Первая жена (СИ) - Рымарь Диана

Вот только не подделывал я ничего.

И тест стопроцентно не ошибочный, потому что я потом все проверил в другой клинике! На всякий случай перестраховался. И сделал я это именно потому, что мне вешаться хотелось из-за этого отрицательного результата.

Что ж за семья у меня была, что Майя подумала обо мне так плохо? Как такое вообще могло прийти ей в голову? Или это она так для себя решила, чтобы оправдать собственный левак? Типа это все не я, это он…

Ну правильно, чтобы кого-то оправдать, нужно кого-то очернить.

Вот только лучше бы она честно и откровенно призналась мне в том, как все было. Повинилась бы…

Я бы, может, еще тогда ее простил.

Может, Майя это все нахуевертила, потому что думала, что не прощу?

Не простят того, кто прощения не просит, — прописная ведь истина.

Если бы Майя искренне попросила прощения, я бы простил. Пусть со временем, пусть изрядно потрепал бы ей нервы, побесился, но простил.

Через какое-то время я понимаю, что окончательно заблудился. Вроде бы гулял по центру, а теперь вокруг меня какие-то убогие, серые здания…

Достаю телефон, включаю геолокацию и вызываю такси.

Пора вернуться в отель и еще раз с ней поговорить. Без всяких масок, ужимок и прочего.

Через какой-то час езды по всем мыслимым пробкам я добираюсь до отеля.

Поднимаюсь на свой этаж, прохожу в номер.

Тут темно, как и на улице — уже вечер.

Включаю свет, прохожусь по номеру. Убеждаюсь, что Майи нет в моей спальне, где она в последние ночи обитала.

Подхожу ко второй спальне, стучу. Она сто пудов закрылась там и теперь будет изображать смертельно обиженную.

— Майя, открой, пожалуйста, давай по-человечески поговорим, — прошу ее.

Разве она мне отвечает? Фигу с маслом.

Снова стучу, настойчивее:

— Майя, я же все равно войду. Просто поговорим!

Ноль реакции.

Тогда я хватаюсь за ручку.

К моему удивлению, спальня оказывается не заперта и абсолютно пуста.

Странно… уже вечер, Майя к этому времени уже должна бы быть тут. Где ей еще быть? А часы посещения в клинике уже закончены. Тоже пошла гулять, как я?

Совершенно бездумно захожу в комнату.

Отмечаю, что здесь уж слишком чисто.

Майя — аккуратистка, у нее всегда прибраны вещи и заправлена кровать. Но обычно хоть что-то да говорит о ее присутствии. Зарядка для телефона, воткнутая в розетку возле кровати, или чемодан, который она засунула под кровать по приезде. Но сейчас тут ничего этого нет, девственно чистая спальня.

Подхожу к шкафу, открываю и убеждаюсь — он пустой, как и все полочки в прикроватной тумбе.

До меня наконец доходит очевидное.

Майя съехала.

Когда я окончательно понимаю, что Майи и след простыл, становится дико не по себе.

Помню тот вечер, когда она ушла от меня, пока еще были женаты.

Я наорал на нее, сказал, чтобы проваливала к такой-то матери. Ушел, чтобы, не дай бог, не натворить непоправимого. Смотреть на нее не мог…

И все-таки той ночью, когда приперся пьянющий домой, я не ожидал, что никого там не найду.

Я, как последний баклан, ходил по комнатам и не понимал, как она могла так просто уйти. Ни скандала мне не устроила, ни посуду не побила. Собрала вещи первой необходимости и свинтила вместе с ребенком.

Это очень больно — прийти домой к жене и не найти ее там.

Но хуже всего мне было на следующее утро, когда окончательно понял, что произошло. Гнев к тому времени поутих и навалилась такая гнетущая тоска, что хотелось выть.

Сейчас ловлю очень похожее чувство.

Была Майя — и нет ее.

И дико злюсь…

В самом деле, что за хрень? Почему мы должны ругаться и тем более расставаться по тому же поводу, что и три года назад? Маразм!

Мы уже один раз пострадали из-за гребаного ДНК-теста — все, хватит.

Пора мириться, причем в срочном порядке.

Достаю телефон, набираю номер Майи.

Сначала идут длинные гудки, и никакого ответа. Сцепляю зубы, звоню второй раз. Но теперь она попросту сбрасывает! Вот только если Майя думает, что таким образом заставит меня отстать, то фига с два она угадала.

Пишу ей: «Возьми трубку».

Она читает, с минуту думает, а потом пишет ответ: «Не хочу общаться».

Умеет.

Уме-е-ет, мать ее так, довести меня до трясучки за три секунды.

Снова набираю ее номер. Еще раз и еще.

На пятый раз она все же берет трубку.

— Артем, я же сказала…

— Где ты? — рычу в трубку.

— Неважно… — пытается Майя отвертеться. — Я не готова к личной встрече, давай завтра получим результаты теста и спокойно погов…

— Где ты? — резко ее перебиваю.

Я лично ничего нового от этого теста не жду. И уж тем более не собираюсь спокойно дожидаться завтрашнего дня. Я не могу быть тут один, мне уже неимоверно тошно.

Тут Майя ляпает:

— Артем, я думала, что смогу, но я не могу…

— Что не можешь? — поначалу даже не въезжаю.

Майя спешит меня просветить:

— Быть с тобой.

Она меня этими словами убивает просто.

Стою, как пришибленный, трубку к уху прижимаю, а она продолжает тараторить:

— Я знаю, что мы договорились о другом. И ты выполнил свою часть уговора, помог Поле. Я могу возместить тебе часть, у меня ведь теперь есть на счету деньги за квартиру. Дай реквизиты, я переведу их тебе…

О как.

Деньги она мне вернуть хочет.

По договору мы с ней, оказывается, спали.

А я, наивный, думал, что по любви.

— Я понимаю, что ты потратил больше, — продолжает она лепетать. — В общем… Я кредит какой-нибудь возьму, как-то отдам со временем…

— А что, у нас малоимущим без кола и двора раздают миллионные кредиты? — хмыкаю зло. — Нет, дорогуша, это так не работает. Ты торчишь мне круглую сумму, она в разы больше, чем то, что у тебя есть или когда-то будет, усекла?

На это Майя отвечает мне всхлипом. Он едва различим, но я его слышу.

Почти жалею о своих словах… Ведь деньги — последнее, что мне от нее нужно. Сказал, только чтобы задеть.

— Где ты? — снова спрашиваю.

— Нигде! — с обидой стонет она. — А по поводу денег, бери что есть. Большего я тебе дать не могу. Тем более я расписку не писала. Так что, считай, твоя инициатива. Дочери помог, не на ветер выкинул!

На этом Майя бросает трубку.

Кажется, меня кинули.

Во всех смыслах.

Да я бы счастлив был, если бы оно и вправду пошло на лечение именно моей дочки.

Майя очень зря машет передо мной красной тряпкой.

Все-таки плохо она меня знает.

Я подхожу к столику возле зеркала, бездумно беру в руки небольшую глиняную вазу и… буквально крошу в руке.

Артем

Я стою в ванной комнате, промываю под струями холодной воды раненую руку.

Это ж надо быть таким дебилом, чтобы сжать глиняную вазу! Понятное дело, порезался, когда она треснула в руке. Причем так неудачно порезался — острый кусок глубоко впился в ладонь.

— Сука… — рычу от боли.

Потом вытираю руку бумажным полотенцем, кое-как прилаживаю бинт, заматываю ладонь.

Зато хоть от грустных мыслей отвлекся. Есть шансы, что не придушу одну голубоглазую блондинку при встрече. Это я про Майю, конечно же.

К слову, чтобы ее найти мне потребовалось всего ничего времени. Позвонил одному знающему человечку, тот быстро вышел на службу охраны отеля, попросил проверить, во сколько Майя покинула номер, в какую сторону от отеля пошла или села в такси… А она, как оказалось, из отеля даже не выходила.

Дальше дело техники — узнали на ресепшен, в каком номере она поселилась.

Майя сняла номер на другом этаже. Простенький двухместный, без изысков.

Видимо, посчитала, что бессмысленно искать другой отель, ведь этот так близко от клиники, а ей надо к дочке каждый день.

Интересно, она понимала, что я найду ее в два счета?

Впрочем, даже если бы она поселилась в другом конце города, все равно бы нашел. И забрал!

Оно, может быть, и стоило бы подождать до утра, дать страстям улечься, самому подуспокоиться.