Попаданка для ледяного дракона (СИ) - Алиса Князева

не знаю, закинуть тебя на плечо и бежать к порталу или послушать это представление ещё немного. Впрочем, ты не поела и не оделась. Продолжай, Катя.

Глава 20. Робкое желание

Стою и хлопаю глазами. Голоса в голове гудят и хихикают. Это хаос? Божечки, я с ума сойду.

«Продолжай», — тут же настаивает уже знакомый голос. — «Стань перед ним на колени».

И… я снова делаю. Тело будто не моё, но в глубине себя, с ужасом понимаю, что и мне самой нравится. Моему телу, точнее.

— Меняешь тактику? — Кристер изгибает бровь. — Теперь у нас покорность?

— Хочу быть твоей девочкой, — поднимаю взгляд, зная, что глаза от этого кажутся больше и выразительнее. — Хочу, чтоб ты меня хвалил.

— Я тебя обязательно похвалю, если ты оденешься и съешь еду, — ухмыляется он, но я вижу, как потемнели глаза дракона.

— А если я сделаю так? — кладу ладонь ему на пояс и веду вниз, ощупывая явные признаки того, что Кристер о-о-очень возбуждён.

— Заманчиво, — он ловит мою руку и поднимает на ноги. — Но сперва тебя вылечат. А теперь будь хорошей девочкой и сделай то, что я сказал.

— Один поцелуй, и всë. Я сделаю, что скажешь, — шепчу я.

— Ты мне ещё условия ставишь? Забыла, кто здесь князь? — мягко отталкивает меня.

— Какой ты злой, — цокаю языком, и вдруг Хаос затихает.

Чувствую, что это лишь на время, чтобы набраться сил и немедленно сжимаю ладонь Кристера.

— Пожалуйста, идём сейчас же. Пусть твой брат меня вылечит. Я не могу себя так вести, — отпускаю его кисть и начинаю лихорадочно одеваться.

— Тебе всё равно нужно что-то съесть. Не только Хаос теряет силы, ты тоже скоро упадёшь. К слову, поможет тебе не мой брат, а маги, которые учатся под его началом.

— Ты не понимаешь?! — выхожу из себя и сильно дёргаю непривычный корсет на платье. — Я в любой момент могу просто… лечь перед тобой со стонами: «Бери меня всю!»

— Прекрасно понимаю. Но ещё ты можешь не пережить лечения, а мы оба этого не хотим, верно?

Я вздрагиваю.

— Это что? Так больно?

— На борьбу с любой болезнью нужны силы, так что давай. Вы в своём мире совсем дуреете, отказываясь от еды. Одна из моих наложниц не пережила обычную простуду, а я даже форт ей не показывал.

— Мы отказываемся от еды, чтобы нравиться мужчинам, — обиженно заявляю я, пробуя какой-то суп. Довольно вкусный, нужно отметить. — Или ты бы радовался, если б я входила в дверной проём лишь боком?

— Как может нравиться истощение? — Кристер наклоняет голову. — Тебе не съесть столько, чтобы входить в дверь боком, и чашка тёплого супа два-три раза в день к этому не приведут. Ты на севере, Катя. Здесь сытость напрямую влияет на выносливость, силу и способность бороться. В данный момент с Хаосом, потому что «брать тебя всю» мне нельзя.

— А так бы взял, да? — не сдерживаюсь я от сарказма и отправляю в рот очередную ложку. — Но учти, после того как от Хаоса я избавлюсь, ничего предлагать и хотеть с тобой уже не буду. Даже не надейся.

Кристер пропускает мои слова мимо ушей и просто наблюдает. Едва я кладу ложку, протягивает руку:

— А теперь поспешим, пока тебя снова не накрыло жаждой оголяться.

— А твой брат такой же, как ты или красивый? — меня, кажется, снова накрывает, потому что теперь мне хотелось поиздеваться над Кристером.

— Не обольщайся, человечка. На тебя он не посмотрит.

— А если я разденусь и покажу, что я о-о-очень покорная?

— Ему нечем будет смотреть, — хмыкнул князь.

— Хочешь сказать, что сильнее его? — я закатываю глаза. — Сомневаюсь.

Кристер разворачивается, и воздух тут же хрустит от мороза. Я невольно отшатываюсь от него, настолько пугающе сверкают его глаза в полумраке коридора.

— Предлагаешь остаться здесь? Позволить Хаосу тебя убить? Этого ты хочешь, человечка?

— Почему? — я правда удивляюсь. И вдруг мелькает догадка. — Он у тебя уводил невесту?

Кристер делает длинный шаг на меня. Цепко хватает за горло, и мигом позже я оказываюсь вжата в стену. Лицо князя на расстоянии вдоха от моего.

— Никто никого у меня не уводил, это невозможно, — угрожающе тихо рычит он. — Уясни одну вещь, человечка. То, что я решил встретиться с ним — лишь жест заботы в отношении тебя. Если тебе кажется, что нас ждёт тёплая встреча, то сильно ошибаешься. Ещё раз услышу подобный тон, на твоей шее появится ошейник рабыни, поняла меня? И мне плевать, одержима ты Хаосом или нет.

— Так надевай сейчас, — я зажмуриваюсь, пытаясь скрыть слёзы. — Этого же хочешь? Да я и так рабыня, разве нет?

— Снова начинаешь себя жалеть? — морщится он и неожиданно стирает мокрую дорожку большим пальцем, отпуская мою шею. — Никакая ты не рабыня. Пока нет. Но если считаешь себя достойной только этой роли, то да, ошейник пригодится.

— Идём к твоему брату, — я отворачиваюсь, не хочу смотреть на Кристера, и вполголоса добавляю. — Надеюсь, лечение меня убьёт. Зря поела.

— Ещё чего, — хмыкает он, продолжая путь по коридору. — Уже забыла? Ты моя. Я тебя не отпущу и не отдам даже смерти.

Подавляю желание закатить глаза. Не понимаю, чего этот дракон от меня хочет. То ли я из-за Хаоса разучилась строить логические связи, то ли его мотает не хуже меня. С чего бы?

Мы переходим в другую часть замка. Я даже не пытаюсь запомнить дорогу, любуюсь мрачным интерьером, морозными узорами на высоких заледеневших окнах. В конце концов Кристер приводит меня в огромный пустой зал, главным акцентом которого стал витиеватый барельеф. Не знаю точно, что он изображал, всполохи воды, ветра, но, пожалуй, это не столь важно.

В центральной части тяжёлая арка. В ней вроде бы дверь, но… в то же время нет. Я видела сквозь неё, как жидкий оранжевый огонь перемешивался со светящимся голубым льдом. Завораживающий танец ненадолго выбил из головы мысли.

Величественно. Наверняка он очень старый.

Накрывает ощущение, будто я в храме, сразу хочется говорить немного тише.

— Семейный портал, — морщится Кристер. — Каждый день радуюсь, что из него никто не появляется. Уверен, братья тоже. Пора нарушить спокойствие.

— У меня в мире семья — это важно, — отвечаю и сама себе искренне улыбаюсь. — А вдруг знак? Ну, что пора помириться? Я была бы рада, если б могла помочь наладить отношения.

— Не трудись, — Кристер протягивает мне руку. — Если он или кто-то из его людей тебе нагрубит, скажешь мне. Они горько об этом пожалеют.

— Знаешь, чего бы я искренне хотела? — я осторожно