Кошка. Сказка об освобождении фемининности - Мария фон Франц

Вы можете придумать самый лучший миропорядок, но если он не интересует людей, если, например, у вас есть замечательная команда ученых специалистов, которые ненавидят друг друга, они никогда не сделают ничего реального. Стоит еще раз вернуться к сказке «Три перышка», о которой я уже упоминала, и поразмышлять над ней. Там король дает трем своим сыновьям задание найти очень тонкое льняное полотно, а когда те его раздобывают, он заявляет: «А теперь я хочу посмотреть, кто из вас приведет самую красивую невесту». В этой сказке старый король постепенно переходит от фантазии к реальности, как если бы он сказал прямо: «Сначала нам нужно сплести паутину, то есть творческую фантазию, а затем мы воплотим ее в реальность». Та сказка завершается гармонично, тогда как в нашей сказке финал совершенно иной, ибо едва старый король увидел прекрасную женщину, он захотел оставить ее себе и этим все испортил. Но об этом поговорим чуть позже.

Если внимательно посмотреть на эту паутину фантазий, можно увидеть, что у старого короля фантазия идеальна, она ведет его в нужном направлении, но из-за смерти жены ему не хватает возможностей ее реализовать. Тогда можно понять и то, что произошло со средним сыном, у которого была грубая фантазия, ибо он нашел кусок грубого льняного холста, и то, что случилось со старшим королевичем, который нашел маленькую собачку. Впоследствии эти два брата не будут играть в сказке никакой роли. Почему один из них нашел кусок грубого льняного холста, то есть обладает такой же фантазией, как у отца, но несколько хуже по качеству, и почему другой сын нашел собаку?

Вспомним о том, что основным мотивом сказки, ее целью является освобождение фемининности. На мой взгляд, если сравнить этот кусок грубого льняного холста с тем, что имел в виду король, мы получим лишь свидетельство грубой реальности жизни. Например, политик, у которого есть замечательная фантазия о том, как следует устроить жизнь, при этом говорит: «Но давайте будем реалистами; давайте всего лишь постараемся сделать жизнь как можно лучше». И если эту фантазию грубо воплотить в жизнь, она утратит свою подлинную ценность, ибо в ней нет души. Она станет мертвой. Как кусок обычной льняной ткани. Это столь тривиально, что и заканчивается тривиально. Например, можно сказать, что королевич нашел приблизительно то, что искал, но, добыв этот холст, он подумал: «Наверное, такова реальность. Не стоит требовать меня достать что-то лучше».

Отношения с собакой символически интерпретируются как некое подобие слепой доверчивости, лишенной всякой критики. Юнг всегда говорил, что именно мужчины, а не женщины, верят в институт брака. Женщины все время сомневаются в браке, ибо на самом деле их волнуют только взаимоотношения, и это все, что им нужно. Но у мужчины часто бывают очень сентиментальные идеи; зачастую у него нет вообще ничего общего с женой, но эта женщина — его жена. По моим наблюдениям, в таких трагических случаях мужчина сначала женится не на той женщине, а затем влюбляется в женщину, которая ему больше подходит. Но у него появляется сентиментальное чувство: «Моя жена — это моя жена. Я не могу с ней развестись». Даже если у них нет детей. Такая мужская преданность очень похожа на собачью: она для него привычна.

Я знала одного мужчину, который десять раз ходил к адвокату и обсуждал с ним юридическую сторону развода, но начинал дрожать, как осиновый лист при одной мысли, что он должен сказать об этом жене. Так он колебался пятнадцать лет. У него совершенно не осталось никакой любви к ней. Нельзя сказать, что в глубине души он все равно ее любил. Так проявлялись только собачья привязанность и чувство сентиментальности. «Разводиться стыдно перед людьми, этого нельзя делать». Кроме того, это была привязанность к старым конвенциональным нормам. В этом смысле женщины более решительны. Им может нравиться институт брака, но только если они счастливы в замужестве. Если они несчастливы в браке с данным мужчиной, у них сразу начинают развиваться неконвенциональные фантазии. Они значительно легче расстаются со своей Персоной.

Итак, можно сказать, что оба пути — и направо, и налево — ведут к тривиальности, уступчивости, преданности, замене реальности на идею «О, мы так похожи». Грубый холст символизирует такие мысли: «О, мы получили почти то, что нам нужно. Конечно, это не настоящая любовь, о которой я мечтал в молодости, но мы делаем успехи». Иначе говоря, такой мужчина хоронит идеал своей Анимы или то, что его Анима в нем ищет. Он расстается с ним. Или же потом превращается в собаку.

6. ДВОРЕЦ КОШКИ

Младший сын, который попался на приманку искусственного куска мяса, сделанного из драгоценных камней, сначала попадает в грозу, которую мы интерпретировали как столкновение противоположностей, приводящее к решению. Но дождь или ливень имеют свойство растворять, а молния является внешним выражением столкновения противоположностей. Внутри королевича сталкиваются фантазия, которую символизирует тончайшее льняное полотно, и реальность, которая совсем на нее не похожа. Тогда он начинает понимать: «Но я следовал идеальной фантазии своего отца, так куда она меня привела? К провалу». Блуждая по вегетативной области психики, он испытывает столкновение противоположностей, а затем приходит к известной нам проблеме, связанной с плотью. Но в тот самый момент, когда королевич оказался в ловушке, зазвонил колокольчик, и он упал на землю, словно очнулся от глубокого сна или отцепился от приманки; затем из двери появилась рука и втянула его во дворец.

Колокольчики используются во многих религиозных ритуалах. В христианских церквях звонят колокола, маленький колокольчик используется во время католической мессы, они применяются в практике тибетской религии, в буддизме и т. п. В каждой религии они имеют свой смысл, но общее назначение, которое можно обнаружить везде, состоит в том, чтобы изгонять дьявола, чертей и бесов. Дьявол ненавидит звон колокольчика, он не может его выдержать. Другое свойство звона колокола или колокольчика заключается в том, что он привлекает внимание к важным событиям. Во время мессы звон колокольчика указывает на время перехода. Он отмечает тот момент, когда происходит внутреннее изменение, словно предупреждает: «Теперь внимание, происходит трансцендентное событие». Именно поэтому я называю это концентрацией или привлечением внимания.

Колокола на церковных башнях, которые звонят каждый час, тем самым отмечают ход земного времени, что связано с его десакрализацией. Когда были изобретены часы, которые постепенно входили в обиход в XV, XVI и XVII веках, их устанавливали только на церквях и монастырях. Если, например, почитать Николая Кузанского,[45] можно узнать, что часы считались образом космоса и даже Бога, так как они представляют собой мандалу, точнее, мандалу времени. Именно поэтому в сакральные дни существовали сакральные часы и происходили сакральные события, рождение, похороны и т. д.

И только после Декарта появился образ часов Вселенной в виде машины, которая, конечно же, работает чисто механически. Именно против этого возражал Эйнштейн, открыв теорию квантовой физики. В той Вселенной, механически существующей во времени, в которой все предопределено, нет свободы воли и свободы Бога. В системе Декарта оставалось место для Бога, но он сказал: «Бог создал эти правила, и Он больше не собирается их менять». То есть Бог создал этот механизм, а теперь Он сам стал его пленником. Он не может его изменить. В средние века Бог постоянно вмешивался в ход времени. В Библии Исайя остановил солнце: когда Езекия заболел, Исайя задержал время на пятнадцать часов. Бог или божественное провидение могло всегда вмешиваться в течение времени. Время не было механическим «тик-так», которое просто указывало на изменение времени во Вселенной. Следовательно, время, которое мы наблюдаем по часам, прошло долгий период развития, и это развитие, по существу, представляло собой процесс десакрализации. В деревнях колокольный звон изначально возвещал о благовесте, смерти, браке, рождении — то есть обо всех архетипических событиях, сообщая, что в данный момент произошло нечто связанное с вечностью. Подразумевалось, что в этот момент каждый человек прекращал заниматься своим делом и прочитывал короткую молитву, думая об умершем или о женщине, которая только что произвела на свет ребенка, или еще о ком-то или о чем-то. Колокольный звон привлекал внимание людей.

Это сложно описать на психологическом языке. Можно сказать, что это была экстериоризация внутреннего голоса или внутреннего сигнала. Известно, что иногда у человека появляется ощущение, что он идет по жизни и повседневные события кажутся ему тривиальными, но вдруг звонит телефон и кто-то ему говорит: «Посмотри-ка на часы! Должно произойти нечто!» И если не обратить на это внимание, можно упустить что-то очень важное. Я бы назвала зовом Самости сигнал, который сообщает: «Обрати внимание, что происходит архетипическое событие». Архетипическое событие можно очень легко упустить из виду, особенно если жизнь наполнена суетой и множеством неотложных дел. Тогда уже позже, ложась спать, человек думает: «Что сегодня произошло? Сегодня утром в девять часов произошло нечто очень важное!» Но это уже упущено.