Пенсия для киллера - Гу Бенмо

Этот раз ничем не отличался бы от других, когда управляющий вот так походя обращался к ней, но девочке случилось глянуть в сторону задней двери, через которую он вышел. Она увидела, как управляющий остановился на улице и заговорил с американским солдатом, указывая большим пальцем себе за спину, туда, где была она. Солдат вытянул шею, чтобы посмотреть. Она уже собралась скрыться из виду, но сначала решила затаиться и понять, не провинилась ли в чем-то. Взгляды с улицы становились все более откровенными и недвусмысленными. Она оглянулась на Рю, который видел солдата со своего места, и одними губами спросила: «О чем они там говорят?» Но он не ответил, а только отвернулся с раздраженно-равнодушным видом и продолжил пить пиво.

Управляющий отпустил ее пораньше, так что девочка, попрощавшись, собралась уходить. Она глянула сторону бара, но Рю уже ушел. Наверное, тот, кого он ждал, так и не появился, или они успели встретиться, пока она отлучалась на кухню. Девочка хотела расспросить управляющего, о чем он говорил с американцем, но решила не рисковать. Она понимала, что на свете есть много такого, куда ей не следует совать свой нос.

Девочка вышла через заднюю дверь. Ее встревожило, что Рю сегодня избегал ее. Обычно это она отворачивалась и притворялась, будто не замечает его, но сегодня он проигнорировал ее, несмотря на очевидную просьбу о помощи. Рю и его жена Чо были для девочки объектами бесконечной благодарности. Поскольку ее отношения с Рю не выходили за рамки почтительной признательности, его невнимание вроде бы не должно было испортить ей настроение. Однако под влиянием неодобрительных взглядов Чо из снов девочка стала думать, что все-таки провинилась. Может, супруги поругались из-за нее? Вдруг Чо поймала ее взгляд, когда она пялилась на Рю?

«Не может быть, — думала девочка. — У меня столько дел, и я никуда не хожу, даже к ним в гости. Но, может, Рю догадался о моих чувствах и пошутил на этот счет. В итоге возникло недопонимание, и они с Чо поссорились».

До дома было с десяток шагов. Она направилась в ту сторону, когда почувствовала у себя за спиной тепло чужого тела. Прежде чем она успела оглянуться или отреагировать, огромная мужская лапа зажала ей рот. Пахнущая дрожжами ладонь была такой большой, что закрыла почти все лицо. В следующий миг толстая сильная рука обхватила девочку за талию и подняла. Ее поволокли в небольшую лачугу в противоположной стороне от ее дома.

Девочка не знала, куда попала, но когда ее бросили на холодный линолеум в темной комнате, сразу поняла, что угодила в беду. Выйти отсюда можно было только в ту дверь, через которую они вошли, и ее заслонял этот громила. Девочка попыталась ускользнуть, но он схватил ее за руку. Тут было так тесно, что девочка ударилась затылком о стену. Она вскрикнула и обхватила голову руками, а мужик, уговаривая и угрожая одновременно, говорил на чужом языке: «Pipe down, easy, girl, I already paid for you»[9]. На мгновение она перестала сопротивляться, прислушиваясь к неразборчивым английским словам, обращенным к ней. Мужик продолжил со вздохом: «I gotta get my money’s worth. It’s a done deal. Okay?»[10] Она поняла только money и okay, но этого было вполне достаточно, чтобы догадаться о дальнейшем развитии событий.

Судя по силуэту, мужик был огромный, такой мог бы раздавить оппу одним пальцем. Тяжесть его тела говорила о том, что можно оставить всякие попытки перебросить его через плечо. У девочки уже трещали ребра под его весом. Она сдалась почти сразу: желание сопротивляться улетучилось еще до того, как она осознала и приняла свое положение. Но когда солдат уже почти разорвал на ней одежду, перед мысленным взором девочки внезапно всплыло лицо Рю. Пусть она не в силах победить этого верзилу, но, пока он не связал ей руки над головой, можно ухватить его за палец и отогнуть назад.

За это иностранец дал ей пощечину с такой силой, что у нее чуть нос с лица не слетел. Солдат выкрикнул что-то резкое, очевидно ругательство, и немного приподнял корпус. Он отвлекся лишь на короткий миг, чтобы проверить, не сломан ли палец, но девочка успела нащупать рядом с собой на полу что-то острое. Шершавый и пахнущий ржавчиной предмет был явно из металла: фрагмент консервной банки или дверной петли. Обломок был длиннее зубочистки, но короче палочки для еды, размером с ладонь. Девочка автоматически, не задумываясь о возможном применении, сунула его в рукав и постаралась выровнять дыхание. Верзила оскалился: ее выходка разозлила его. Он вытащил нож и окончательно разрезал на ней кофточку. Девочка испугалась, что сейчас он начнет кромсать ее от злости или ради потехи.

Она быстро отклонилась вбок. Нижняя часть ее тела была придавлена, и вырваться девочка не могла, но предчувствие ее не обмануло: нож верзилы воткнулся туда, где только что была ее голова, и отхватил прядь ее волос.

Следующего удара ей избежать не удастся. Мужик снова выругался, выдергивая нож из линолеума, девочка шевельнула рукой, обломок выпал из рукава, и она ткнула им прямо мужику в лицо за секунду до его нового удара.

Получилось так, что он попала ему в открытый рот и, должно быть, проткнула трахею, потому что он даже не закричал, а только, уронив нож и схватившись за шею, отвалился в сторону. Закатив глаза, солдат сделал несколько попыток вытащить обломок, но тот, похоже, зацепился за мышцу или кость и так глубоко вошел в горло, что громила, теряя сознание, никак не мог выдернуть его. Но мужик еще был жив. Он трясся, вращал глазами, и девочка застыла в неуверенности. Если выдернуть обломок, все вокруг зальет кровью, включая ее саму. Потерявший от боли и ужаса способность двигаться, громила только и мог, что дергаться. Если сейчас позвать на помощь или как-нибудь спасти его — хотя как? — удастся ли ей доказать, что это была самооборона? Или…

Можно просто убежать.

Насильник служил в армии, которая в данный момент защищала ее страну. Даже если бы у него не было солдатского жетона на шее, любого иностранца, который ошивался нынче в стране, считали освободителем, даже такого подлеца. И неважно, что она скажет; никто не поверит, что у нее не было другого выхода.

Разве что Рю.

Хотя бы Рю.

Если прямо сейчас побежать к нему и попросить спасти жизнь громиле, которого она почти убила, Рю от нее не отвернется. Его магазин был совсем рядом.

Она всей душой хотела положиться на милость Рю.

Даже если их связывало только то, что однажды он дал ей шанс.

Или лучше улизнуть и больше никогда не встречаться с Рю, чем снова наткнуться на его ледяной взгляд?

Она оттолкнула громилу, который по-прежнему пытался до нее дотянуться, и постаралась отодвинуться от него подальше, насколько это позволяло небольшое пространство комнаты. Она дождется, пока иностранец окончательно испустит дух. Нельзя допустить, чтобы он остался в живых, когда девочка уйдет.

Солдат перестал тянуться к ней и попытался доползти до двери. Однако, чтобы ее открыть, пришлось бы сначала приподняться и отпереть замок. Из последних сил верзила привстал и потянулся рукой к замку. Как только он скинул защелку, девочка пнула его по ребрам, и солдат обмяк, свалившись на пол, словно шкура убитого медведя. Он так и лежал не двигаясь, с открытыми глазами.

Потом дверь распахнулась, и девочка увидела Рю.

Она ощутила, как кровь бросилась ей в голову. Недавняя смертельная угроза не шла ни в какое сравнение с тем ужасом, который накрыл ее сейчас. Она не могла даже заплакать.

Не спрашивая Рю, как он тут оказался, что услышал и почему не пришел ей на помощь, она принялась оправдываться:

— Я не хотела… Он сам на меня напал, я только…

Рю зажал ей рот ладонью и поднес палец к губам. Потом посмотрел на распростертого на полу солдата — распоротый рот, вытекающая кровь, — и оглядел комнату.

— Неплохо, — пробормотал он.

Девочка вскинула на него глаза, решив, что ослышалась. Но улыбка на лице Рю была искренней, хоть и удивленной, и он даже не пытался успокоить девочку бессмысленными утешениями.