Сокровища Кряжа Подлунного - Иван Сибирцев

Но во взаимодействие вступают не все ядра водорода, а лишь ядра его тяжелого изотопа — дейтерия — водорода с атомным весом два. Ядра дейтерия довольно распространены на земле.

На каждые шесть тысяч ядер обычной воды приходится одно ядро дейтерия. А проба воды озера Кипящего по самым предварительным подсчетам показывает, что здесь это соотношение уже не шесть тысяч к одному, а шесть тысяч к ста. Таким образом, Кипящее — это практически неиссякаемый источник энергетики нового типа — энергетики Земных Солнц.

Радовали и находки геологов. Даже самые предварительные подсчеты показывали, что пик Великой Мечты может на многие столетия вперед обеспечить потребности всего человечества в новом энергетическом сырье…

Так, в трудах и заботах, в мечтах и планах, прошли семь дней пребывания экспедиции на вершине. Люди утомились от почти непрерывного пребывания в скафандрах, от постоянной одуряющей жары, откровенно затосковали о чистом и глубоком небе, о солнечном свете. Работы близились к концу, казалось, что чудесный пик уже раскрыл перед исследователями все свои секреты. Однако последний день внес неожиданные изменения во все планы Стогова и его товарищей.

В тот день гидрогеолог Щукин вернулся на базу позднее обычного. Он брал пробы воды из глубоких, недавно образовавшихся впадин к северо-востоку от озера Кипящего. Щукин и его неразлучные спутники Беспалов и Рокотов погружались на дно впадин, брали образцы грунта, пробы воды. Когда завершалось знакомство с одним из наиболее глубоких озерков, и подводники уже готовились выйти на берег, вода в озере забурлила, вспенилась, точно внезапно закипела. В ту же секунду дрогнули, закачались, каменные глыбы на берегу, вслед за этим откуда-то из-за камней, подобно тысячам ракет, взвилось ввысь и вонзилось в туманное месиво ослепительное, бело-синее пламя, тотчас же прокатился гулкий удар, будя в камнях глухое, протяжное эхо.

Подводники инстинктивно вновь погрузились в глубину озерка, в наушниках воцарилась тишина.

Прошло с полчаса, когда разведчики решились, наконец, выйти на поверхность. Вновь ожили наушники, в них звучал полный тревоги голос Стогова.

— Вадим Васильевич! Вадим Васильевич! — окликал профессор Щукина. — Что у вас случилось? Почему вы молчите? Где вы находитесь? Мы видели в вашем секторе яркую вспышку и слышали взрыв. Вадим Васильевич, мы ждем вашего сообщения!

Щукин коротко рассказал Стогову обо всем, случившемся с подводниками, и предложил водолазам выходить на берег. Когда чудом уцелевшие исследователи подводных глубин ступили на каменистый берег, они не узнали тех мест, которые видели всего лишь несколько минут назад. Точно страшный ураган пронесся над берегом, гигантские каменистые глыбы были сдвинуты с места, перевернуты, а некоторые даже далеко отброшены от воды. Но больше всего удивило Щукина то, что там, где еще несколько минут назад было совершенно сухо, из широкой трещины, образованной взрывом в каменном панцире, на несколько метров вверх бил мощный фонтан грязно-желтой воды. Щукин наполнил пробирку этой водой и вместе со своими товарищами поспешил на базу.

Радостной и шумной была встреча подводников с остальными участниками экспедиции. Даже всегда сдержанный суховатый Лазарев горячо обнял возвратившихся товарищей. Не скрывал своей искренней радости и Стогов.

Когда оживление в палатке несколько улеглось, Щукин подал Стогову пробирку и пояснил:

— Эта жидкость, — посланница таинственных глубин Незримого. Мне кажется, что следует провести анализ.

Это был удивительный день. Начавшись столь тревожно, он завершился радостным для всех сюрпризом. Едва закончив анализ, Стогов восторженно выкрикнул:

— Да это же, товарищи, сверхтяжелая вода — тритий — водород с атомным весом, три. До сих пор тритий на земле получали только искусственно. Необходимо завтра же закупорить этот фонтан, обследовать все оставшиеся еще необследованными водоемы на вершине. Видимо, мы найдем и другие источники трития. Тритий — это поистине бесценный дар нашего пика людям.

Слова профессора прервал голос далекого радиста из Крутогорска:

— Пик Великой Мечты! Пик Великой Мечты? Профессор Стогов! Вас вызывает штаб по руководству экспедицией.

Михаил Павлович шагнул к микрофону;

— Стогов слушает.

— Здравствуйте, Михаил Павлович, — донесся сквозь частые потрескивания в приемнике голос Булавина. — Какие у вас новости, все ли в порядке?

Стогов доложил академику о ходе работ, о радостном открытии крупных запасов трития.

— Поздравляю всех товарищей, — в голосе Булавина звучала нескрываемая радость. — Вы сделали важнейший шаг для ускорения создания термоядерной энергетики. Трудно переоценить значение вашего открытия.

Булавин сделал паузу, а когда заговорил вновь, в голосе его послышались металлические нотки:

— Предлагаю вам, товарищи, немедленно свернуть работы экспедиции и возвращаться в Крутогорск.

По данным метеорологов, завтра в районе пика ожидаются длительные грозы и бури. Во избежание риска штаб экспедиции предлагает вам, немедленно покинуть, вершину.

Едва Булавин умолк, в палатке воцарилось тягостное молчание. Люди притихли, насупились. Нелегкую задачу предстояло им решить в эту минуту. Бури и грозы несут с собой немало коварных случайностей даже в населенных, хорошо обжитых местах, а им предстояло встретить удар стихии на вершине пика, где каждый шаг, даже в нормальных условиях, был сопряжен с риском, каждый камень таил неожиданную опасность. Какие опасности и невзгоды могут подстерегать их здесь завтра, когда разбушуется непогода?…

Но в то же время все они, участники этой, как называли ее в газетах, «первой на земле экспедиции в межпланетных условиях», чувствовали и понимали, что ценою огромных усилий множества людей пока сделаны лишь первые шаги в раскрытии сокровенных тайн пика Великой Мечты. Так могли ли они сейчас отказаться от дальнейших исканий, сдаться, отступить, чтобы потом вновь и вновь терпеливо ждать благоприятного стечения обстоятельств, снова повторять уже пройденный путь…

Стогов оглядел товарищей, они сидели задумчивые, строгие, но ни на одном лице не увидел профессор и тени растерянности или испуга. Не задавая друзьям никаких вопросов, уверенный в том, что выражает общее мнение, Стогов негромко, но с подчеркнутой убежденностью заговорил, склоняясь к микрофону:

— Виктор Васильевич! Вы слышите меня, Виктор Васильевич?… Экспедиция решила остаться. Мы благодарим вас за предупреждение, примем меры, но разрешите нам остаться. Посудите сами, природа милостиво создает нам условия для редчайшего естественного эксперимента. Трудно даже предположить, как поведет себя пик в условиях грозы и бури, еще труднее гадать, какие новые тайны откроются нам при столь исключительных обстоятельствах. Мы не можем отказаться от этого, да и, право же, риск не столь велик…