Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12 - Михаил Барщевский

Конечно, трудно сказать, принадлежало ли это письмо Березовскому и насколько оно отражало его действительную позицию, даже учитывая, что в силу вертлявости мнений и позиций у него бывало много. Дело в том, что в начале 2012 года на странице в том же «Фейсбуке» было опубликовано другое письмо олигарха, где он называл Бориса Ельцина «великим реформатором – родителем и радетелем свободного русского народа». Соответственно, в письме всячески восхвалялся период нахождения Ельцина у власти и содержался призыв возвращения к 1990-м «силовым путем».

Но, видимо, олигарх все же почувствовал, что прожил жизнь зря, что у него нет ни семьи, ни Родины, ни денег, ни партнеров. О друзьях не говорю, их у Березовского никогда не было. Он запутался, все промотал и разрушил. Жил в страхе, все время с кем-то судился, кому-то завидовал и мстил. Финал вполне закономерен. После того как Березовский проиграл судебный процесс другому российскому олигарху, Роману Абрамовичу, на сумму 5,5 миллиарда долларов, врачи поставили ему диагноз «клиническая депрессия». Может быть, она стала причиной смерти Березовского. О конкретных причинах финала я не берусь утверждать, хотя не исключаю любую из существующих версий.

Пятница, 7 октября 2011 г.

Перекрестный допрос Бориса Березовского (09:00)

В.: Господин Березовский, я вчера сказал, что мы считаем, что не было никакого соглашения в отношении 49 % (акций). И то же самое заявляю в отношении остальных процентов.

О.: Вы совершенно не правы, между мною, господином Абрамовичем и Бадри… было договорено, что господин Абрамович будет заниматься всеми делами, связанными с «Сибнефтью» и вокруг «Сибнефти». Если ему нужна наша помощь или что-либо от нас, он в любой момент может к нам обратиться.

В.: И вы утверждаете, что это было сказано по сути или просто это вы так понимали ситуацию?

О.: Это было соглашение, была договоренность.

В.: Я поспорил с вашей версией, и я утверждаю, что единственное взаимопонимание между вами в 1995 году было такое, что вы будете выступать политическим покровителем господина Абрамовича взамен на регулярные выплаты, регулярный гонорар.

О.: Это совершенно не так. Я вам вчера говорил, что я отвечал также за финансирование всех наших потребностей, возникающих в связи с приватизацией «Сибнефти». И я не отходил от нашей договоренности с Абрамовичем, и, насколько я понимаю, господин Абрамович тоже не пересматривал свою договоренность со мной.

В.: Вы нам сказали, что проект «Сибнефти» для вас был необходим, чтобы получить средства для ОРТ, и вам нужны были эти средства достаточно быстро, не так ли?

О.: Конечно. Как вы знаете, возможность приватизировать эти предприятия была оформлена указом президента в определенные сроки. Вы, наверно, знаете историю России того времени. Мы очень торопились из-за выборов. Выборы, по российскому законодательству, должны были произойти в июне 1996 года.

Это был первый раунд. Второй раунд прошел 3 июля 1996 года. И как вы знаете, правительство в то время выделяло специальное финансирование для СМИ.

Судья Элизабет Глостер: Я не хочу вас прерывать, вы можете сколько угодно давать показания, но мне было бы полезней, если бы вы все-таки ограничились ответом на вопросы, которые вам задают. Вам задали вопрос. Вам нужно было быстро осуществить проект «Сибнефти», чтобы в ближайшие сроки получить средства для ОРТ?

О.: Ответ – да. Но я просто хотел подчеркнуть, что это было важно, но не критично, потому что все знали, что в итоге мы найдем средства для ОРТ.

В.: Вы говорили, что «Сибнефть» была убыточным бизнесом в то время. Как акционерное владение акциями в неприбыльной компании давало вам возможность получить средства для ОРТ?

О.: Очень просто. Когда государство владело «Сибнефтью», она работала неэффективно, это происходило со всеми нефтяными компаниями, и лучший пример – это ЮКОС, который за год увеличил доход компании не на 100 %, не на 200 %, а на 300 %. Потому что невозможно было эксплуатировать компании старым способом, вот почему президент Ельцин дальнозорко принял решение приватизировать самые лучшие, может быть, предприятия в советской экономике. И все прекрасно понимали, как это делать. И тот механизм, который использовал Абрамович в то время, – это тот же самый механизм, который использовал Ходорковский. И в очень короткие сроки все нефтяные компании стали суперприбыльными. К сожалению, Ходорковский сидит в тюрьме за это, а Абрамович наслаждается преимуществами, но все компании стали прибыльными одинаково.

В.: Когда господин Абрамович взял в свои руки управление «Сибнефтью», «Сибнефть» несла убытки в самом начале, так?

О.: Что касается торговых операций, торговли нефтью, я уверен, они получали прибыль. Что касалось, видимо, добычи, то они несли убытки. Но все нефтяные компании, как только они попадали под контроль частных капиталов, они тут же получали прибыль через трейдинговые компании.

Судья Элизабет Глостер: Была ли у вас уверенность, что господин Абрамович – правильный человек, который превратит это государственное предприятие в прибыльное частное предприятие?

О.: Да. Я считал, что он был человеком, который мог это сделать. И я объясню почему. Потому что любая революция создает совершенно новые отношения между людьми, люди старого режима уже не могут в новой реальности работать, приходят новые люди, и сами вы должны разобраться, кто есть кто. Например, когда я работал в науке, то целые годы уходили на то, чтоб понять, кто – настоящий ученый, а кто просто играет роль ученого, а когда возникла новая реальность, я не знал ни Бадри, ни Абрамовича, не знал Ходорковского вообще. Ушло время, чтобы понять, кто есть кто, кто способен, а кто не способен на успех в новой реальности. Все зависит только от вашей интуиции, правильный это человек или нет, я с самого начала говорил вам, что когда я на яхте встретился с Абрамовичем, я был очень рад, взволнован тем, что такой молодой человек, при этом – такая умница, в таких сложных условиях наладил отношения с очень сложными людьми. Я не знаком был с размером его бизнеса, все мы были новичками на рынке, никто не знал, кто есть кто, только с опытом можно было признать, кто на что способен, и Абрамович создал такое впечатление, что он – способный человек, и позже он это доказал, он действительно превратил «Сибнефть» в очень эффективную компанию.

В.: Вы вчера сказали, что он даже не был умным особо, с вашей точки зрения.

О.: Это не так. Слово «смарт» – это такое слово, очень емкое. Я считаю, что стратегически он действительно не особо умен, но он – гений, во всяком случае в одной области абсолютный гений. Если он хочет кого-то лично в чем-то убедить – он так много для вас сделает и вы так начинаете ему доверять, начинаете верить, что он искренен, это просто гений в этом, гений, и он, действительно, убедил меня, я очень долго думал, что он сыном мне являлся. Немножко терминология восточная, там брат, сын и так далее, он, конечно, не был моим сыном, но доверие мое к нему было столь высоко, что, конечно, он в этом – гений, в том, как он зарабатывает доверие.

В.: Я же хочу вам сказать, что ваша единственная заинтересованность в господине Абрамовиче в 1995 году заключалась в том, что это был человек, который нуждался в вашем политическом покровительстве и готов был за это платить.

О.: Это абсолютно не так. Абсолютно. Безусловно, он нуждался в моем политическом влиянии, в этом нет никаких сомнений, но не в обмен на какие-то крошечные гонорары. Я знаю, что господин Абрамович несколько раз изменял свои свидетельские показания, и в итоге он пытался объяснить, что я был для него просто «крышей». Это очень интересно, нужно дать определение этому понятию.

В.: Вы сказали господину Абрамовичу в начале 1995 года, не так ли, что 30 миллионов долларов в год вы рассчитывали получать, если вы ему поможете?

О.: Извините. Я не помню, чтобы мы обсуждали конкретную цифру, мы, безусловно, обсуждали тот факт, что у нас с ОРТ большая проблема, не могу исключить, что я мог сказать ему, что нам нужна определенная сумма, чтобы решить нашу проблему в ОРТ, и очевидно, что дефицит в год в то время составлял примерно 30 миллионов долларов, но я не помню, чтобы я эту сумму обсуждал конкретно с господином Абрамовичем.

В.: Дефицит составлял 200 миллионов долларов в год.

О.: Да, когда мы взяли управление ОРТ в свои руки, то дефицит был 200 миллионов, это был накопленный дефицит, или убытки в год. Я не помню, за какой период он накопился, но в любом случае в год больше нужно было средств, чем 30 миллионов.

В.: Пару минут назад я утверждал, что вы сказали господину Абрамовичу, что вы ожидали получать 30 миллионов долларов в год, а помните ли вы в начале 1995 года, что вы спрашивали у господина Абрамовича, какой у него доход и может ли он позволить себе платить такие средства?

О.: Насколько я помню, мы никогда не обсуждали с господином Абрамовичем конкретную сумму, которую «Сибнефть» должна выплачивать в ОРТ, мы никогда не говорили, что каждый год мне нужно от Абрамовича столько-то и столько-то денег. Я понимал прекрасно, что, с одной стороны, «через торговлю нефтью только-только начинали зарабатывать деньги по «Сибнефти», с другой стороны, было совершенно очевидно, что если мы будем продолжать выстраивать ОРТ, его реструктуризировать, затраты будут сокращаться, что и произошло на самом деле.