Сергей Королев - С. Шевчук

Нина не знала многих технических терминов и сама понимала, что сделала плохой перевод, сказала ему об этом. Королёв попросил ее читать вслух. Она отказывалась, говорила, что сама не понимает свой перевод. Он настаивал. Нина начала робко читать, сбивалась. Сергей Павлович согласился, что перевод действительно не очень. Она попросила дать ей в помощники инженера, с которым могла бы откорректировать статью. Три дня Нина сидела с инженером над этой статьей – справилась. А потом Королёв стал вызывать ее все чаще и чаще. Однажды она положила перед ним перевод, он подвинул бумаги к себе, стал читать, а затем взял ее за руку. Нина руку отняла, но на свидание с ним пойти согласилась. Они встретились в воскресенье. Поехали за город, в Химки, гуляли по набережной у Речного вокзала, обедали в ресторане, пили красное вино. Неожиданно Королёв стал рассказывать Нине о своей жизни – о Коктебеле, о Германии, о семье, в которую он решил больше не возвращаться. Кто знает, возможно, окончательное решение он принял только что. Нина растерялась, испугалась такой откровенности. Когда они возвращались в Подлипки, он спросил, куда ее отвезти. Оказалось, что, по странному совпадению, они живут в одном доме и даже в одном подъезде. Квартира матери Нины была на втором этаже, а его – на первом. Но до второго этажа они не поднялись. Нина зашла к нему и осталась на всю жизнь…

Королёв влюбился. Сразу же, в первый вечер. Как много было в его жизни женщин, как долго он искал одну, единственную. Он был окрылен, раньше у него были только ракеты, теперь у него есть Нина.

Королёв сдержал обещание, данное Устинову в Германии, собрал ракеты. Они прибыли в Капустин Яр 14 октября 1947 года. Королёв приехал 4 октября, следом за ним – большое начальство во главе с Устиновым. Сергей Павлович нервничал, пытался просчитать все возможные неудачи – что может отказать и как это исправить. Накануне первого старта он пишет Нине, рассказывает, что встает в пять утра по местному времени, завтракает и выезжает в поле, возвращается иногда днем, порой вечером, потом решает, увязывает, согласовывает бесконечные вопросы, ложится спать в час, а то и два ночи, раньше не получается, делится с ней самым сокровенным – на многие вопросы он пока не знает ответа, а спросить не у кого. Иногда он шлет ей телеграммы. Королёв очень скучает без Нины, очень хочет ее видеть. Он пишет ей даже перед первым стартом.

Первую ракету решили испытать на стенде. Испытывали и ракету, и новый стенд. Стенд выдержал испытание, хотя ракета стремилась оторваться от него с силой в 25 тонн. Стендовые огневые испытания ракета прошла, теперь – первый пуск «Фау-2». Звонкие, тревожные удары в рельс – прозвучал сигнал покинуть стартовую площадку. За десять минут до пуска на мачте сменили белый флаг на красный. За три минуты до старта взвыла сирена. Люди побежали в укрытие. Над ракетой поднялось белое облако испаряющегося жидкого кислорода… 18 октября 1947 года в 10 часов 47 минут утра в СССР состоялся первый пуск баллистической ракеты.

Из одиннадцати ракет «Фау-2», запущенных в Капустином Яре, только пять достигли цели. Королёв считал это удачей: ракета может летать. Советское правительство принимает решение о создании ракеты Р-1, аналога «Фау-2». На заводах учились штамповать, клепать, осваивали сварку тонких листов из специальных марганцевистых сталей, сплавов марганца и алюминия. Аналог – аналогом, но Королёв все-таки кое-что исправил в немецкой ракете: изменил программу токораспределителя, упразднил прибор аварийного выключения двигателя, заменил два отрывных штекера одним и др.

В августе 1948 года на полигон стали отправлять готовые Р-1. В начале сентября Королёв снова приехал в Капустин Яр. Погода дрянь – ледяной ветер, снег, дождь. Дело не ладится, все время какие-то поломки, замыкания, течи. Но ракеты надо пускать. В октябре Королёв проводит пуск девяти ракет. Военные недовольны – разброс в точности попадания четыре километра. Между Устиновым и начальником Главного артиллерийского управления (ГАУ) маршалом артиллерии Николаем Дмитриевичем Яковлевым зреет конфликт. Сталин решает разобраться во всем сам. На совещании у Сталина, на котором, собственно, решалась судьба ракет, вместе с Устиновым, Яковлевым и другими присутствовал Королёв. Перед совещанием Устинов учил Сергея Павловича смотреть вождю, если он к нему обратится, в глаза. Выступать начали артиллеристы. Яковлев возмущался «бестолковостью» ракет, – такое оружие военным не нужно, дешевле и проще использовать авиацию. Сталин молча ходил вокруг стола, задавал вопросы. Наступила очередь Королёва. Надо было заступаться за ракеты. Сергей Павлович обвинил военных в недальновидности и технической отсталости, припомнил Яковлеву те времена, когда он также критиковал за рассеивание попадания «катюши», прочил ракетам большое будущее. Выслушав всех, Сталин вынес вердикт: оружие с такими характеристиками военным не нужно, «давайте попросим» товарища Королёва сделать следующую ракету более точной.

Чтобы все проверить и исправить, Королёв потратил целый год. Осенью 1949 года после повторной удачной серии испытаний Р-1 ракета была принята на вооружение. Но особой радости Сергей Павлович не испытывал. Не он был создателем Р-1, это, хоть и улучшенный, но все-таки аналог «Фау-2». Он думал о новой ракете – Р-2.

Его ракетам, в отличие от «Фау-2», не нужны тяжелые стабилизаторы, которые неравномерно распределяют аэродинамические нагрузки, очень много весят, что означает меньшую дальность полета. Но как заставить ракету без стабилизаторов лететь головой вперед? Нужна новая система управления. Сергей Павлович обратился к Мстиславу Всеволодовичу Келдышу из НИИ-1, Николаю Дмитриевичу Моисееву из МГУ, Георгию Николаевичу Дубошину. Корифеи пришли к выводу, что ракета сможет обойтись без стабилизаторов. Королёву нужна тонкая, «легкая» ракета. Он искал выигрыша в весе конструкции, боролся с нагрузками, могущими разрушить машину. Сергей Павлович нашел решение – отделяющийся боевой заряд, отстрел головки ракеты. А чтобы ускорить работу, опытные отстрелы, пока будут делать ракету Р-2, можно проводить на Р-1. Ракету Р-1 А с отделяющимся боевым зарядом на полигоне прозвали «аннушка».

Этими испытаниями очень заинтересовались физики и геофизики: если установить на такой ракете приборы, то можно узнать газовый состав и измерить температуру верхних слоев атмосферы. Королёв очень дорожил отношениями с учеными. Он поможет им – они помогут ему. Данные, которые они получат, были очень нужны для его работ.

До встречи с Ниной дом Королёва в Подлипках был типичным жилищем холостяка – однокомнатная квартира, плита на кухне и колонка в ванной отапливались дровами. Завтракал и ужинал он обычно второпях, всухомятку, пил чай, приготовленный на электроплитке, обедал на работе. Все в этом доме было казенным. Королёв, прошедший тюрьмы и привыкший к длительным командировкам, не придавал значения инвентарным биркам на мебели и черным штампам на простынях. Свободен, крыша над головой есть, занимается любимой работой – все, что нужно человеку, у него есть. Но теперь появилась Нина, а вместе с ней уют и густой аромат борща. Слово «дом» обрело для Сергея Павловича совсем другой смысл. Ему отныне есть куда возвращаться из тяжелых командировок.