Ириска и Звезда Забвения - Вадим Панов

– Правда?

– Правда. Но ты виноват в том, что поддался унынию и потерял веру в себя, – продолжила Полика. – Ты жив, ты силён и можешь бороться. Ты должен бороться, Джузеппе, только в этом случае есть надежда всё вернуть.

Несколько секунд толстяк обдумывал слова девочки, после чего неуверенно спросил:

– Ты в это веришь?

– Я это знаю, – отрубила Полика.

И услышала неожиданное.

– Теперь я понимаю, почему Удомо вас боится, – задумчиво произнёс Кавальери, постукивая пальцами по деревянному полу. – Даже потеряв память, ты всё равно осталась Непревзойдённой – твёрдой и несгибаемой.

Глава XII

в которой Ириска, Хиша и Петрович путешествуют по прекрасной Прелести

Маленькие домики, разноцветные крыши, аккуратные огородики и зелёные сады; дороги, по которым едут кареты, телеги и машины; пруды, озёра, леса, холмы, реки, горы… Сверху, с высоты птичьего полёта, а «Бандура» плыла по небу чуть ниже весёлых облаков, Прелесть казалась игрушечной, и в какие-то моменты Ириска с трудом подавляла желание взять и переставить с места на место симпатичный домик. Или мост. Или нарисовать ещё одно озеро, чтобы детишкам из окрестных деревень было где купаться летом и кататься на коньках зимой.

Узнав, что она сумела перенести за сто километров огромный летающий корабль, девочка захотела повторить эксперимент – с машиной, мостом или домиком – просто ради того, чтобы попробовать поколдовать «по-настоящему», но она не повторяла, понимая, что вокруг – реальный мир с живыми людьми, малыми народцами, говорящими животными и колдунами. Не сказка, а мир, которому она может навредить неумелым волшебством.

«Если я передвину мост, это может обидеть местных жителей. Интересно, как поступают они с феями-хулиганками?»

Подумала и улыбнулась собственной шутке.

Ириска сидела в главной кабине «Бандуры», в кресле второго пилота, и смотрела через большое лобовое стекло на Прелесть, которая расстилалась перед ней причудливым ковром.

– Правда, красиво? – негромко спросил Петрович.

– Очень, – кивнула девочка.

Ей, разумеется, доводилось летать на самолётах, однако она впервые находилась в кабине управления и, можно сказать, помогала пилоту вести летающую машину. Вид из кабины был совсем другим, чем из боковых иллюминаторов: он по-настоящему завораживал, не позволяя даже на секунду оторваться от созерцания.

– Скажите, кто живёт в Прелести? – спросила Ириска, разглядывая чудесный городок, здания которого облепили высокую скалу.

– В Прелести обитают разные… э-э… обитатели, – встрял в разговор Хиша. – Самые разные.

Страусу не досталось кресла, и он пристроился в дверях кабины, расположившись в проходе на перевёрнутом ведре.

– Это я уже поняла, – кивнула девочка. – Дядя Петрович похож на человека. А ты – нет.

– Я и есть человек, – пробормотал Авессалом.

– А я – нет, – гордо сообщил Хиша. – Я – мафтан.

– Ты уже произносил это слово, – припомнила Ириска. – Что оно означает?

– Прелестное Животное.

– Так ты тоже говорил. Но ничего не объяснил.

– Как можно было забыть о Прелестных Диких Страусах? – взмахнул крыльями возмущённый Хиша.

По кабине полетел пух, и Авессалом чихнул.

– О Прелестных Животных? – уточнила девочка.

– А как я сказал?

– Птичка искренне считает, что мир вертится вокруг её клюва, – хмыкнул Петрович.

– Я всё слышу, – сообщил Дикий.

– Знаю, – махнул рукой инженер, – поэтому и говорю.

«Бандура» влетела в большое облако, напомнившее Ириске огромную кучу пены, и на несколько секунд всё вокруг стало белым-белым. Прелесть совершенно скрылась за этим пушистым стогом, Страус замер, замолчал и продолжил лишь после того, как удивительная машина вылетела из облака.

– Мир действительно крутится вокруг моего клюва.

– Вот-вот, – хихикнул Авессалом.

– Я ничего не поняла, – призналась Ириска. – Кто живёт в Прелести?

– Люди, – ответил Петрович.

– Мафтаны, – ответил Страус.

– Давайте по очереди.

– По очереди нельзя, мы живём тут вместе.

Маленькая фея застонала. Она уже догадалась, что при виде друг друга её спутники делаются не совсем нормальными, но не понимала, почему так происходит, и ещё не придумала, как бороться с таким поведением.

– Никто не сомневается в том, что Прелестные Животные – первые обитатели Прелести, – заявил между тем Страус.

– Какая глупость, – прокомментировал его слова Петрович.

– Я тоже буду тебя перебивать.

– Ты будешь меня перебивать в любом случае.

– А теперь я стану тебя перебивать постоянно и с удовольствием!

– Как будто раньше ты делал это редко и без всякого желания.

– Вы что, давно знаете друг друга?! – всплеснула руками Ириска.

– Только что познакомились, – сообщил Дикий. – На твоих глазах.

– Ты всё видела, – подтвердил Авессалом. – Я отклонился от курса на жалкие сто километров и едва не врезался в улепётывающую птицу.

– Ты свалился мне на голову, хотя тебя никто не просил.

– Пожалуйста.

– Почему вы так себя ведёте?! – громко спросила девочка.

Настолько громко, что сумела перебить спорщиков.

– Как?! – поразился Хиша.

– Как? – поинтересовался Петрович.

– Как будто знаете друг друга тысячу лет и до чёртиков друг другу надоели!

– Да я его терпеть не могу!

– Я тоже.

– О-о-о!!!

Протяжный крик уставшей от их препирательств девочки заставил инженера и Страуса умолкнуть. Несколько секунд в кабине царила тишина, слегка разгоняемая равномерно гудящими двигателями, затем Дикий окинул Авессалома взглядом и с независимым видом продолжил:

– Мафтаны живут по всей Прелести.

– Мафтаны – это животные, которые умеют говорить? – уточнила девочка.

Чем вызвала у Петровича приступ хохота.

– Ха-ха-ха! – закатился инженер так, что едва не выпустил из рук штурвал. – Верно подмечено!

Страус встопорщил на голове перья и нанёс ответный удар:

– В отличие от твоего нового героя, Ириска, я умею не только говорить, но и колдовать.

И с важным видом потрогал крылом кожаную сумку.

– Я не хотела тебя обидеть. – Девочка только теперь сообразила, насколько двусмысленно прозвучал вопрос, и ей стало немного стыдно. – Извини.

Дикий оценил искренность маленькой феи и не стал держать зла:

– Ерунда. – И вернулся к привычно-весёлому тону: – Мафтаны не просто говорящие животные, мы – разумные животные. Причём разумные настолько, что некоторые из нас умеют колдовать. Но, конечно же, не все.

– А те странные звери, которых я видела в цирке? Они тоже мафтаны?

– Бедозавры? Долбоцефалы?

Ириска, разумеется, не помнила эти названия, но про себя решила, что зубастым ящерам вполне подходит слово «бедозавр», а здоровенные и рогатые мастодонты – ну вылитые долбоцефалы. Всем долбоцефалам долбоцефалы.

И согласилась:

– Да. Наверное.

– Нет, они не мафтаны, – затряс головой Страус. – В Прелести много разных животных, которых нет в привычном тебе мире.

– И не только животных, – добавил инженер. – Здесь живут гномы.

– И вишнёвые штыры.

– И граменцы.

– И русалки.

– И много кто ещё!

– В общем, здесь всё иначе. И раньше ты об этом знала.

– А здесь – это где?

– В Прелести.

– Я понимаю, – отмахнулась Ириска. – А где находится Прелесть? На другой планете?

– Не знаю, – развёл крыльями Дикий. – Может быть. А возможно, и нет. Что такое «планета»?

– Не прикидывайся глупым!

– Зачем?

– Ты всегда прикидываешься.

– Я так шучу.

– Этот мир находится так далеко, что до него невозможно добраться! – неожиданно и неожиданно громко произнес Петрович, заставив Ириску и Хишу притихнуть. – Этот мир находится так близко, что к нему можно прикоснуться рукой, и мы часто, сами того не замечая, проходим через него. Дотрагиваемся до настоящего, живого Волшебства и улыбаемся. Потому что нам становится тепло и радостно. Потому что этот мир – Прелесть. Он рядом. Он повсюду. И он останется с тобой навсегда.

И снова в кабине установилась тишина. Несколько секунд девочка обдумывала высказывание инженера, после чего протянула:

– Кажется, я уже слышала эти слова.

Она не верила, что Авессалом сочинил их.

– С этих слов начинается Книга Фей, – улыбнулся Петрович. – Ты не могла их не слышать. Точнее, ты обязательно их читала. И, может быть, повторяла их, заложив пальцем страницу и вспоминая походы в Прелесть.

– Этот мир находится так близко, что к нему можно прикоснуться… – едва различимым эхом повторил Хиша. И двигатели «Бандуры», как показалось девочке, заурчали в этот момент по-особенному мягко.

– Прелесть большая? – негромко спросила она.

– Огромная, – тут же ответил инженер. – И многие её области до сих пор неизведанны.

– И везде живут мафтаны, – добавил Страус.