Тайна Тюдоров - Кристофер Гортнер

– Ну как, не желаешь ли нарушить свой пост? – спросил Сесил.

Я вытер кровь в углу рта:

– Аппетит пропал.

Сесил улыбнулся:

– Ты и не заметишь, как все заживет, – у молодых людей вроде тебя еще мягкие кости. В твоем возрасте я мог есть при любых обстоятельствах. Впрочем, судя по твоему тону, ты обижен на меня. Но позволь, я же извинился.

– За что? За то, что меня приволокли сюда силой? – не выдержал я.

Стиснув зубы, я с трудом подавлял гнев. Не следовало давать себе волю в присутствии Сесила. Ему что-то нужно, раз уж он потрудился выследить меня на конюшне и похитить. Он тоже служит герцогу – и это еще больше все запутывает. В конце концов, у человека должен быть один господин. Так кому же служит Сесил?

Он продолжал возиться у столика.

– Я не враг ее высочеству, если тебя беспокоит этот вопрос. С сожалением говорю, что я, похоже, ее единственный друг, по крайней мере среди влиятельных особ. Садись, пожалуйста.

Я подчинился. Вручив мне тарелку и бокал, он уселся за письменный стол, словно я был у него на приеме. Мастер секретарь излучал уверенное обаяние. Я намеренно не прикасался к пище.

– Полагаю, ее высочество в опасности, – неожиданно произнес он. – И я уверен, что тебе это известно.

Я слушал его, сохраняя невозмутимое выражение лица, но меня охватили дурные предчувствия. Нельзя поддаваться его увещеваниям и уловкам. Все мои соображения относительно трудности положения принцессы должны остаться при мне.

Сесил откинулся на высокую спинку обитого тканью стула:

– Твоя скрытность пробуждает любопытство. Ты ведь подслушивал в саду прошлой ночью? – Он поднял руку в предостерегающем жесте. – Не отрицай. Подслушивание – освященный временем придворный обряд. Мы все занимаемся этим так или иначе. Правда, порой услышанное может быть неверно истолковано – особенно когда от нас ускользают детали.

Капля пота скатилась между моими лопатками. Какой же я недогадливый. Что вообще меня дернуло подкрадываться так близко? Конечно же, Сесил знал о моем присутствии. Удивительно, как на поднятый шум не сбежалась вся дворцовая стража. Неужели меня угораздило подслушать нечто действительно опасное?

Сесил не сводил с меня взгляда. Нужно было сказать хоть что-то.

– Я… я был там по приказу моего господина… – еле слышно просипел я, проглотив комок в горле.

Меня ведь могли убить. Сесил очень серьезно подходит к вопросам охраны ее высочества. Он приказал бы прикончить безвестного слугу и никто даже не узнал бы об этом. Оруженосцев, не выполняющих волю своих господ, просто пускают в расход.

– О, я не сомневаюсь. У лорда Роберта всегда есть продуманный план действий. Правда, он не слишком придирчиво подбирает исполнителей. – Сесил вздохнул. – Оруженосец в свой первый день при дворе, всем на свете обязанный Дадли. Что ты еще мог сделать? И должен заметить: ты превзошел себя. Завоевать расположение ее высочества, не пробудив в ней подозрений, – это настоящее искусство. Надеюсь, лорд Роберт хорошо заплатил тебе. Ты это заслужил.

Сесил, возможно, хочет знать содержание моего послания. Если так, то меня спасет только притворное неведение. Я буду делать вид, что ни о чем не подозреваю, пока он не обнаружит своих истинных намерений, а в один прекрасный момент он вынужден будет раскрыть карты.

– Боюсь, не понимаю, о чем вы, – ответил я.

– Не понимаешь. Конечно, не понимаешь.

Слева на столе высилась стопка бухгалтерских книг, справа стояла отделанная драгоценными камнями чернильница. Сесил продолжал:

– Моя должность предполагает, что мне известно очень многое, почти все. А остальное я узнаю от своих осведомителей. Ты даже не представляешь, на что люди в нынешние времена готовы за еду. Тебя не смущает моя прямота?

Он смотрел мне в глаза.

«Притворяйся, – приказал я себе. – Разыгрывай дурачка сколько сможешь».

– Я не совсем понимаю, какое отношение все это имеет ко мне.

– Думается мне, смышленый юноша вроде тебя должен понимать такие вещи, – хмыкнул он. – Не каждому удается привлечь внимание Елизаветы Тюдор. В действительности мне нужен кто-то, обладающий твоими несравненными талантами.

Я молчал, пытаясь осознать услышанное. Дела, казалось бы, идут хуже некуда – и вот неожиданность: мне предлагают заманчивую должность. Пожалуй, хватит играть озадаченного деревенского дурня.

– Что вы имеете в виду?

– Если коротко, я хочу нанять тебя. Место будет доходным, уверяю. Мне требуется кто-то со свежим взглядом, находчивый и внешне не очень запоминающийся, по крайней мере для не слишком проницательного взора. Но в то же время способный входить в доверие даже к таким бдительным людям, как принцесса. Ты же предложил ей свою помощь вчера ночью? Она сама рассказала мне. Согласившись работать на меня, ты получишь множество возможностей служить ей.

Скрывать заинтересованность становилось труднее с каждым мигом, но внутренний голос настойчиво предостерегал меня от поспешного решения. Что бы я ни предпринял в дальнейшем, нужно действовать со всей осторожностью. Это может оказаться ловушкой. Это, пожалуй, и есть ловушка, что же еще? Может быть, я и талантлив, как он утверждает, но я не шпион.

– Почему я? Я никогда не имел опыта… осведомителя.

– Конечно нет. Но ты сможешь научиться тому, чего не умеешь. А вот такому, как у тебя, чутью научить невозможно, я-то знаю. Я сам такой. Поверь мне, это куда более ценное качество, чем кажется на первый взгляд.

– Но если рассуждать с практической точки зрения, я все-таки служу Роберту Дадли, – заметил я. – И он, между прочим, доверил мне передачу личного послания принцессе.

– Разумеется. И мне требуется узнать, что лорду Роберту понадобилось от ее высочества. Жизнь принцессы может зависеть от этого.

– Жизнь?

– Да. У меня есть основания предполагать, что герцог плетет против нее заговор и что лорд Роберт, твой господин, является частью его планов. Уже не впервые они разыгрывают картину семейных противоречий, а сами продолжают работать бок о бок ради общей цели.

Это точно ловушка. Дело вовсе не в моих выдающихся способностях: я нужен Сесилу как слуга лорда Роберта. Елизавета не раскрыла ему суть послания. Поэтому Сесил и приказал притащить меня сюда с мешком на голове. Он хочет дознаться, в чем состояло поручение, и стоит мне рассказать – я умолкну навеки. Я едва сдерживался, чтобы не начать громко кричать и драться, – лучше уж погибнуть так, чем ждать кончины, уготованной мне Сесилом.

– Жаль вас разочаровывать, но милорд секретарь, конечно, знает, что слуге, предавшему хозяина, обычно отрезают уши и вырывают язык. – Тут я через силу усмехнулся. – А я как-то к своим попривык.