Физическая экономика - Линдон Ларуш

Если кто-то под воздействием опьянения пустит свой автомобиль под откос, то его не спасет от воздействия законов природы оправдание, что он их в этот момент не знал. Если кто-то решил поверить, что «свободная торговля» является вполне естественным и лучшим видом политики для всего человечества, а миллионы людей в некоторых зарубежных странах умирают от голода и болезней из-за навязанной этим регионам мира «свободной торговли», то тот, кто поддерживает эту политику, становится виновным как соучастник страданий и смертей этих миллионов. Этот человек полностью виновен, как и пьяный шофер, который убил пешехода.

Направление и значимость приведенной аргументации состоят в следующем. Если вызванная в обществе катастрофа объясняется намерением немногих, использующих принципы, неизвестные или нетерпимые большинством общества, то нужно соответствующим образом определить ошибки, которые подлежат исправлению. Однако если бедствие произошло из-за верований, получивших поддержку, или хотя бы терпение, в общественном мнении большинства взрослого населения, то виновником этого окажется большинство населения страны. Мы должны подчеркнуть, что в данном случае положение не может быть исправлено без разоблачения преступного характера тех сторон общественного мнения, которые приняты большинством данного общества. Поэтому, например, сегодня каждый, кто поддерживает аморальную концепцию, именуемую «свободной торговлей», является виновным как соучастник предстоящего разрушения цивилизации в целом.

Это частично поясняет то, что мы обозначили термином «системный».

Тот из нас, кто выдвинут кандидатом на выборах или тот, кто претендует на компетентность в той или иной области, постоянно сталкивается с вопросом: «Какую альтернативу Вы предлагаете?» При этом имеется в виду тот или иной аспект предлагаемой или проводимой сейчас политики. Что касается результатов применения сегодня догм «свободной торговли», то ко мне обращаются с требованиями, чтобы я вежливо предложил какие-либо альтернативы вместо разоблачения этих догм. Мой ответ состоит в следующем: «Когда вы от меня требуете, чтобы я выдвинул альтернативу, я вам скажу, что вы поступаете нечестно. Вы уклоняетесь от полного смысла вопроса, ответа на который по правилам морали следовало бы требовать от самих себя. Если я вижу мужчину, растлевающего ребенка на улице, и кто-то спросит меня, какую альтернативу я должен предложить этому мужчине, то я бы прореагировал на это точно так же, как я поступаю, уклоняясь сейчас от ответа на ваш отвлекающий вопрос». Когда смертоносная и самоубийственная политика является неправильной на основе аксиом, аморально требовать какой-то альтернативы, кроме решительного опровержения, искоренения и разрушения подобных аксиом веры.

К примеру, как нам ответить на такой уклончивый вопрос: «Вот мы разрушим „свободную торговлю“, а что потом?» Что касается, например, Соединенных Штатов, то простое упразднение «свободной торговли» означает «возвращение» к антилокковскому, антисмитовскому и весьма успешному «протекционизму», к принципам Лейбница, нашедшим отражение в статье 1 Конституции США и к объяснению этих принципов министром финансов США Александром Гамильтоном, а также Фридрихом Листом. Разве кто-либо потребует документального оформления альтернатив, чтобы вынуть из горла рыбью кость?

Откуда же идет глобальное влияние тех идей, которые явились основой саморазрушения, угрожающе нависшего сегодня над всеми странами и народами, включая Соединенные Штаты? Кстати, никакие убедительные опровержения не могут помешать доказательству того, что распространение взглядов Джона Локка при помощи политических побед Британской империи, начиная с 1763 года, определило отбор тех популярных идей, влияние которых предопределяет наступление современной глобальной разрухи. В качестве примера такого влияния можно привести бывшие британские колонии, которые установили свою номинальную политическую свободу, но в то же время управляют своими собственными странами «вполне независимо» под влиянием идей, аксиоматически основанных на мультикультурных принципах британского эмпиризма.

Еще несколько слов по этому поводу. Взгляните на эту постиндустриальную «свалку», которой оказалась Британия после Гарольда Вильсона и Маргарет Тэтчер. Разве мог бы кто-либо, столкнувшись воочию с такой вереницей фактов, быть настолько наивным, чтобы настаивать на том, что мировая разруха задействована во благо кельто-англосаксонского населения Соединенного Королевства, объединившегося под влиянием идей Локка за жизнь, свободу и право собственности простых людей Британии? Действительно, признаком прогрессирующего саморазрушения в глобальном масштабе является распространение влияния британского эмпиризма на регионы, которые включают сегодня такие страны, как Индия, Аргентина, Нигерия, Бразилия и Соединенные Штаты. Необходимо подчеркнуть, вернее, просто согласиться с тем, что это распространение эмпиризма пришло через такие примечательные события, как участие Лондона в победах 1763 года и в направляемом им же якобинском терроре во Франции, Венский конгресс 1815 года, использование Британией русской революции 1905 года для сокрушения политики графа Сергея Витте, использование ею своего протеже Адольфа Гитлера для свержения в 1933 году правительства Курта фон Шлайхера в Германии, ведение Британией геополитических войн против опасной для нее экономической кооперации в Северной Евразии, через Первую и Вторую мировые войны. Все это достоверная и полезная информация, но она ничего не говорит о вопросах, лежащих в основе сегодняшнего системного, глобального кризиса, и поэтому могла быть использована для того, чтобы отвлечь внимание от них.

Британская империя не была неким автохтонным образованием, созданным народами Англии, Уэльса, Шотландии и Ирландии. Она насаждалась из-за рубежа наиболее влиятельной силой тогдашнего Средиземноморья — Венецией, которая была мировой столицей работорговли и ростовщичества. Начиная с 1582 г. и в последующие годы, Лондон, подобно Роттердаму, подвергался преобразованиям под влиянием неоаристотелизма из Падуи, культистского и изихастического «спиритизма» кругов Гаспаро Контарини и фамильных финансовых трестов Венецианской клики «Джовани». Эти венецианцы, сгруппировавшиеся вокруг пресловутого Паоло Сарпи, подобно «охотникам за телами», изображенным каким-то голливудским фильм-мэйкером, появились для «ловли душ» англичан и превращения некоторых из них в точные копии привилегированных членов венецианской олигархии. Идеи этих венецианцев были, по существу, продолжением язычества римского Пантеона, бывшего греческого и эллинистского центра средиземноморского ростовщичества и мракобесия дельфийского культа Аполлона, и предшествовавших им злодейских ростовщиков и работорговцев, служащих Ваалу и Молоху.

Суть дела должна быть более или менее понятной. Человечеством правит не физическая сила, применяемая людьми. Человечеством управляет сила идей, т. е. взаимодействие тех борющихся друг с другом идей, которые, реализуясь через разум людей, в конечном счете управляют физическими процессами поведения общества.

С точки зрения биологии нет внутренне хороших и внутренне плохих национальностей. «Раса», по существу, бессмысленный термин, который ничего не означал бы, если бы не прискорбно устойчивая безумная вера в расовые различия, которые, к сожалению, еще сохранились среди некоторой заблудшей части человечества. Человечество создано не иначе, как в виде индивидуумов, которые все до единого обладают искрой творческого разума, определяющей человека как образ и подобие Творца. Есть только хорошие и плохие идеи. Есть некоторые очень злые аксиомы веры, все еще распространяющиеся по всей планете, включая худшие из идей, зародыш которых так же стар, как Шакти, Иштар, Ваал, Дионис и дельфийский культ Аполлона старой проститутки Геи.

Венецианские «охотники за телами» завоевали симпатии многочисленных британских институтов, распространяя антиренессанские идеи, известные нам как эмпиризм, ростовщичество, магия и расизм. Это послужило основой для формирования идей таких более поздних британских радикалов, как Адам Смит, Иеремия Бентам, Джон Стюарт Милль, Джон Раскин, Алистер Кроули, Бертран Рассел, Герберт Уэллс, Лондонская Тавистокская клиника Джона Ролингса Риса. Исчезнувшие имперские институты, которые раньше вывешивали государственный флаг Великобритании, были временным инструментом, при помощи которого распространялся общепризнанный авторитет этих идей. В настоящее время эти идеи разделяет большинство представителей истеблишмента, и они включены в учебники большинства стран нашей планеты.

Те времена уже прошли. Британская элита пришла в упадок, подобно древним Содому и Гоморре. Британия XIX века превратилась в позорную кучу обломков, в сморщенный, патетически мяукающий остаток умершего имперского прошлого. Ужас в том, что распространяемая умершей империей болезнь оказалась раковой опухолью, уподобляющейся этой империи. Давление этих энтропийных венецианских идей на принятие решений правительствами и международными организациями неизбежно ведет к тому, что претворение таких решений в жизнь, по крайней мере, в большей их части, становится силой, разрушающей цивилизацию в целом.