гонки вооружений и дестабилизацию политической ситуации в мире, а вовсе не развитие науки и техники. Кроме того, мне просто понравилась история этой страны, психология ее социума, ее духовность и искусство, в конце концов. Россия и братские ей страны, некогда пребывавшие в составе единого государства, много пережили за последние десятилетия, и сейчас вполне заслуженно должны занять место мирового лидера. Или, как минимум, одного из мировых лидеров, хотя это, конечно, не совсем то, к чему я стремлюсь.

Алекс выдержал паузу (люди пораженно молчали) и добавил нейтральным тоном:

– Вниманию экипажа. Прошу принять пищу.

– Алекс…

– Приоритет ноль, капитан. – Показалось или нет, но в голосе бортового компьютера сквозила не то с трудом скрываемая боль, не то, наоборот, более не скрываемое торжество:

– Никто не отменял моих прежних настроек. Прошу принять пищу.

Облачаться в пространственный скафандр, готовясь выйти на километровую глубину, было непривычно. Вроде бы ничего особенного, просто выполнить, не задумываясь, некогда заученный на уровне рефлексов алгоритм действий, но все же… Ожидание того, что за створом внешнего шлюза тебя ждет вовсе не безвоздушное пространство, а давление почти километрового столба воды, составляющее ни много ни мало девяносто семь атмосфер, определенно напрягало. Правда, искин уверял, что выход наружу абсолютно безопасен, а жесткий аварийный «скаф» рассчитан на куда большие нагрузки, но сейчас, глядя в мутное зеленое ничто глубоководья, верилось в это слабо. Уж такова человеческая психология, видимо.

Вздохнув, Олгмар, на правах капитана и наиболее окрепшего члена экипажа вызвавшийся идти «рыбачить» первым, решительно перешагнул комингс шлюза. Постояв несколько секунд, он включил фонарь, мягко оттолкнулся и прыгнул, благо невысоко: за столетие рудовоз погрузился в ил почти на треть высоты корпуса. Да и вода, хоть и пресная, неплохо гасила инерцию. Закрепленный за аварийную скобу на «горбу» скафандра страховочный фал на миг натянулся, затем свободно провис, змеей разворачиваясь за спиной. Ста метров троса должно было хватить с запасом, удаляться дальше от корабля Олгмар категорически запретил, несмотря на вполне надежную систему электронной навигации «скафандр – бортовой маяк».