Русь и Орда. Великая империя средних веков - Фоменко Анатолий Тимофеевич

Комментарий. Сдвиг дат составляет здесь не 400 лет, а 350 лет. Тем не менее ослепление князя Василька Теребовльского является явным дубликатом-отражением ослепления великого князя Василия II. Отметим, что летопись почему-то уделяет чрезвычайно большое внимание этому событию, несмотря на то что сам князь Василько Теребовльский ничем особенно не знаменит. Более того, Повесть временных лет даже прерывает здесь свое краткое погодное повествование и долго рассказывает об ослеплении Василька, уделяя этому событию более четырех страниц и девятнадцать (!) рисунков [716], с. 95–99. Этот рассказ настолько выделяется на окружающем фоне, что его даже считают литературной вставкой. С другой стороны, ослеплению Василия II в истории Руси-Орды русские источники также уделяют повышенное внимание. Есть даже отдельное литературное произведение «Повесть об ослеплении Василия II» [635], с. 504–521.

13.1а. КИЕВСКАЯ РУСЬ. Андрея называли Боголюбским, то есть «любящим Бога».13.1b. РУСЬ-ОРДА. Федор считается чрезвычайно религиозным царем, «любящим Бога». См. подробности ниже.

Комментарий к 13.1 b. «В 1588–1589 годах Москву будоражили слухи… В конце 1588 года ватиканский посол в Кракове направил в Рим две сенсационные депеши. Первая гласила, что „москаль“ (то есть царь Фёдор — Авт.) в ссоре велел наказать шурина палками, но Борис выхватил нож и нанес царю две раны, отчего тот опасно занемог. Вторая депеша содержала вовсе недостоверный слух, будто ФЁДОР УБИТ СВОИМИ ПРИДВОРНЫМИ… Московские новости получили отражение в официальной переписке литовского канцлера Сапеги. Прошло два месяца, и литовский подканцлер А. Бараковский направил польскому послу в Риме письмо с новыми захватывающими подробностями… Суть их сводилась к следующему. В споре царь ударил шурина посохом, а тот несколько раз пьрнул Фёдора ножом. Здоровье царя плохое» [777], с. 40–41.

Эти события, или слухи, по-видимому, и отразились в биографии великого князя Андрея Боголюбского — частичного отражения царя Федора. Они преломились как «убийство Андрея кучкой бояр».

Комментарий к 13.1b. «Дела тяготили Федора, и он искала спасения в религии, каждый день подолгу молился, нередко сам трезвонил на колокольне, раз в неделю отправлялся на богомолье в ближние монастыри… Некоторые восторженные апологеты царя Фёдора приписывали ему пророческий дар» [777], с. 21. В глазах некоторых русских писателей Смутного времени царь Фёдор был «блаженным на престоле» [777], с. 21.

После царя Федора на престол вступил Борис Годунов. По описаниям историков XVII–XX веков, он был старым, опытным политиком с огромным влиянием ещё при Иване Грозном. Он якобы фактически единолично правил страной от имени царя Фёдора Ивановича все 14 лет его правления. Наш анализ показывает, что история Годунова также в значительной степени искажена при Романовых, см. следующую нашу книгу.

Согласно нашей реконструкции, царь Борис «Годунов» вовсе не был старым, опытным политиком. Он был еще СОВСЕМ МОЛОДЫМ ЧЕЛОВЕКОМ. Привычная сегодня его «романовская» характеристика должна по праву относиться не к нему, а к его дяде по матери — Дмитрию Годунову. Согласно нашей реконструкции, именно Дмитрий Годунов был братом Ирины Годуновой — жены царя Фёдора Иоанновича. Царица Ирина, по нашему мнению, была не сестрой Бориса «Годунова», а ЕГО МАТЕРЬЮ. Таким образом, царь Борис Федорович «Годунов» был, скорее всего, ЗАКОННЫМ СЫНОМ И НАСЛЕДНИКОМ предыдущего царя Федора Ивановича А потому в момент своей смерти был СУЩЕСТВЕННО МОЛОЖЕ, чем это считается в миллеровско-романовской истории. Кстати, этим объясняется казавшийся странным факт, что его наследник — Фёдор Борисович, был еще маленьким мальчиком, находился при матери в момент смерти Бориса.

Как известно, в царствование Бориса «Годунова» началась смута. К этому времени старый, опытный царедворец Дмитрий Годунов уже умер, а на престоле сидел еще молодой, согласно нашей реконструкции, царь Борис «Годунов». Тут и появляется другой претендент на престол — царевич Дмитрий, так называемый «Лжедмитрий».

Романовские историки объявили его самозванцем, не имевшим никакого отношения к царской семье. Но, по нашей реконструкции, он был, вероятно, сыном одного из прежних царей — Ивана Ивановича. Следовательно, по своему происхождению он имел все права на престол. Царь Иван Иванович был, по нашей гипотезе, одним из нескольких царей, «склеенных» позднейшими романовскими историками в одного царя «Грозного». Именно при нем и правили Захарьины-Романовы. Поэтому будущий «Лжедмитрий» воспитывался именно в их семье. Иван Иванович был затем лишен престола, находился при царе Иване-Симеоне и умер в 1581 году. См. главу 8.

Далее события развивались следующим образом. Царевич Дмитрий («Лжедмитрий») предпринял попытку захвата престола. Она оказалась удачной. Хотя в прямом вооруженном столкновении Дмитрий потерпел неудачу, но, видимо, в Москве у него были сторонники, так как царь Борис «Годунов» был отравлен. Умер, встав из-за стола. Таким образом, Дмитрий вступает на престол благодаря боярскому заговору. Бояре убивают малолетнего царя Федора Борисовича, его мать и впускают Дмитрия в Москву. Здесь у нас в целом нет расхождений со стандартной версией.

Считается, что примерно через год после вступления на престол Дмитрий был якобы убит в результате еще одного боярского заговора, организованного Василием Шуйским. Шуйский становится царем.

Однако, по нашему мнению, Дмитрий в действительности спасся, убит не был. Его вторичное появление сегодняшние историки считают за появление «второго Лжедмитрия», так называемого «Тушинского вора». Его назвали «Тушинским», так как он устроил свой царский двор в Тушине. Кстати, при этом дворе находились наиболее знатные русские бояре. Затем он был убит.

Захарьины-Романовы сначала принадлежали к лагерю Дмитрия, но после первого его прихода к власти они его предали и переметнулись на сторону Шуйского. Филарет Никитич Романов был избран патриархом в лагере «самозванца», при живом московском патриархе Иове. После гибели Дмитрия гражданская война разгорелась сильнее. В Москве долго находились польские войска.

Когда поляков выгнали, Романовы добились избрания на престол Михаила Романова. Обстоятельства этого избрания очень темны, как и весь период правления Михаила. Отметим лишь, что Филарет был вторично венчан патриархом уже после избрания Михаила. Видимо, пытались скрыть его отношение к Дмитрию, но скрыть не удалось, и первоначальное венчание, Филарета патриархом — известный факт [372].

Легко понять, почему Романовы после восшествия на престол поддержали версию о «самозванстве царевича Дмитрия» к лагерю которого они первоначально сами принадлежали. Эта версия, может быть, даже и была создана ими. Сторонники паря Бориса «Годунова», возможно, обвиняли Дмитрия лишь в том, что он «расстрига», то есть был пострижен и ушел из монастыря. И вовсе не имели в виду, что «он не был царевичем». Ведь постриженный царевич, по их мнению, уже не мог иметь права на престол. Хорошо известно, что мать Дмитрия Мария Нагая при большом скоплении народа несколько раз подтвердила, что он — её сын. Обычно считается, будто она отказалась от своих слов после убийства Дмитрия. Но это не так. Её подлинные слова показывают, что она от сына не отказалась [372]. Романовым же было просто необходимо назвать Дмитрия самозванцем. Ведь во время избрания Михаила Романова еще был жив малолетний сын Дмитрия, мальчик четырех лет, который, следовательно, являлся ЗАКОННЫМ НАСЛЕДНИКОМ ПРЕСТОЛА. А Романовы таковыми не были.

В то же время сторонникам Бориса «Годунова» никакой выгоды в этой легенде, как мы теперь видим, не было. Поскольку Борис был совершенно законным наследником престола и ему незачем было обвинять Дмитрия в самозванстве. Захватив власть, Романовы назвали царя Бориса «Годуновым», по фамилии матери, и приписали ему свой собственный политический прием — будто бы именно он назвал Дмитрия самозванцем. При этом Романовы очистили себе путь на престол, устранив малолетнего сына «самозванца Дмитрия», а возможно, и самого царя Дмитрия Ивановича. См. следующую нашу книгу. Хотя малолетний царевич на самом деле был законным наследником престола. Они повесили четырехлетнего мальчика на Спасских воротах, по-видимому, выставляя напоказ его гибель [183], т. 2, с.159; [436], с.778.