Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине - Петр Яковлев

Политический реванш и экономический провал перонистов

В условиях опасного нагнетания внутренней напряженности произошло почти невероятное событие: основные политические силы страны, включая часть военного руководства, перед лицом надвигавшихся угроз пришли к согласию о необходимости восстановления демократических процедур и проведения всеобщих выборов с участием всех основных партий, включая Хустисиалистскую. В результате перонисты одержали электоральную победу, и после нескольких промежуточных маневров тактического характера Х.Д. Перон в сентябре 1973 г. выиграл новые выборы и в третий раз стал президентом Аргентины. При этом он и его вторая жена Мария Эстела Мартинес де Перон (Исабель Перон), кандидат в вице-президенты, получили 62 % голосов. Интересный исторический факт. Х.Д. Перон вернулся в Аргентину 17 ноября 1973 г. (после семнадцати лет и двух месяцев изгнания) чартерным рейсом авиакомпании «Алиталия» в сопровождении 153 видных деятелей перонистского движения, в числе которых было четыре будущих президента, включая Карлоса Менема. В столичном аэропорту «Эсейса» Х.Д. Перона встречала многотысячная восторженная толпа. По такому случаю ВКТ объявила всеобщую национальную забастовку, и военному режиму не осталось ничего другого, как объявить 17 ноября нерабочим днем82.

Триумфальное возвращение перонистского лидера говорило о многом. Во-первых, это было свидетельством поразительной живучести хустисиалистских идей, их глубокого укоренения в сознании широких слоев населения. Во-вторых, военные режимы на тот момент исчерпали свои возможности выступать в роли своего рода национального арбитра или «последней инстанции» в решении конфликтных ситуаций. И в-третьих, хотя и с трудом, но пробивала себе дорогу тенденция к конструктивному взаимодействию различных общественных сил, заинтересованных в сохранении конституционного строя. Тенденция, которая не была закреплена, не стала доминирующей и в конечном счете на длительный период оказалась похороненной в ходе яростных идеологических и политических столкновений, принявших форму квазигражданской войны.

Еще одно принципиальное замечание. Новое пришествие перонизма во власть состоялось в условиях (национальных и международных), разительно отличавшихся от условий периода 1940-х и 1950-х гг. Изменилась Аргентина, ее экономика стала более диверсифицированной, более сложной. В значительной степени были израсходованы резервы роста государственных предприятий и вычерпаны возможности финансировать развитие индустрии за счет аграрного сектора. Существенно ограничились ресурсы перераспределения национального богатства между различными категориями населения: сокращение доли доходов занятых по найму неизбежно вызывало сопротивление профсоюзов. В свою очередь, уменьшение массы прибылей предпринимателей вело к снижению капиталовложений в экономику. Заметно сужалось поле для политического маневра, и ограничивались возможности перонизма проводить значимые социально-экономические трансформации в рамках существовавшей общественной парадигмы.

Кардинальные изменения произошли на международной арене и в Латиноамериканском регионе, что также накладывало свой отпечаток на обстановку в Аргентине. Кризис Бреттон-Вудской валютной системы, либерализация обменных курсов валют ведущих индустриально развитых стран, шок взлета нефтяных цен (с 3 до 12 дол. за баррель к марту 1974 г.) в первой половине 1970-х гг. потрясли мировую экономику, оказавшуюся в глубокой рецессии, и заставили по-новому взглянуть на многие макроэкономические проблемы хозяйственного развития. В центрах капитализма (особенно в Великобритании и США) в экономической науке и практике лидирующие позиции заняли адепты неолиберализма и монетаризма, решительно потеснившие еще недавно доминировавших сторонников кейнсианской модели.

Не осталась в стороне от общемировых потрясений и Латинская Америка, по которой прокатилась волна кризисов и военных переворотов (напомним свержение Сальвадора Альенде в Чили, установление правоавторитарного режима в соседнем с Аргентиной Уругвае, жесткую диктатуру Уго Бансера в Боливии). Уровень социального и политического противостояния редко когда был столь высоким, и Аргентина в известном смысле оказалась в эпицентре быстро разворачивавшихся драматических событий. Все это означало одно: проблемы аргентинской действительности «завязались» в столь тугой узел, что не имели простых и легких решений, к которым всегда был склонен Х.Д. Перон [16] . Изменившаяся ситуация требовала нетривиальных, всесторонне проанализированных и обоснованных подходов, учитывавших весь комплекс внутренних и внешних факторов. Как выяснилось, перонизм, придя к власти со старым идейно-политическим багажом, не был к этому готов ни с точки зрения теории, ни с позиций практики.

Шагом на пути формирования нового экономического курса стало принятие Акта национального согласия (или Общественного договора ), подписанного представителями ведущих предпринимательских объединений, профсоюзов и государства. Документ предусматривал установление строгого контроля над ценами и заработной платой с целью снижения инфляции и стабилизации денежно-финансовой ситуации. Одновременно на 209 % был увеличен налог на землю, существенно повышены экспортные налоги («retenciones») на сельскохозяйственную продукцию и снижены внутренние цены на мясо. Достигнутая трехсторонняя договоренность привела к относительному росту цен на промышленные товары и крупным государственным субсидиям отдельным (наиболее капиталоемким) отраслям индустрии83. В первой половине 1974 г. (по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года) субсидии промышленности в постоянных ценах выросли на 151 %, поглотив 52,2 % фондов, полученных за счет налогообложения сельскохозяйственного экспорта84. Подобного рода «экономический фаворитизм» индустриального сектора вызвал недовольство различных предпринимательских кругов, в первую очередь аграриев и влиятельного Аргентинского торгового союза, членов которого не устраивало повышение цен на промышленные товары.

Давая оценку программе перонистов в экономической сфере в 1970-е гг., Хулио Севарес писал, что это была «последняя попытка выстраивания националистической модели импортозамещающей индустрии, основанной на идее классового сотрудничества»85. Перонисты разработали и провели через конгресс целый пакет законов, затрагивавших практически все аспекты хозяйственной деятельности: промышленное производство, трудовые отношения, финансовую и налоговую системы, иностранный капитал, малый и средний бизнес, аграрные отношения. Эти нормы в своем большинстве не получили практического воплощения и остались на бумаге, но сама их идеология, а также отдельные «продавленные» решения (например, традиционная попытка «выжать» как можно больше налогов из аграрного сектора) сыграли негативную роль, лишив сельскохозяйственных предпринимателей стимулов к расширению производства и усугубив раскол в местном бизнес-сообществе. Другим результатом хозяйственной политики перонистов явилось также характерное для них расширение госсектора: число занятых на его предприятиях выросло с 310 тыс. человек в 1970 г. до 433 тыс. в 1976 г., т. е. практически на 40 %. Одновременно неоправданно увеличивалось количество государственных служащих всех уровней – в общей сложности почти на 28 %, что неизбежно влекло за собой ощутимый рост бюджетных расходов86.