Ксаврас Выжрын - Яцек Дукай

(((

В соответствии с насчитывающим тысячелетия традиционным ритуалом организованного умерщвления, атака должна была состояться на рассвете.

Штаб размещался в деревенской школе с физкультурным залом, а также в прилегающем к ней двухэтажном помещении интерната; часть офицеров проживала по другой стороне шоссе, на частных квартирах, то есть - в домах селян. Рота моторизованной пехоты, назначенная для охраны штаба, расположилась в лесочке за школой; посты покрывали всю деревню, растянувшуюся вдоль дороги и высыхающей под заржавевшим мостом речки.

План был чрезвычайно простой, впрочем, никаким другим он и не мог быть. Краткий обстрел из минометов и гранатометов, тут же замыкание линии окружения, отрез лесных рубежей и блокирование шоссе; после этого выборочный штурм при поддержке снайперов, работающих с высот и самых крупных деревьев; уничтожение зданий, взрыв моста, минирование дороги - и немедленный отход врассыпную. Ничего нового, ничего сверхъестественного или удивительного - именно так выглядела классическая тактика всех партизанских отрядов на территории ЕВЗ; в данном же случае вообще нельзя было придумать ничего оригинального.

Люди Выжрына добирались до места операции в группах по десять-пятнадцать человек; Смит прибыл на лесистый склон, главенствующий над деревней, в сопровождении самого Ксавраса, Еврея, Флегмы, парочки апокалиптических коммандос и еще дюжины мужчин, вооруженных всего лишь пистолетами; командовал ими тот самый хромой рыжеволосый тип, что вечно прятал глаза за черными стеклами очков, все называли его Ебакой.

По внутреннему таймеру шлема Смита было пятнадцать минут третьего; началось ожидание восхода. Рассвет должен был наступить где-то через час.

Никто ничего не говорил. Никаких лишних движений; говоря по правде, теперь уже любое движение было лишним: камера Смита, работающая в режиме "уворовать любой фотон света", регистрировала глыбы человеческих голов, корпусов, конечностей. Темноту можно было намазывать на хлеб и есть. Никто не курил; Айену пришлось заклеить пластырем внешний индикатор: никаких светящихся точек и пятен. Во время марша Смит не мог не удивляться способностям Ебаки, который, несмотря на то, что не снял своих черных словно каркание ворона очков, ни разу не споткнулся.

Все сжимали оружие, только Смиту нечем было занять руки. Впервые он подумал о себе, как об участнике: не было бы разумней захватить какую-нибудь пушку и для себя...? В этом плане директивы WCN были исключительно туманными. С одной стороны - журналистский нейтралитет. Но в настоящее время это уже превратилось в несерьезную фразу: если бы русские его сцапали, то отнеслись бы к нему, как к члену отряда Выжрына, ведь с их точки зрения он и был таковым и даже, пускай и по-своему, сражался на стороне Ксавраса. Так что, ни о каком нейтралитете не могло быть и речи. С другой стороны - показать на экране, что носящий передающий шлем еще и влодом размахивает... наверняка это было бы не самым умным ходом; учитывается внешность и поверхностный эффект, а зрители до сих пор еще верят в лозунги и фразы; в противном случае, кто-то мог бы еще задуматься над объективностью Сети. С третьей стороны - смерть Смита принесла бы WCN серьезные потери; абсурдное требование Выжрына, ограничивающее размер назначенной группы всего лишь одним человеком, значительно повышало ценность его жизни. С четвертой же стороны - если Смит начнет прятаться по углам, избегать опасностей, огибать зоны боевых действий и держаться подальше от стрельбы... что он тогда, черт подери, запишет? Немножко дыма, немножко вспышек, грохот, симфоническую музыку боя, может быть, даже парочку трупов; но дело же вовсе не в этом; Выжрыну заплатили громадные деньжища вовсе не за это - подобные детские картинки любая станция подает на завтрак, на обед и на ужин. Роль Смита совершенно иная. Он должен быть тенью Выжрына. Людям нужны герои! Люди желают иметь истинных героев в условиях самой реальной опасности! Люди желают Ксавраса! Это он поднимает смотрибельность, это он позволяет качать миллионы из сопутствующей рекламы. Он намного лучше, чем Джон Фортри, потому что на его руках настоящая кровь, а не кетчуп. Слушай, Смит, мне насрать, как ты это сделаешь, но ты обязан стать его тенью, не отступать ни на шаг, держать его в кадре в течение всего боя: хватай его лицо, крупным планом - на фоне огня, на фоне сражающихся, на фоне сдыхающих; хватай его с оружием в руках, отдающим приказы и кричащим на солдат; хватай сидящим, бегущим, лежащим, убегающим, переживающим триумф, удирающим и сдыхающим; и не дай тебе Боже, Смит, проспать момент его смерти, его смерть принадлежит нам - а ты обязан все это снять; так что позабудь о том, что ты отбросишь коньки раньше него. Ты слышишь меня, Смит? Слышишь?

- Пора.

Это И Море Исторгло Умерших.

Очнулся Айен моментально. Он хотел протереть глаза, но пальцы наткнулись на холодный пластик шлема. Тогда он хотя бы зевнул, да так, что чуть не вывихнул челюсть.

Смит тряхнул головой, поднялся, огляделся. Совершенно инстинктивно поменял чувствительность: всходило солнце.

Он глянул на Выжрына. Полковник кивнул. Смит начал инициацию передачи в прямом включении. Это пойдет в эфир на целый свет, потому что спутниковая антенна американца не годилась для использования в движении, ей было далеко до портсигара Шмиги. Так что поглядеть сможет каждый; да и это не имеет никакого значения, ведь и так они бы увидали все в собственных телеящиках, достаточно только переключиться на WCN.

А там...

(((

- Гыыых, гыыыыгх, ххы, гхыыыы... - это дышит Айен Смит, наш посланник на месте смерти, пересекающий от твоего имени наново открытые уголки преисподней.

Бежим. Мокрые ветки хлещут нас по глазам. Мир ритмически колышется, кто-то выбил клин из под его полюса: стволы деревьев, кусты, коричневое и зеленое, небо и земля, впереди люди, все скачет - то влево, то вправо, а иногда даже вверх или вниз.

Наше дыхание не заглушает всех остальных звуков, и сквозь его ветер можно услыхать перекатывающиеся над лесом мелкие военные громы: гранатометы, минометы, легкие ракеты "земля - земля"; их отсюда не видать, только привыкшее к подобной музыке ухо без труда различает в оркестре отдельные инструменты. Выстрелы из обычного оружия пока что немногочисленны; чаще всего одиночные, чем очередями.

Ксаврас останавливается, что-то говорит в подвешенный на руке аппарат; мы подходим поближе. У полковника на плече влод, на шее бинокль, на голове шерстяная вязаная шапка; он выглядывает из-за ствола дерева, зыркает на шоссе и выплевывает в передатчик очереди приказов. За ним остановился весь отряд - все ожидают решений Выжрына.