Откройте форточку! Как впустить новые возможности в свою жизнь. Книга-тренинг - Хазин Марик

Здесь уместно обратиться к тем, кто, читая эти строки, уверяет себя, что не зациклен. А ведь можно было бы хотя бы заинтересоваться темой, полюбопытствовать, о чем речь, как работает этот механизм. Все циклятся – такова человеческая природа, так устроены и работают наша машина, наш компьютер, наш автомат. Возникает резонный вопрос: для чего мы это делаем? Ведь таким образом мы засоряем свое сознание и жизненное пространство всякой ерундой?

Именно! Для того и засоряем, чтобы быть занятыми псевдо-проблемками. Иначе пришлось бы заняться большими, настоящими, трепетными и не только насущными проблемами. Представьте на минуту, что вы свободны от всех ваших повседневных забот и тревог. Сколько времени освобождается для того, чтобы создавать настоящие ценности, большие проекты, «великие дела» по Толстому! Кто готов на такую хлопотную жизнь и кому это вообще надо? Не проще ли прозябать, как серая неприметная личность, обыватель, не выпендриваясь, безо всякого риска и ответственности. Не верите? Сами проверьте, чем ваше сознание занято большую часть времени. Чем? Не мелочью ли?

«Я ему этого не прощу – вот урод! Сегодня у меня день рождения, а он даже не может принести мне завтрак в постель, о чем я мечтаю уже 15 лет. Я его ненавижу и никогда ему этого не забуду – у меня, в отличие от него, память прекрасная!»

Не может – ведь ты ему ни разу об этом не сказала, даже не намекнула. А если бы сказала, он мог бы и принести. И не только завтрак. Но нет уж, ежели обо всем говорить, есть опасность, что любимые игры в «прятки» и в «догадайся сам» потеряют весь свой шарм. Вот и занято сознание на ближайшие 10–15 лет. И какое чудесное оправдание придумано!

Так и живем, если это можно назвать жизнью. Ну да, другой-то жизнью мы не пробовали жить, так что не с чем сравнивать. А те давнишние ощущения, когда малышами мы проживали каждое мгновение жизни, когда каждый момент был наполнен восторгом и удивлением, уже преданы забвению.

Так на каких чувствах мы зацикливаемся? Вряд ли вы когда-нибудь слышали от кого-то жалобы или сами жаловались на то, что зациклились на радости и восторге, на душевном подъеме или на любви к своему делу! Разве не интересно узнать, почему мы зацикливаемся не на чем-то позитивном, а на таких чувствах, как обида, бессилие, разочарование, ярость, ненависть, отчаяние, утрата?.. Интересно? Да потому, что этот перечень чувств, на которых мы зависаем, расположен на шкале стереотипов под знаком минус! Вот почему мы сопротивляемся переживаниям этих чувств! Если обида – недопустимое переживание, если ненавидят только уроды, если разочаровываются бесхребетные медузы, а я к таким особям себя причислять не готов, то я буду всеми силами сопротивляться любым проявлениям вышеперечисленных симптомов. Я всю жизнь буду бороться с ними и лгать себе и окружающим, что я не таков! Вот откуда острая потребность жить под маской, скрывая свою подлинную сущность. Вот тот капкан, в который мы загоняем себя изо дня в день. Вот пустая забава, на которую мы сливаем всю свою энергию. Так откуда браться силам, чтобы реализовывать свое предназначение, свое видение? Разве можем мы себе позволить пережить полностью такое чувство, как утрата? И не обязательно терять близкого человека или домашнее животное, чтобы с этим соприкоснуться. Ведь мы то и дело прощаемся с любимыми местами, яслями, садиком, насиженным местом, детством, юностью, возлюбленными, песнями и романами, целыми поколениями и, в конце концов, со своей жизнью.

От вас уходит жена (или муж). Вы, не осознавая того, вспоминаете, как в восьмимесячном возрасте испугались, когда мама вышла в туалет. Вы тогда подумали, что она вас покинула навсегда. Вернее, вы этого, конечно не думали, но отреагировали автоматически: вас бросили, и вы остались один, без самого любимого человека. И вот спустя столько лет, ситуация повторяется, но вместо мамы – другая женщина, чем-то похожая на нее, возможно, с такими же локонами и приблизительно такого же возраста… Мозг интенсивно начинает думать: «Я сам во всем виноват! Не надо было настаивать на своем, нужно было промолчать, а я такой идиот. Мог бы на этот раз уступить. Мне еще мама говорила, что лучше уступить… Я вечно считаю, что должен уступать, – надоело! Но что мне мешало уступить, от меня что-то отвалилось бы? Я же все равно должен буду сдаться, иначе она не вернется. А ведь я ей давно не говорил… что… люблю ее. Может, в этом дело?»

От этого чувство покинутости усиливается. А усиливаясь, ведет к еще более интенсивным интерпретациям произошедшего. Объяснения, в свою очередь, усиливают чувство покинутости – и так без конца. Чем дальше, тем сильнее зацикленность. Заколдованный круг опять гарантирован. Ситуация напоминает центрифугу. Будто вы засунули голову в отверстие стиральной машины и нажали на запуск. Центрифуга крутится, крутится, все мешается, и вдруг останавливается – тсссссссс. И какое облегчение, когда голову вынимаешь! Только все перед глазами кружится. Временное успокоение – и опять по новой. Так и живем.

На заре моей тренерской деятельности я (М. Х.) вошел в большой зал, заполненный новыми участниками очередного тренинга. По традиции, обратившись к публике, я попросил их по очереди сказать в микрофон, для чего они пришли на тренинг. В первом ряду в самом центре сидел обаятельный парень с выразительным взглядом. Он первым уверенно поднял руку, я попросил его встать и передал ему микрофон. Он начал тяжело дышать и, как мне показалось, давиться. Я выдержал паузу по Станиславскому, но состояние его ухудшалось, и я подумал, что он себя плохо почувствовал. Я видел разные реакции людей на публичные выступления, а на моих тренингах обычно много людей, что нередко вызывает у выступающего страх и даже панику. Когда участники, которые не привыкли говорить перед такой большой аудиторией, выходят на сцену, реакции могут быть самые неожиданные – от покраснения до потери сознания. Вот я и подумал, что ему поплохело. А он продолжал корчиться и тужиться, его красивое лицо исказилось в страшной гримасе.

Я уже совсем было собрался остановить его и предложить стакан воды, но вдруг понял, что он заикается. С заиками я встречался часто. Даже на тренингах. Но вот так… Наглядный пример превзошел все мои самые катастрофические фантазии. Я также прекрасно понимал, что такое начало четырехдневного тренинга с сотней новых участников – не самый выгодный рекламный ход.

Я спросил его, заикается ли он, и он в ответ растянул «Ды-ды-ды-ды-ды-ды-ды-ды-да». Предложив сесть, я пообещал вернуться к нему и даже попробовать что-то сделать с его заиканием, но не на этом этапе тренинга. К всеобщему облегчению, он сел.

Позже, уже под конец тренинга, я попросил его выйти на сцену. Первое – я заключил с ним контракт, что он будет отвечать на мои закрытые вопросы (предполагающие ответы «да» или «нет») кивком или качанием головы. Заручившись его обещанием, я быстро выяснил историю его болезни. Леон заговорил рано и к 5 годам свободно разговаривал. Однажды, когда папа вел его в садик, он выбежал на дорогу. Из-за поворота на большой скорости прямо на него вылетел грузовик. Папа заорал во всю глотку и резко дернул его за руку, спасая от перспективы быть размазанным по мостовой. Леон испугался и с тех пор заикается.

Я работал с ним медленно и долго. Я не специалист и о природе заикания практически ничего не знал, но подумал, что стоит рискнуть, хуже явно не будет.

После «разогрева» с помощью закрытых вопросов, на которые Леон утвердительно кивал или отрицательно мотал головой, я спросил, готов ли он на опасный эксперимент. Получив согласие, я спросил, будет ли он делать все, что я предложу. Он не сразу согласился, но после того, как я предложил ему сесть на место и не морочить нам всем голову, Леон собрался с духом.

Итак, контракт был «подписан». Я предложил ему заикаться так, как он никогда в жизни еще не заикался. Он начал возражать. Я снова апеллировал к контракту и сказал, что если он не готов, то я прошу его сесть. Я понимал, что в нем силен дух противоречия и это его завело. Он готов был делать все, что я попрошу, а мне только этого и было надо. Он начал давиться и через минуту стал бордовым. Многие из зала смотрели на него с жалостью, а в глазах некоторых я прочитал ненависть к себе. Но я знал, что делаю. Я кричал на него: «Ты слабо заикаешься, давай, заикайся сильнее! Заикайся так, как ты никогда в жизни не заикался, давись и задохнись!!!»

Вдруг Леон рассвирепел и заорал на меня: «Я не хочу заикаться! Да и кто ты такой, чтобы мне указывать!» Все это он выпалил не запнувшись – и вдруг смолк от изумления… Впервые со времени происшествия с грузовиком он говорил не заикаясь.

– Ты уверен, что не хочешь больше заикаться? – спросил я его.

– Уверен на 100 %, – спокойно и ровно заявил он.

– Тогда встань напротив группы и скажи им: «Я не хочу заикаться, я хочу говорить нормально!»

И он продекларировал это несколько раз без единой запинки.

Группа разразилась бурными аплодисментами. Леон ликовал.

Больше он не заикался.