Одержимые удачей - Филоненко Ольга

Николь промолчала, вспоминая.

…Когда ей исполнилось семь лет, мать привезла ее в старый двухэтажный особняк на Арбате, где жила в то время старейшая из рода Берестовых баба Агата. Кроме Вероники в тот день пред грозные очи Агаты предстало еще несколько детей, в их числе была и Анжела. Вероника очень хорошо запомнила наполненную сумраком комнату; плотно задернутые, не смотря на день, шторы; сиамского кота, неподвижной статуей застывшего на комоде, и бабу Агату, сидящую в скрипучем старом кресле. Дети стояли перед ней в ряд, стояли очень тихо, боясь не только шевелиться, но и дышать. А пронзительный взгляд старухи медленно скользил по маленьким детским фигуркам, тщательно осматривая каждую из них. Когда очередь дошла до Вероники, она чуть не завизжала от страха – старуха напомнила ей Бабу Ягу из сказки, которая тщательно выбирает, кого из детей съесть первым. Старуха разглядывала Веронику очень долго – целю вечность, а потом вытянула в ее сторону руку:

– Ты! – и девочка, не выдержав, упала в обморок.

Очнулась она на диване. На этот раз шторы были раздвинуты, и яркий летний день уверенно вошел в комнату, прогоняя прочь все страхи. Вероника поспешно села, мельком заметив, что она в комнате одна, если не считать сиамского кота, который мирно дрых в старухином кресле. Девочка несколько мгновений растерянно пялилась на кота, а потом встала и на цыпочках подошла к дверям. Приоткрыла…

– Ника, заходи, не бойся, – позвала ее мать. Кроме матери в комнате находилась и баба Агата, только теперь она больше не походила на Бабу Ягу. Да и язык бы больше не повернулся назвать эту подтянутую, моложавую женщину старухой. Баба Агата ласково улыбнулась Веронике:

– Испугалась? Напрасно. Бояться надо не иллюзии, а реальности, понимаешь?

Вероника не поняла ни слова, но на всякий случай послушно кивнула.

– Потом поймешь, – вздохнула Агата. – Иди ко мне поближе, я расскажу тебе о Хранителях и Воинах.

Рассказ продолжался долго. Простыми, понятными семилетнему ребенку словами, баба Агата рассказала о той битве, которую приняли шестеро Воинов Жизни в далеком 1908 году, битве, в которой решалось, существовать человечеству или нет. И о том, что один из Воинов потратил остаток своей жизненной силы на кокон, который должен был спасти Дуню от смерти. Но жертва Воина едва не оказалась напрасной – Дуня погибла бы, захлебнувшись в прибывающей воде, если бы не упорство и отвага Ильи Берестова, который, превозмогая создаваемую коконом боль, прорвался-таки к Дуне и вытащил ее на сушу.

– Запомни, Ника, Воин Жизни – это большая ответственность. Если ты решишься стать им, возможно однажды тебе придется встать лицом к лицу со смертью, а за спиной у тебя будет вся Земля. И даже если ты выживешь в битве, никто и никогда не узнает правды. Никто и никогда не скажет тебе спасибо – люди даже не узнают о твоем существовании. Не должны узнать. – Баба Агата положила узкую сухую ладонь на кожаный переплет дневника. – Здесь знание. Но прежде чем решиться воспользоваться им, подумай, достаточно ли в тебе мужества для этого, потому что назад пути уже не будет.

– Я могу не читать его? – уточнила девочка.

– Можешь, – кивнула баба Агата. – Ты можешь просто хранить дневник, как в свое время поступила я. Но помни, он ни за что не должен попасть в плохие руки. Спрячь дневник и никогда никому не рассказывай о нем до тех пор, пока не появится тот, кто действительно сможет стать новым Воином Жизни.

– А как я пойму, что это именно тот?

– Ты поймешь, – уверенно ответила Агата…

Потом Николь узнала, что кроме нее есть еще четверо так называемых ложных Хранителей Дневника, которые делали вид, что дневник у них, пытаясь таким образом отвести подозрение от Вероники и запутать потенциальных "охотников за сокровищем".

И вот все четверо мертвы, а Николь…

– Так почему ты сама не воспользовалась дневником? – повторил Полуденный Вампир.

– Испугалась ответственности, – честно ответила Николь.

– Причем здесь ответственность? – удивился убийца. – Я говорю о выгоде!

Николь посмотрела на него, обжигая презрением:

– Вот потому-то ты никогда и не получишь дневник, Руслан!

– Посмотрим, – хищно прищурился он и умело воткнул иглу в ее руку. Потом перевернул клепсидру и глумливо напомнил: – Три часа, Николь. Всего три часа.

Девушка стиснула зубы, чтобы не закричать. Руслан расчетливо глянул ей в лицо, что-то прикидывая, а потом достал из сумки холст, разложил этюдник, взял кисть и обмакнул ее в капающую кровь.

– Ты думай, а я пока нарисую твой портрет. Ты красивая, Николь. Жаль, что через три часа ты умрешь… Впрочем, в любой момент я готов остановить… хм… процедуру, ты только скажи.

– Убирайся к черту, – процедила Николь и закрыла глаза, чтобы не видеть торчащую из ее тела иглу, не видеть бегущую по прозрачному шнуру кровь. "Это нестрашно – умереть, – принялась уговаривать себя девушка. – Я просто усну".

Максим без сил сидел на кушетке рядом с Иваном в больничном коридоре под присмотром бдительного охранника, которого приставили к "парочке спятивших ментов" обозленные их выкрутасами врачи. Прошел уже целый час с тех пор, как Максим навел шороху в операционной, и с тех пор ни от хирургов, ни от Ясина не было ни звука. Максим в который уже раз посмотрел на молчащий мобильник. "Ну, где там Костю черти носят? – раздраженно подумал он. – Уже давным-давно должен был доехать до моего дома и позвонить…" Словно отзываясь на его мысли, радостно запиликал мобильник.

– Макс? Это Костя. Ну, я приехал. Тут это… заперто и на звонок никто не отвечает. Я и стучал, и звонил. Может, ее дома нету? Хотя знаешь, что странно – окошко открыто…

– Ты сможешь залезть в квартиру через окно? – перебил Максим.

– Попробую. Тут дерево рядом, может, с него дотянусь…

Через несколько минут запыхавшийся голос Кости сообщил:

– Залез… Пусто… Тут это… нож валяется в крови… на столе две чашки из-под кофе… что еще… задвижка в ванной оторвана…

– Слушай меня внимательно, – снова перебил Максим. – Сейчас срочно поезжай на Петровку, пропуск для тебя заказан. Там тебе покажут фотки – поищешь, нет ли среди них твоей Маши.

Следующий звонок Максим сделал в отдел.

– Слава, как успехи?

– Сижу с альбомами, жду твоего Ясина, – ответил оперативник.

– Отлично, он скоро подъедет, и будем надеяться на удачу. У тебя как с утра с этим делом?

– С каким? – не понял Слава.

– С удачей, – хмыкнул Максим. – Ладно, я пошутил. Слава, если Ясин кого-то опознает, срочно тащи фотографию к Захарову – он в курсе. А я скоро подъеду. – Максим убрал телефон и посмотрел на Ивана. – Мне надо срочно в отдел, а ты как что, так сразу звони, лады?