Дети луны - Наталья Резанова

В последние дни Коль и Имро вспоминали больше не плен, а свою деревню, родных — не всех же их захватили, кое-кто уцелел, знать бы, кто жив, кто умер, и цел ли дом, где родился? Странник слушал их равнодушно, правда, никак того не выказывая. «Родной дом», «отец», «мать», «близкие» — все это ничего не затрагивало в его душе. Он молчал, и голоса Имро и Коля замирали сами собой.

Они не спрашивали уже, как в начале: «А вдруг нас найдут, догонят?» — чтобы воспрянуть духом от короткого: «Пусть попробуют». Их охватывала тоска. Все идут, идут, днем и ночью идут, а дома все не видать. Они замолкали — Имро, растянувшись на животе, подперев подбородок кулаками, Коль, обхвативший руками опущенную голову, а напротив них Странник, лежа на боку, смотрел в костер, где огонь и дым мешались, как рыжие и седые пряди, и думал, что и лес имеет границы.

— Скажи, а кроме леса мы где-нибудь будем идти? Где-то же должны быть деревни, замки? — спрашивал Имро скорее от тоски, чем из любопытства.

— Замки, — повторял Коль с опасением.

— Не спешите, парни, всему свое время.

— В лесу как-то тошно…

— Что, в Белфрате лучше было?

— Нет, что ты!

— То-то же.

Однажды, выйдя немного вперед, он тут же вернулся и сказал:

— А ну, давайте сюда.

Они осторожно приблизились, обойдя заросли дикой малины, и увидели необычайно гладкую и широкую полосу земли, которая, — куда ни гляди, — ни спереди, ни сзади конца не имела. Имро ступил на нее босой ногой. Земля была теплой и твердой, как камень.

— Что, парни, не видели еще такой дороги? И не увидите больше. Одна во всем королевстве и есть. И лет ей — не одна сотня.

Рядом с дорогой росло сухое дерево. К стволу его были прибиты углом друг к другу две потемневшие доски, образовывавшие навес, а под ними — маленькая фигурка Девы Марии — Хранительницы путей. Странник перекрестился перед ней, Имро с Колем последовали его примеру.

— А теперь смотрите и слушайте. Да не на меня смотрите, на дорогу. Если идти туда, где холм, то сегодня же к закату вы попадете в богатый город Вильман. А если отправиться в другую сторону и никуда не сворачивать по пути, то через много дней и ночей можно дойти до Арвена, столицы нашего королевства, а оттуда, если идти все время к северу по берегу моря — и до вашей деревни. Но я вам советую не ходить прямо туда, а зайти сперва в Вильман.

— А ты разве с нами дальше не пойдешь?

— Погоди, я еще не кончил Теперь можете взглянуть и на меня. — В руках он держал нечто сияющее, между пальцами горели и переливались на солнце разно цветные огни.

— Что это?

Странник щелкнул по сверкающей поверхности, и она зазвенела.

— Это золото, Имро. — Он протянул чашу Колю. — Возьми и положи в свой мешок.

— Ты отдаешь ее нам? Совсем?

— Дай договорить. Как придете в Вильман, сразу идите в гетто — вам покажут. Там найдете лавку ростовщика Менассе — не спутайте! Никто другой во всем городе эту чашу у вас не купит, сразу скажут — краденая. А Менассе даст вам столько денег, что на всю жизнь хватит.

— А вдруг и он…

— Сошлитесь на меня. — Он задумался на мгновение. — Скажете: «От одного рыжего странника». Он поймет. О деньгах никому не рассказывайте — облапошат. Одни в Арвен не ходите — ограбят. Примкните к каким-нибудь паломникам — их много идет по этой дороге.

— А ты, ты сам…

— Совсем забыл. Отдай меч, Имро, с ним тебя сразу схватит стража.

— Но, может быть, нам лучше…

— Нет, ребята. Там, куда я пойду, вам будет плохо.

Они стояли молча, видно, ждали еще каких-то слов, Коль обеими руками прижимал к груди завязанную в узел чашу. Имро хмурился — «Как же так? Шли вместе и вдруг…» Но Странник сказал только:

— Поторопитесь, парни, к ночи городские ворота закрываются.

Закончив свое напутствие, он долго стоял у дороги, ожидая, когда они уйдут подальше. Вовсе ни к чему им видеть, в какую сторону направится отсюда Странник, для них же лучше. А они все оглядывались на неподвижную фигуру с котомкой за плечами и с мечом в руках, пока не исчезли за холмом. Будут ли они впоследствии благословлять или проклинать человека, так изменившего их жизнь? Все равно. Он знал, что больше никогда их не увидит.

Хороший город Вильман, но делать там нечего. Он обойдет его с запада, чтобы попасть в расположенную в предгорьях крепость Монтенар. Там условлена встреча с Вельфом. «Ты вор?» — вспомнил он. Вспомнил и свой ответ. А что еще он мог им сказать? Что он на королевской службе? Так они сразу стали бы просить взять их с собой. А возьми он их, Вельф без разговоров погнал бы их на войну, это как пить дать. А какие из них вояки, когда они спят и видят свой Щучий Нос! Не всем же воевать, кому-то надо и работать. Одни родятся воинами, другие — рыбаками… третьи — Странниками….

Выйдя на равнину, он, пробираясь через деревни, узнал, что Вельф с армией в Монтенар еще не возвращался. Конечно, можно было повернуть и двинуться ему навстречу, но тут подала голос Адриана, совсем было позабытая в последние месяцы и появлявшаяся всегда, когда насущная необходимость в Страннике исчезала. Подлинная натура, которой опасности мешали быть собой? Если б это было так просто! Она была Странником не в меньшей степени, чем Адрианой, он имел такие же права на существование, поэтому от него так трудно было избавиться. Но уж так повелось — с легким сердцем уходя ради очередного опасного задания, выполнив его, она тяжело и неохотно возвращалась. Объяснить причины этого было невозможно. Адриана же твердила свое: «Ну куда ты торопишься, куда? Думаешь, Вельф даст тебе хоть день передышки? Как же! Тут же развернет — и все сначала!» Откуда ж такая злость, перебивала она себя, разве он сам отдыхает когда-нибудь?! А с тебя спрашивает много, потому что ты его друг. А допускать превращение службы в дружбу было нельзя — тут Адриана и Странник были солидарны. Это обстоятельство и оказалось решающим. Адриане хотелось как можно на дольше отдалить встречу с Вельфом. К тому же, в самом деле, нужно было немного передохнуть.

Золотая чаша, лежащая в котомке, била по спине. Меч Адриана бросила в реку, это было не ее оружие, не по ее руке, не то, что кинжал, да и затупился он порядком после ловли рыбы… Она шла в том же направлении — к Монтенару, но примерно в дне пути от города свернула с дороги и вскоре достигла правого, покатого склона горы Волчья Голова. Гора эта почти сплошь покрыта негустым кудрявым лесом, и только на самом верху громоздятся голые камни. Под камнями уходит в глубь земли пещера, узкий лаз в которую почти незаметен даже вблизи. Пещера довольно низка, в ней нельзя выпрямиться в полный рост, посреди нее бьет из земли ручей и через несколько шагов вновь уходит в землю, образуя круглую дыру. Дальше пещера вновь сужается, своды ее опускаются, и пещера превращается в нору, в которую только на брюхе и можно проползти. Это и сделала Адриана, как только проникла в пещеру, волоча развязанную котомку. Разрыла землю, сперва кинжалом, потом руками, когда земля пошла влажная. Там, закопанные под одной ей известным камнем, лежали: завернутый в холстину глиняный горшок, полный золотых и серебряных монет, чеканный крест с цепью и шлем с серебряной насечкой. Туда же Адриана опустила украденную в замке чашу и вновь засыпала тайник. Были еще и другие тайники, был и Менассе, за которым известны кое-какие дела и который будет молчать… Потому что Странник-то и вправду был бессребреником, но Адриана уходить в отставку, когда все кончится, с одними лишь унаследованными от Странника шрамами и лихорадкой не желала. Когда все кончится. Когда все кончится… Но когда же, когда?