Не для взрослых. Время читать! Полка вторая - Мариэтта Чудакова

И уж точно она вполне заменяет «COSMOPOLITAN», «ЕLLE» и другие так называемые глянцевые журналы. Считается, что они для девушек, а на самом деле, по-моему… Но об этом – позже. После того, как мы поговорим о Джейн Эйр, а также о ее создательнице – Шарлотте Бронте. Потому что ее недолгая жизнь – неисчерпаемый источник размышлений о жизни вообще.

Кто же такая эта женщина-писательница? И почему до сих интересно читать о событиях жизни людей, которые жили так давно и совсем по-другому, чем мы?

Сегодня, например, любимая тема взрослых людей (да, пожалуй, и шестнадцатилетних барышень, а иногда – и юношей) – жалобы на тяжелое детство. «Ах, моя жизнь сложилась бы совсем иначе, если бы не безденежье в детстве… Если бы не тяжелый характер моих родителей… Бабушек, дедушек, тетушек, соседей… Я бы! Тогда бы!..»

Потом на сцену выходят новые виновники неудавшейся жизни – свекровь, теща, непослушные собственные дети, плохая неинтересная работа…. И так далее.

А когда читаешь про детство сестер Бронте, все в голове как-то встает на место. Начинаешь понимать, что все, решительно все зависит от самого человека. Для многих – не очень-то приятное понимание.

Мать ее умирает при родах шестого ребенка. Потеряв в пять лет маму, Шарлотта Бронте осталась на попечении старшей сестры Марии. Но той самой-то было восемь лет, и был еще новорожденный брат Патрик! В главной российской 82-томной энциклопедии Брокгауза и Эфрона, печатавшейся в конце ХIX века, где написано все про всех, и лучше всякого Интернета, потому что в Интернет списывают как раз из нее, – об этом рассказано так:

«Шарлотта Бронте родилась 21 апреля 1816 года в Йоркшире в семье сельского священника. После смерти матери (при родах) дети оказались предоставлены самим себе… Болезненные дети не знали ни веселого детского общества, ни свойственных их возрасту игр и занятий: душевные и умственные их силы развивались и крепли с ненормально ускоренной быстротой в особом замкнутом мире… С самого раннего детства одно из любимых занятий Шарлотты было выдумывать фантастические сказки и облекать свои мысли и чувства в сказочную форму. В этих занятиях принимала участие и остальная семья…»

Вскоре произошло, казалось бы, положительное событие – девочки поступают в школу-пансион. Но неприветливая школа (описанная как Ловудская школа в романе «Джейн Эйр») только подорвала их слабое здоровье. И сестры одна за другой умирают от туберкулеза – антибиотики были изобретены гораздо позже… А Шарлотте всего девять лет.

Но девочка

не сдавалась. Сестрам хотелось вырваться из Англии, и вскоре они едут в Брюссель учиться гуманитарным наукам. И это получилось! Через два года девушки возвращаются и начинают публиковать первые литературные опыты. Но успех приходит только к Шарлотте – она была самой талантливой. И роман о Джейн (1849) не только завоевал сердца современников, но уже 150 лет остается любимым чтением многих поколений.

Оказывается, в те времена образование вовсе не было обязательным. И девочкам из небогатых семей, а тем более сиротам, о которых было некому позаботиться, не так-то просто было попасть в школу. Прочитав, что они изучали, как учились девочки в середине ХIХ века в школе-пансионе Ловуд, как питались, а точнее – как голодали бедняжки, может быть, кто-то из вас больше полюбит свою собственную школу или колледж, а также заботливо приготовленные бабушкой бутерброды в школу (а то и в институт!) – ведь бабушка и мама бывают не у всех.

Но вот что удивляет и притягивает в этой книжке – все эти трудности описываются от лица Джейн без трагизма и безысходности. Напротив, читаешь – и чувствуешь приток бодрости. Джейн как будто бы даже рада трудностям – ведь они еще больше закаляют ее и без того сильную волю.

Вот, например, как она учится:

«Я с новыми силами принялась за работу, твердо решив преодолеть все препятствия. Я упорно трудилась, и мои усилия увенчались успехом; постоянные занятия укрепляли мою память и развивали во мне ум и способности. Через 2–3 недели я была переведена в следующий класс, а меньше чем через два месяца мне было разрешено начать уроки французского языка и рисования…»

Или – испытывает маленькие радости, которые порой важнее больших: «И вот, сидя с книгой на коленях, я была счастлива; по-своему, но счастлива. Я боялась только одного – что мне помешают, и это, к сожалению, случилось очень скоро. …Бесси спустилась на кухню и принесла мне сладкий пирожок, он лежал на ярко расписанной фарфоровой тарелке с райской птицей в венке из незабудок и полураспустившихся роз; эта тарелка обычно вызывала во мне восхищение, я не раз просила, чтобы мне позволили подержать ее в руках и рассмотреть подробнее, но до сих пор меня не удостаивали такой милости. И вот драгоценная тарелка очутилась у меня на коленях, и Бесси ласково уговаривала меня скушать лежавшее на ней лакомство».

И Джейн жалеет об одном: «Тщетное великодушие – оно пришло слишком поздно, как и многие дары, которых мы жаждем и в которых нам долго отказывают!»

Множество главнейших этических вопросов, которые важно поставить перед собой в ранней юности (а то так никогда и не поставишь – текучка взрослой жизни засосет!), встают при чтении сами собой. Но предупреждаю – назидательности (мы ведь с вами так ее обожаем; а особенно в юности, не правда ли?..) в этой книжке вы не увидите. Просто живет и живет Джейн Эйр, идет своим путем. А вы – хотите, задумывайтесь вместе с ней, хотите – нет. Но, читая, волей-неволей наткнешься на множество дельных практических советов. Например, такой:

«Когда ты не знаешь, чем заполнить день, подели его на части, каждую часть займи чем-нибудь, не сиди без дела и четверти часа, десяти минут, пяти минут – делай намеченное тобой методически, с суровым постоянством, – и день пройдет так быстро, что ты не заметишь, как он кончился. И ты не будешь зависеть ни от кого и ждать, чтобы тебе помогли провести время – словом, ты будешь жить, как должно жить независимое существо».

Имейте в виду – сначала Джейн натерпелась издевательств в семье своей родственницы тети Рид: «Никогда я не была счастлива в ее присутствии, – с какой бы точностью я ни выполняла ее приказания, как бы ни стремилась угодить ей, она отвергала все мои усилия и отвечала на них заявлениями, вроде только что ею сделанного. И сейчас это обвинение, брошенное мне в лицо перед посторонним, ранило меня до глубины души. Я смутно догадывалась, что она заранее хочет лишить меня и проблеска надежды, отравить и ту новую жизнь, которую она мне готовила; я ощущала, хотя, быть может, и не могла бы выразить это словами, что она сеет неприязнь и недоверие ко мне и на моей будущей жизненной тропе».

Потом был второй период ее жизни – Ловудская школа. И, выучив несмотря ни на что много чего и напечатав в газете объявление о поиске работы, Джейн попадает гувернанткой в семью к мистеру Рочестеру, взявшему на воспитание девочку Адель (он не знает точно – возможно, это его дочь). Джейн привязывается к девочке. И постепенно – к ее отцу.

И, читая описания его внешности, понимаешь – почему:

«Словно высеченные из гранита черты и темные глаза озаряло пламя камина, – а глаза у него были действительно прекрасные – большие, черные, и в их глубине что-то все время менялось, в них на мгновение вспыхивала какая-то мягкость или что-то близкое к ней».

И Рочестер не остается равнодушным к Джейн.

Вот, кстати, как она сама описывает себя в романе:

«Я встала, тщательно оделась. Несмотря на вынужденную скромность – все мои туалеты отличались крайней простотой – я от природы любила изящество. Не в моих привычках было пренебрегать своим внешним видом и тем впечатлением, которое я произвожу, напротив, я всегда старалась выглядеть как можно лучше, чтобы хоть в какой-то мере удовлетворить свое стремление к красоте. Иногда я сожалела о том, что недостаточно красива. Мне хотелось, чтобы у меня были румяные щеки, точеный нос и маленький алый ротик, хотелось быть высокой, стройной и хорошо сложенной; мне казалось большим несчастьем, что я такая маленькая, бледная, что черты у меня неправильные и резкие. Откуда взялись эти желания и сожаления, трудно сказать…»

Джейн Эйр и Эдвард Рочестер все время видятся, разговаривают – и не решаются признаться друг другу в своих чувствах. У каждого на это своя причина (почти детективная история брака Эдварда замечательно описана в романе). Но они мечтают быть вместе – несмотря на различие социальных условий. Получится ли у них это – узнаете, надеюсь, из самого романа: во второй его половине описан третий, полный скитаний и приключений, период жизни Джейн.

Испытаний, выпавших на долю героини романа, хватило бы и на десятерых. Само по себе то, что она сирота, уже очень грустное обстоятельство ее жизни. История издевательств над ней в семье немного напоминает историю Золушки – с той разницей, что ее путь к принцу лежал через ряд испытаний, не сломивших, а только закаливших ее волю.