Хакеры: Герои компьютерной революции - Леви Стивен

Из-за проблем с успеваемостью, он был вынужден уйти в академический отпуск, после чего его мать приехала в Массачусетс, чтобы встретиться и побеседовать с деканом. Ей объяснили ситуацию. «Его мама была обеспокоена», — вспоминал позднее Беелер, его товарищ по комнате. «Она думала, что он находится здесь, чтобы получить диплом. Но то, что он совершал, было поразительно, потому что такого раньше никто не делал, а он хотел сделать еще больше. После всего этого было весьма трудным заинтересовать его занятиями». Для Гринблатта, перспектива вылететь за неуспеваемость из института не имела большого значения. Хакерство главенствовало надо всем: это было лучшее из того, что он умел делать, и это заставляло его быть самым счастливым человеком на свете.

Затем случился худший момент в его жизни: он настолько «вышел из фазы», что умудрился проспать последний экзамен. Исключение из института, возможно, не повлекло бы никаких изменений в его жизни, так как не было правил, которые бы ограничивали предоставление работы в институте исключенным студентам. Но Гринблатт решил начать подыскивать себе работу, намереваясь найти работу по программированию на полный рабочий день, так чтобы можно было проводить свои ночи в том месте, где он хотел: на девятом этаже в ТехСквере. Ночи он хотел посвятить хакерству — это было именно то, чем он хотел заниматься.

В то время на PDP-1 был еще один хакер, столь же выдающийся, но работавший в несколько другой манере. Он был более словоохотлив, чем Гринблатт, и лучше объяснял свое видение того, как компьютер сумел изменить жизнь его и остальных. Этого студента звали Билл Госпер. Он начал учиться в МТИ на год раньше Гринблатта, но постоянным обитателем PDP-1 стал несколько позже. Госпер был очень худым, с птицеподобными чертами лица, закрытыми толстыми стеклами очков и неприбранной копной курчавых волос на голове. Но даже краткий разговор с ним, показывал, что одаренность вашего собеседника отодвигала физическую привлекательность на задний план. Он был гением в математике. Госпера привлекала в компьютере возможность использования хакерских приемов в мире математики, в отличие от хакинга систем — то чем интересовался Гринблатт. Госпер среди сообщества гениальных «пехотинцев», которых собирал вокруг себя Project MAC, в течение долгого времени контрастировал с Гринблаттом и другими людьми, ориентированными на системы.

Госпер был родом из Пеннсакина, городка в Нью-Джерси, расположенного вниз по реке от Филадельфии. Его доинститутское общение с компьютерами сводилось к лицезрению из-за стеклянной перегородки работы Неуклюжих Гигантов стоящих в гермозоне. Он хорошо помнил как Univac, стоявший в Институте Франклина в Филадельфии, печатал портрет Бенджамина Франклина на строчном принтере. Госпер не имел ни малейшего понятия о том, как это было сделано, но выглядело это весьма прикольно и впечатляюще.

Впервые он вкусил этого развлечения во время второго семестра обучения в МТИ. Он взялся изучать курс «Дядюшки Джона» Маккарти, на который допускались только те из первокурсников, которые набрали невероятно высокий средний балл за предыдущий семестр обучения. Курс начинался с изучения ФОРТРАНа, затем машинного языка IBM, после чего изучалась PDP-1. Решаемые задачи были весьма нетривиальными — это были проблемы типа трассировки лучей через оптические системы, которые обсчитывались на IBM 709, или написание подпрограмм для работы с плавающей точкой при помощи нового интерпретатора арифметики для PDP-1.

Программирование бросило свой вызов Госперу. Это особенно сильно ощущалось на PDP-1, которая после пытки на IBM, могла действовать на вас как опьяняющий эликсир, либо как занятие сексом в первый раз в своей жизни. Спустя несколько лет, Госпер говорил об этом: «Дрожь охватывала тело, когда вы чувствовали под пальцами настоящую клавиатуру, и ощущали получаемый в течение нескольких миллисекунд ответ от машины».

Но, после того как курс закончился, Госпер все еще был в нерешительности, размышляя над тем, стоило ли продолжать заниматься PDP-1. Он учился на математическом факультете, где люди постоянно говорили ему, что было бы разумным держаться как можно дальше от компьютеров, чтобы они не превратили его в клерка. Госпер обнаружил, что неофициальным лозунгом матфака была фраза: «Нет такой науки как информатика — это все колдовство и алхимия», из чего следовало, что Госперу, чтобы учиться дальше, придется стать алхимиком. Он записался на курс лекций Минского по исскуственному интеллекту. Работа снова была связана с PDP-1, и с этого момента Госпер был непосредственно вовлечен в процесс хакинга. За этот семестр он написал программу, которая строила графики функций на экране. Это был его первый реальный проект, а одна из его подпрограмм содержала настолько элегантный код, что он отважился показать ее Алану Котоку. По мнению Госпера, Коток к тому времени уже имел «богоподобный статус», полученный не только за свои хаки PDP-1 и работу в TMRC, но также было хорошо известно, что он работает в DEC и играет главную роль в разработке нового компьютера, который был сильно переработанной версией PDP-1. Госпер был в восторге, когда Коток не только внимательно посмотрел его хак, но и нашел его достаточно интересным, для того чтобы показать его остальным. «Коток действительно считал, что я сделал нечто интересное». Окрыленный Госпер засел за еще более интенсивное хакерство.

В этом курсе обучения его большим проектом стала попытка «найти решение» для игры HI-Q. В вашем распоряжении была доска в форме креста, в которой было 33 отверстия. Во всех отверстиях кроме одного было по фишке; вы могли перескакивать через фишки, снимая их с доски. Целью игры было оставить одну фишку в центре. Когда Госпер и два его одногруппника сообщили Минскому, что они собираются решить эту задачу на PDP-1, Минский высказал сомнения в ее осуществлении, но все же порекомендовал попробовать. Госпер, с друзьями, не только решили ее, но и как он позднее говорил: «Мы ее разгромили!» Они схакерили программу, которая давала возможность найти решение игры в пределах полутора часов.

Госпер восторгался тем, как компьютер находил решение для игры в HI-Q, потому что его подход был «контринтуитивным». Он испытывал большое уважение к программам, которые использовали способы, которые на первый взгляд выглядели невозможными, но на самом деле использовали все преимущества глубокой математической логики лежащей в основе проблемы. Контринтуитивное решение возникало из понимания магических связей между вещами в широкой массе численных связей, на которых, в конечном счете, и основывалось хакерство. Открытие этих взаимоотношений, которые составляли новую математику, стало крестовым походом, главной задачей для Госпера, и он стал все больше и больше тратить время на PDP-1 и в TMRC. Эти его изыскания, сделали его незаменимым и главным «матхакером», который не сильно интересовался системными программами, но был в состоянии разрабатывать удивительно красивые (не интуитивные!) алгоритмы, которые могли бы помочь системным хакерам выкинуть несколько инструкций из процедуры, или преодолеть умственный затык, мешавший работе программы.

Госпер и Гринблатт представляли два подхода к процессу хакерства, существовавших в TMRC и PDP-1: Гринблатта интересовала прагматическая сторона построения систем, а Госпера занимали математические методы их обоснования. Каждый из них уважал сильную сторону другого, и они часто вдвоем принимали участие в различных проектах, совместно работая над теми вещами, которые наилучшим образом раскрывали способности каждого из них. Более того, они сделали существенный вклад во все еще находившуюся в зачаточном состоянии культуру, которая начала цвести полным цветом на девятом этаже ТехСквера. По различным причинам, именно здесь, в этом месте с «горячими» технологиями, эта культура начала буйно расти, доводя Хакерскую Этику до ее наивысшей точки.

Ходу пьесы было суждено поменяться уже через несколько актов. Клудж Комната, в которой работала PDP-1 под управлением системы с разделением времени, которую Джек Деннис писал в течение года, все еще пользовалась популярностью при необходимости ночного хакинга, и в особенности для игры в «Космические войны». Но истинные хакеры все больше и больше предпочитали иметь дело с компьютером, работавшим в составе Project MAC. Он располагался среди других машин, на ярко освещенном и плохо обставленном девятом этаже ТехСквера, где избежать непрерывного гула от работавших компьютерных кондиционеров можно было, только нырнув в один из нескольких крошечных офисов. Здесь же находился клуб TMRC, со своей никогда не иссякающей машиной, полной Кока-Колы, машиной по размену денег, созданной в свое время Сандерсом. По соседству с клубом находилась Инструментальная Комната, где всю ночь заседали хакеры, споря о том, что для непосвященных выглядело сложно понимаемыми и загадочными вещами.