Иллюзион - Олег Макушкин

— Очень интересно. Возможно, это какая-то новая форма дисциплинарного взыскания — уничтожение личного информационного массива? Если к вам были применены подобные формы воздействия, значит, вы совершили какой-то проступок, хотя и не слишком серьезный, иначе последовало бы изгнание. Надеюсь, вы понимаете, что мне придется поставить вас на особый контроль?

— Думаю, это ваша обязанность? — спросил Странник.

— Конечно. Администратор должен знать все о каждом из локальных пользователей. Для блага всей системы, разумеется. Итак, есть ли у вас какие-то вопросы?

— О да. Вот скажите, например, почему я не могу получать информацию через монитор в своей комнате? Ведь он наверняка соединен с общей информационной сетью. Зачем же тогда идти в библиотеку?

— Вы должны понимать, что общество не поощряет индивидуализм и обособленность. Если вы сможете получать любую информацию, не выходя из стен своего персонального жилища, то для вас отпадет необходимость посещать общественные заведения, такие, как информаторий. А мы стремимся дать гражданам возможность участия, хотя бы минимального, в жизни общества. Если вы обратите внимание, то некоторые разделы данных недоступны в нашем сегменте и могут быть считаны только в Центральном Информатории, сокращенно Цинф. Соответственно, посещение Цинфа позволяет вам окунуться в жизнь города, участвовать в общественных событиях, даже если по роду вашей деятельности вы не нуждаетесь ни в чем, кроме информационных услуг.

— А у вас существует сетевое сообщество? Частные информационные ресурсы, принадлежащие отдельным владельцам? Или государство является монополистом в этой области?

Глаза Авессалома сузились, а улыбка исчезла с его губ.

— То, что вы называете сетевым сообществом, — не более чем кучка хакеров, с которыми мы успешно боремся, — сказал он. — Надеюсь, вы знаете, что любой контакт с хакерами, а тем паче пособничество информационным преступлениям, является уголовно наказуемым деянием?

— Все ясно, — сказал Странник. — Государство держит в своих руках контроль над наиболее важным ресурсом — информацией. И с его помощью управляет обществом информационно зависимых людей, проповедуя просветление через познание и ограничивая доступ к информации в зависимости от социального статуса. Я правильно излагаю?

— Мне трудно судить, откуда вы набрались подобной ереси, — брезгливо поморщился администратор. — Ваш уровень доступа, безусловно, недостаточен для того, чтобы читать книги по социологии и строить самостоятельные выводы. Скорее всего вы общались с кем-то из так называемых «проповедников», ведущих антиобщественную деятельность. Я буду вынужден тщательным образом вас проверить.

— Валяйте! — сказал Странник дерзко в приступе какой-то отчаянной радости. — Вы ничего не добьетесь. Я чист как размагниченная дискета. И я говорю то, что думаю, а не то, что от кого-то услышал. Ваше общество фальшивых улыбок опутано цепями тоталитаризма. Кто там у вас во главе? Какой-нибудь Большой Брат? Например, этот Отец Мефодий, который утверждает, что существует всего сто двадцать один способ стать счастливым, а не сто двадцать тысяч, как мне представляется? Или Второй Исполнитель, который читает свои нудные лекции с экранов в тысячах лекционных залов перед зевающими с тоски людьми?

Авессалом быстро оглянулся. На мгновение его лицо приобрело растерянный вид, но тут же затвердело, как воск оплавившейся свечи.

— Ваши слова асоциальны. Я прошу вас замолчать. Я также прошу вас оставаться на месте, пока я проверю ваш статус и уровень допуска.

— А это можно сделать с обычного терминала? — спросил Странник. — Не бойтесь, я не стану подсматривать ваш пароль.

— Вы этого и не сможете сделать, — пожал плечами администратор. — Пароль, как вы выразились, это совокупность биометрических характеристик, уникальных для каждого из нас. А терминал для выхода в сеть мне не нужен — я полностью контролирую интернальный поток информации.

Его глаза посмотрели мимо Странника — и снова сфокусировались на нем.

— Оставайтесь на месте, — сказал администратор. — В ближайшее время появится представитель службы надзора.

— Фу, как пошло! — скривился Странник. — Пара едких реплик — и уже служба надзора на горизонте. И как вы тут живете, на этом празднике сердец? Наверняка практикуете реверансы с учетом цветовой дифференциации штанов. Нет, мне тут однозначно не нравится. Я пошел.

Рука Авессалома легла на локоть Странника раньше, чем тот успел сделать хоть шаг.

— Я же прошу вас, настоятельно прошу подождать, — вкрадчиво сказал администратор. — Неужели не понятно?

— Понятно, — сказал Странник и смахнул руку со своего локтя.

Авессалом повернул голову, скользнул взглядом по затылкам сидящих в библиотеке людей — и посетители беспорядочной толпой потекли к выходу, побросав работу. На всех мониторах появилась надпись: «Сервер временно недоступен». Администратор внимательно посмотрел на Странника.

— Вам следовало бы знать, — сказал он с расстановкой, — что в своем сегменте сети локальный администратор практически всесилен. И что администраторами не становятся без предварительной всесторонней подготовки.

Он мягко взял Странника за руку, и тот вдруг почувствовал острую боль в локте и согнулся едва ли не пополам, пытаясь от этой боли убежать. Откуда-то сквозь туман бессилия и страха скользнула возвышенная, умиротворяющая картина — выложенный квадратами цветного мрамора просторный зал с высокими сводами, снопы света, льющегося сквозь ажурные решетки на высоких стрельчатых окнах, яркие переливчатые витражи и играющие красками росписи на потолке. И прямоугольник гладко выбритых голов, десятки рук, синхронно рассекающих воздух, десятки ног, утаптывающих шлифованные плиты пола ступнями в мягких сандалиях. Клирики церкви Информационного Просвещения, всезнающие и всемогущие администраторы локальных общественных сетей — правящая каста кибердзенской иерархии.

Странник распрямился. Одним мгновенным слитным движением, осуществленным с помощью концентрированной силы, текучей гибкости и филигранно отточенной техники, он обратил реальность в ее зеркальное отражение, сместив сущности в неизменной функции отношений, и поменялся позицией с обладателем оранжевых штанов, убежденном в своем всесилии. Одно-единственное движение, извлеченное телом, мышцами и суставами из укрытой сумраком отстранившегося сознания памяти, полной неясных секретов, — и уже не Странник, а администратор стоит, пригнувшись к полу, с вывернутой в захвате рукой.

Сколько бы лет ни было Авессалому, большую их часть он провел в тренировках тела и духа, ибо сумел среагировать на контратаку Странника быстрее, чем собственное сознание администратора захлебнулось волной ошеломления от неожиданной смены ролей. Словно завернутый в тряпицу апельсин, который упал и катится по полу, разматывая обмотку, Авессалом кувырнулся через голову, перекатился колобком возле Странника и оказался на ногах, оставив в руках у правдоискателя свою просторную рубаху-балахон цвета недозрелого лимона. И лишь после того, как ноги и руки заняли привычную позицию боевой стойки техно-дзюцу, по лицу администратора, начиная с глаз, заскользила тень недоумения и настороженности.

Но Странник и сам был удивлен. Он не знал, что проснулось в глубинах его памяти, заставив тело сработать как боевой автомат, молниеносно и эффективно. Не знал, но ощущал в себе силу, способную противостоять боевому искусству клирика, неосознанную и бесконтрольную, но надежно защищающую от любой физической атаки. И поэтому чувствовал себя в безопасности.

Авессалом не стал тратить время на разговоры, разведку словами и обмен угрозами. Он бросился в бой, соединив, как учили наставники техно-дзен, тело и душу в единую неделимую струю однополярных зарядов, воплощенное намерение и одухотворенную силу, в поток прямой и чистый, как оптоволокно, быстрый, как кондуктор из сверхпроводников, точный, как лазерный целеуказатель. Только отрешившись от ненужных мыслей и эмоций, можно сохранить информационный массив в чистоте, и только управление лишенной искажений информацией позволит осуществить намерение превзойти противника. Конечно, в том случае, если информационное поле последнего не свободно от посторонних возмущений.

Поле Странника было свободно не только от возмущений, но и от информации. Он ожидал, что знание само придет к нему, а этого не случилось. И когда кулаки администратора врубились в грудь Странника, словно отбойные молотки, взбивающие в крошащееся месиво асфальтовую ткань дороги, а удар ноги в брюшину едва не выбил внутренности сквозь диафрагму прямо к горлу, новорожденный пользователь локальной библиотеки осознал свое бессилие пред гневом системного администратора. Осознал и ужаснулся.

Упав на бок и откатившись в сторону, Странник спасся от окончательного разгрома, но и без этого он чувствовал себя как комар, попавший в вентилятор системного блока, или как файл, нарезанный в хаотичную россыпь блоков тотальной фрагментацией файловой системы жесткого диска. Лишь случайно Страннику удалось коснуться своего противника в момент, когда тот наносил удары, — рука скользнула по левому бицепсу Авессалома, а колено чуть задело голень в неудачной попытке защититься от удара.